После нескольких часов полета люди на борту успокоились, разбрелись по палубам. И русские, и латинцы, и граждане совсем далеких планет дружно ругали бандитский беспредел, но все сошлись на том, что «обычных и невиноватых людей так похищать не будут, наверняка он сам из «этих». Жертва «Ацтлана» летела одна, экипаж вроде условился из-за большой очереди на разгон, что полиция поднимется на борт уже на следующей планете, на Росе. Постепенно пассажиры начали обсуждать темы вроде: «Какую систему отопления выгоднее установить в дом» или «Как на обратном пути провезти побольше инопланетных фруктов через таможню». Иван сел на лавочке в сквере, разбитом посреди главной палубы. От нечего делать он открыл в коммуникаторе текст той злосчастной статьи, которую не захотели публиковать. Вот этот текст:

«Сейчас, когда военная операция в городе Коразон-дель-Фуэго завершилась, я бы хотел написать немного не о самих боях. В конце концов, если вы хотите узнать побольше о методах армии, о тактике, увидеть перестрелки на улицах, наши материалы и материалы других репортеров – все есть в открытом доступе.

Я бы хотел написать о знании и вере. Мне довелось стать свидетелем, как солидный кусок общества на планете Лагарта отказался от знания. От знания, что почти наверняка завтра в его жизни будут такие вещи, как зарплата, еда, пусть и синтетическая, возможность сделать небольшой подарок или просто сказать ласковые слова своим любимым, посмотреть на закат с вершины пирамиды и так далее. Это было не полностью точное знание, ведь и солнце Лагарты может внезапно погаснуть. Но люди отреклись даже от такого знания о завтрашнем дне в пользу веры. Веры во что? Могу ошибаться, но это вера в кровавые жертвоприношения, в грабеж магазинов, которые завтра опустеют навсегда, в страшные наркотические сны.

Сначала эту веру приняли молодые люди, но и старшее поколение тоже отказалось от знания. Я помню, как мы снимали видео про убитого пулеметчика боевиков. Бывший профессор геофизики возрастом в шестьдесят пять земных лет.

Произошедшее на нашей планете – не что-то уникальное. В первое десятилетие после галактической войны с Конфедерацией Хилим-ла бунты и беспорядки прокатились по многим колониям. Где-то это был протест против ужесточения борьбы с наркотиками. Где-то – кровавый выплеск религиозной ненависти. Были и сепаратизм против Конгресса, и просто гнев голодных и обездоленных. На Лагарте все эти компоненты смешались в одном восстании, как его называют из теплых и безопасных квартир, в «Заре "Ацтлана"».

Мне кажется, у ряда антиправительственных выступлений есть общая черта. Это были колонии тыла, на которых не шли битвы Великой войны. С одной стороны, граждане этих планет пережили гибель соотечественников в межзвездных операциях, экономический спад, постоянные кадры разрушений в СМИ и военную пропаганду. Они узнали, что человечество может принести огромные жертвы и при этом всего лишь вернуться к тому, с чего начинали, где зародился фронт. Что одни лишь красивые лозунги и готовность убивать не всегда ведут нас туда, где жизнь лучше. Для многих необходимость просто работать, отстраивая мир после войны с Хилим-ла, долгие годы работать, эта необходимость оказалась непосильной ношей. Такой, что целые народы отказались от знания в пользу новой веры, а на самом деле старого и простого решения: ликвидации несогласных, грабежа и изменяющих сознание препаратов.

Стоит человечеству узнать что-то важное про эту Вселенную, как оно, словно в страхе, жмурится и верит, что все не так. Например, только человечество в очередной раз на печальном опыте убедилось, что война не решает проблемы, – и вот вера «Ацтлана» велит воевать нам дальше.

Знание о мире и вера сменяют друг друга в странной пульсации, знание расширяется до определенного предела, но затем его сжимает со всех сторон вера с ее догмами и предрассудками. Не подумайте, я, честно, не выступаю против религий как выражения веры. Каждый день Вселенная задает новые вопросы, человек не может знать все ответы, мы вынуждены с помощью веры рисовать картину непознанного.

Однако необходим баланс между жестким знанием и такой же жесткой верой. Если проводить аналогии, новая жизнь для человечества – за дверью, которую открывают одновременно знания и вера. А ключ – как медаль, которую можно приложить к двери лишь одной стороной, верой или знанием, за раз.

Хотелось бы, чтобы мы, люди, ценили уже познанное, но и верили в лучший мир вокруг, в который мы можем принести новое, не убивая себе подобных и вообще поменьше разрушая.

Наверное, вы уже слышали такие призывы против всего плохого раньше, вам скучно. Но без новой грани между знанием и верой мы будем раз за разом наблюдать, как молодые люди с удовольствием жгут созданное стариками. И однажды это может распространиться на все колонии Конгресса. Как показал недавний захват крестоносцами колонии Норг, большая война всегда наготове».

Иван дочитал свою статью и подумал, хорошо, что этот текст не поместили на сайте. Звездолет вряд ли бы тормозили, а вот подрезать в подъезде Ивана могли. После чтения Фомин отправился спать. Занятий во время полета было немного: спать, кушать химические пайки и смотреть выпуски новостей, долетающие из звездных систем по пути.

Десять земных дней полета – и лайнер «Санта-Анна» приземлился в главной гавани Аркаима, космопорту стратегической важности «Гиперборейск». Терминал прибытия впечатлил Ивана: вдоль стен выстроились, как колонны, бородатые деревянные идолы. Фомин уже знал, что с растительностью на планете Аркаим дела не слишком изобильны, и потратить строительное дерево на такие большие статуи – уже широкий жест. Перед космопортом на парковке толклись таксисты, все в мешковатых теплых куртках темных цветов. С синего предрассветного неба слегка сыпало снегом, но вообще Ивану показалось, что здесь куда теплее Лагарты и воздух как-то приятнее для дыхания. Повышенная гравитация не чувствовалась, сработал курс стероидных уколов, который пассажирам сделали в корабельном лазарете.

Таксисты безостановочно кружили у дверей терминала, зазывая выходящих гостей планеты. Фомин пробился сквозь назойливые крики и хлопки по плечу, увидел одного парня, который с равнодушным видом курил возле побитого электромобиля. Цену этот водитель назвал вполне умеренную. Иван забросил легкий чемодан на заднее сиденье, забрался внутрь сам, продиктовал точный адрес забронированной гостиницы.

– А почему здесь нет роботакси? – спросил Иван, пока машина маневрировала по парковке.

– Иногда пытаются их здесь запустить, – буркнул водитель, – потом их быстро жгут. Или палицей бьют. Нечего работу отнимать у честных ребят.

После такого искреннего и исчерпывающего ответа Ивану расхотелось задавать вопросы. К тому же в салоне ощутимо воняло табаком, крайне непривычно для жителя Лагарты, где сигареты были дорогой редкостью. Из-за запаха репортера сразу начало укачивать.

Проехав несколько километров по шоссе, машина затормозила перед выездом на широкую автостраду. Указатель сообщал, что налево, через четыре километра, будет Портовый район, а направо, через десять километров, Гиперборейск и его Старый Город. Конечно, электромобиль свернул направо и начал ускоряться. Тут же Ивану пришло сообщение на коммуникатор от Романа Волхова с приглашением на встречу в Центре Медиасотрудничества, занимавшем этаж офисного здания «Терем», в одиннадцать часов дня по времени планетарной столицы. Иван решил, что успеет все-таки заехать в гостиницу.

Еще буквально минута езды, такси начало взбираться на невысокий горный кряж. Оглянувшись назад, Иван увидел, как равнина, поблескивающая огнями фонарей и вышек космопорта, обрывается в черное непроницаемое море. У берега, за рядами приземистых ангаров, виднелись огороженные иллюминированными дамбами запруды. Там, прямо в воде, под водой, беспрестанно мелькали вспышки сварки, шла работа на остовах строящихся космических кораблей.