Иван видел церковь через открытое окно. Вопреки всем правилам безопасности, нынешний хозяин кабинета генерал-майор Эстебан Ориэма сдвинул бронированную заслонку, и они с Иваном Фоминым вдыхали теплый, отдающий гарью уличный воздух и смотрели в пустоту окон побитой церкви напротив.
Генерал определил университетский кампус как место для штаба операции по освобождению города Коразон-дель-Фуэго от бунтовщиков. Университет предварительно штурмовали, его удерживал крупный отряд, в основном знающие окрестности революционно настроенные студенты. То недолгое время безвластия в городе здания учебного заведения были переполнены разными романтиками, не только воинственными боевиками, но и сочувствующими им. Была попытка создать в кампусе коммуну, образец нового мира равенства, секса и наркотиков. С приходом армии этот общественный эксперимент закончился быстрым и кровавым штурмом. Арестованных вывозили из города переполненными грузовиками, некоторые пропали без следа в пути. Затем еще долго кружили флаеры, по слухам, найденные тела студентов воздухом переправляли в иногородние больницы и морги. На некоторые территории кампуса журналистов, в том числе и Ивана, так ни разу не пустили. Иногда казалось, из-за закрытых дверей долетает запах разложения.
Как и многие исторические несчастья, события «Зари "Ацтлана"» для большинства начались внезапно. Это потом люди недоумевали: «Как же мы не видели, к чему все идет?» В том году лето выдалось относительно жаркое, хотя погода все равно подбрасывала сюрпризы. Ночами иногда шел снег, но днем стояла жара, можно было ходить в шортах и футболке. Растительность покрыла обычно голые равнины, пастухи не могли нарадоваться, выгоняя тучные стада альпак подальше в дикие земли.
Но из-за такого изобильного лета было легче устроить и нехорошие дела. Несколько месяцев, как раскаты грома, гремели акции против правительства. В основном это была молодежь, требующая легализации легких наркотиков. Иногда, впрочем, и прогрессивные родители вздыхали: «Да, молодым надо больше свободы», «И мы были такими, пусть поживут для себя», «Пусть развлекаются качественными препаратами из аптек, без привыкания, чем непонятно какой химией». Журналисты крупных изданий постоянно напоминали про ужасную коррупцию и нарушение прав человека. Главными кумирами масс были герои популярного сериала о превращении уличной банды в межзвездный наркокартель. В теплом летнем воздухе царило странное напряжение. Даже не злость. Что-то вроде, как бывает на свадьбе, когда гости уже затеяли шуточный пьяный спор, уже толкают друг друга, но еще вполсилы. И в ближайшие минуты кому-то, не рассчитав, разобьют нос, и будет драка.
А потом двух активистов студенческого профсоюза из университета города Коразон-дель-Фуэго, издавна известного как рассадник гуманитариев и вольномыслия, арестовали. Эти двое были известными агитаторами за свободную продажу наркотиков. Арестовали их, предсказуемо, за наркоторговлю.
По всей планете сразу собрались многотысячные митинги с требованием освободить узников совести. Когда двоих студентов перевозили из полицейского участка в окружной суд, толпа перегородила дорогу колонне машин и попыталась освободить задержанных. Так и неясно до конца, что произошло дальше. Вроде полицейский фургон как-то неудачно перевернулся. Некоторые свидетели утверждают, была стрельба. Короче, оба лидера студенческого движения погибли.
А дальше словно взорвалось. Массовые забастовки. Собрания студентов и преподавателей. Требования немедленной отставки руководства силовых ведомств, всего правительства колонии Лагарта. Требовали даже независимости от Галактического Конгресса и особых прав для всех испаноязычных. Самое страшное, начались скоординированные атаки на полицейских, военные склады оружия и правительственные здания в двух южных. «Демонстрации за мир» стабильно завершались погромами и грабежами.
Полицейские, не желая оставаться безответными в разворачивающемся хаосе, начали проводить массовые задержания, жестокие акции возмездия и вообще часто стреляли на упреждение, по непонравившимся прохожим.
Большое количество пропавших без вести провоцировало новые нападения на здания полиции, надеялись найти и освободить близких. Как показало время, нападали зря. Полиция еще старалась опознавать и отвечала на запросы по конкретным арестованным. Пропавшие либо сами прятались, либо лежали где-то мертвые. Народ на Лагарте был воинственный, оружие для охоты достать было несложно, и каждый убитый полицейскими парень или девушка давали восставшим как минимум одного озлобленного родственника, готового воевать из мести.
Правительство колонии избрало, наверное, худший способ реагирования: полумеры. Парламент гудел в бесполезных дебатах: вводить или не вводить военное положение, мирные или не мирные протестующие. Одновременно осуждалось насилие со стороны полицейских и отправлялись на подавление беспорядков все новые и новые роты. Средства массовой информации беспрепятственно продолжали призывать к свержению власти. Многие газеты и каналы получали деньги прямо от «Ацтлана», некоторые – от межзвездных корпораций, заинтересованных в хаосе на испаноязычной планете, чтобы потеснить конкурентов с рынка.
Очень важные процессы происходили в сети Олнет. Власти медлили с обычными для массовых беспорядков практиками вроде изоляции сетевых узлов и привлечения искусственного интеллекта, генерирующего фальшивые сообщения и засоряющего соцсети. А между тем, пока правительство тянуло с чрезвычайными мерами, помимо создания молодежных групп и координации митингов в Олнете, проходили финальные приготовления к следующей, военной фазе восстания. Рассылались директивы, уточнялись сроки, формировались автономные отряды боевиков, распечатывались схроны с тяжелым вооружением, шли финальные закупки всего необходимого.
«Заря "Ацтлана"» готовилась много лет, это был масштабный замысел союза наркокартелей. И цель была переформатирование целой планеты в надежный бандитский тыл для испаноязычной мафии. И с каждым днем неопределенности среди беснующейся толпы увеличивалось количество вооруженных и знающих, что делать, людей. Плакаты с лозунгами, бутылки с зажигательной смесью и камни уступали место автоматам, гранатометам и снайперским винтовкам.
Несмотря на организационные усилия бандитов, на третьей неделе кризиса полиции, лояльному правительству ополчению и агентам планетарной службы безопасности удалось с большой кровью восстановить порядок почти во всех мятежных городах и поселках. Но только не в Коразон-дель-Фуэго. Посланная туда рота полицейского спецназа с дубинами, щитами и ультразвуковыми пушками для разгона демонстраций попала в засаду и была полностью уничтожена. Местные стражи порядка и мелкие чиновники, кто выжил, сбежали или перешли к бунтовщикам. Почти всех пленных революционеры казнили в прямом эфире, с трансляцией в Олнет. Вот после этого правительство наконец решилось применить армию и взяло город в блокаду, включая и информационную (но без полной цензуры, ведь свобода слова была в первой десятке статей планетарной Конституции). До последнего момента в Коразон стекались вытесненные из других городов революционеры, на гражданских машинах, по общим автострадам, многие с семьями. Но когда армия получила «зеленый свет», колонны начали выслеживать и бомбить с высоты. Иван запомнил свой последний одиночный репортаж, еще до приезда съемочной группы: ряды сгоревших машин, искореженный металл и лужи застывшего пластика на обочинах, торчащие обугленные руки и ноги. Высотные бомбежки отступающих журналисты называли военным преступлением. А большая часть революционеров к тому времени успела попасть в город Коразон и закрепиться там.
Иван отправился проводить репортаж в Коразон почти с самого начала кризиса. Первую неделю он ходил по городу и собирал материал один. На первых порах «активисты» охотно давали интервью и улыбались в камеру, даже если у них на боку болтался компрометирующий «мирный протест» пистолет-пулемет. Когда стало ясно, что будет битва и понадобится много снимать, Фомин дал согласие на работу в особо опасных для жизни условиях, и ему прислали на помощь еще двух человек. Один, видеооператор, он же специалист по небольшим летающим дронам с камерами. Второй отвечал за запись и обработку звука и вообще за финальный монтаж всего материала. Иван был главным в группе, составлял и зачитывал тексты, согласовывал действия с редакцией и решал прочие возникающие во время работы задачи.
