Какие задачи были поставлены перед новым отделом, во главе которого должен был встать Филби? Тот факт, что отдел был создан сразу после решения Черчилля очистить секретные организации от коммунистов, а его начальник Карри принадлежал к МИ-5 свидетельствовали о планах придать этому подразделению контрразведывательные функции и поручить ему защиту Великобритании от проникновения агентов из социалистических стран. Но отдел должен был проводить и наступательные разведывательные операции — проникать в страны с коммунистическими режимами и осуществлять там шпионские акции. Ирония состояла в том, что во главе девятого отдела был поставлен Ким Филби, работавший на советскую разведку. По роду службы он оказался в состоянии не только защищать действовавших в Великобритании советских агентов, в том числе и себя, но и информировать Москву о всех британских операциях против Советского Союза.
Возникает мысль о том, что, очевидно, Филби много сделал для изменения характера деятельности девятого отдела. Прежде всего он убедил своего босса Мензиса составить проект нового положения, определяющего функции девятого отдела. Согласно подписанной Мензисом директиве, Филби стал отвечать «за сбор и анализ информации о шпионских и подрывных действиях Советского Союза и других стран с коммунистическими режимами во всех регионах мира, не входящих в состав Британской империи». Формулировка была настолько неопределенной, что давала Филби полную свободу действий. Например, он мог доказывать, что наилучшим путем получения информации о планах советской разведки является внедрение в нее своей агентуры. Но эго разведывательная, а не контрразведывательная операция.
Есть и подтверждения планов Филби. Поскольку размеры и сфера деятельности девятого отдела потребовали выделения финансовых средств и прикрытий в британских посольствах, Филби должен был ознакомить со своими планами руководство министерства иностранных дел. В феврале 1945 года он представил свои идеи на рассмотрение личного помощника Мензиса по линии МИД, которым с 1942 года являлся Роберт Сесил. Сесил вспоминает:
«Я был шокирован как масштабами операций, так и их целями. Предлагалось значительное число дипломатических должностей в ряде британских посольств заполнить сотрудниками СИС, подчиняющимися непосредственно Филби. Я возвратил Филби документ с рекомендацией уменьшить свои запросы. Кроме того, я добавил: «Не думаю, что ваши идеи совпадают с точкой зрения министерства иностранных дел на послевоенную Европу и на нашу роль в ее устройстве». Через несколько часов Филби пришел ко мне. Он не отказался от своих требований и настаивал, чтобы документ был доложен руководству МИД.
Оглядываясь назад, легко понять, почему Филби выдвигал столь высокие требования и почему он хотел создать свою собственную «империю» в рамках СИС. Кроме преследования своих тайных целей, ясно, что он лучше меня предвидел начало «холодной войны», которая вызовет необходимость ведения более пристального и агрессивного наблюдения за противоположной стороной и более широкое использование дипломатических прикрытий».
Но есть и другие причины, лежащие в основе намерений Филби превратить девятый отдел из чисто контрразведывательного подразделения в аппарат ведения агрессивной внешней разведки. Как указывает Сесил, Филби предвидел начало «холодной войны» и знал, что в этом случае Запад приступит к осуществлению разведывательных и подрывных акций против Советского Союза. Поэтому он должен «заявить» о своих правах на осуществление контроля над такими операциями, с тем чтобы иметь возможность сводить до минимума их эффективность или, по крайней мере, своевременно информировать о них Москву.
Кроме того, если его отделу будет поручен сбор разведывательной информации на территории Советского Союза, тогда советская разведка получит возможность доводить до СИС свои дезинформационные сведения. Короче говоря, советская сторона сможет в этом случае влиять на формирование у СИС представления о Советском Союзе, его целях и таким образом воздействовать на внешнюю политику Великобритании.
Неудивительно, что советский оперативный руководитель так настоятельно советовал Филби бороться за пост начальника девятого отдела и с таким удовольствием воспринял известие, что Ким его получил. Также неудивительно, что сам Филби так настойчиво добивался, чтобы Сесил не вмешивался в его планы относительно расширения размеров и функций нового отдела. Понятна быстрота, с какой Филби добился этого: в течение полутора лет он превратил отдел, состоявший из одного человека и ютившийся в скромном помещении, в один из основных подразделений СИС, занимавший целый этаж и насчитывавший более тридцати человек.
Зимой 1945–1946 годов Филби посетил Францию, Грецию, Германию, Швецию, Италию, где проинформировал резидентов СИС о планах работы девятого отдела и задачах в этой связи резидентур. Главная цель состояла в том, чтобы вербовать агентов в освобожденных от нацизма странах для восстановления и расширения британской довоенной агентурной сети. Шпионаж есть шпионаж, и сотрудники СИС не удивились, обнаружив, что некоторые из их агентов, арестованных немцами в 1939–1940 годах, были перевербованы для работы против Советского Союза. Проявляя типичный прагматизм, СИС вновь привлекла к работе тех из них, кто доказал, что приобретенный ими опыт работы против Советского Союза пригодится англичанам. Ряд офицеров немецкой разведки и служб безопасности были привлечены к сотрудничеству, поскольку предполагалось, что остались целыми руководимые ими организации в странах за «железным занавесом». Если они находились в розыске за военные преступления, тем лучше, хватка СИС в этих случаях будет мертвой.
Конечно, эти агенты больших результатов не принесли. Заброшенные в восточноевропейские страны, они бесследно исчезли. Сейчас можно лишь строить различные догадки об их судьбе. К большому удивлению, один из них дал интервью в июне 1988 года. Его имя Феликс Румниекс. В мае 1945 года Румниекс был завербован девятым отделом для участия в операциях по проникновению на территорию Советского Союза. Работавший на немецкую разведку в военное время в качестве агента в Швеции, он был передан на связь СИС антисоветской латвийской подпольной организацией. Румниекс получил инструктаж в британском посольстве в Стокгольме и на финальной стадии встретился с самим Филби. Он вспоминает:
«Филби был худощав, красив. Пользовался высокой репутацией. Он дал мне задание организовать подпольную сеть в Латвии, подобрать конспиративные адреса для приема других агентов. Эта агентурная сеть должна была также собирать информацию о состоянии латвийской экономики и подразделениях Советской Армии. В случае войны организовать движение Сопротивления и осуществлять акты саботажа и диверсий. Нас снабдили деньгами и оружием. Раз в месяц я должен был связываться с Филби, используя для этого адрес в Стокгольме и шифр, который, если я не ошибаюсь, назывался «Сайлендж». Я выучил его там, в британском посольстве в Стогкольме. Это заняло у меня всего один день. Конечно, завербовали не одного меня. Я знаю, что были и другие. Я их встречал позднее.
В качестве беженца из Финляндии я затем возвратился в Латвию и сразу же приступил к созданию агентурной сети. В конечном счете я привлек десять человек, в основном мужчин. В течение некоторого времени моя агентурная сеть действовала успешно, но примерно через два года всех нас арестовали. Меня судили как изменника и дали двадцать пять лет строгого режима. Я отбыл пятнадцать лет, сначала в Риге, затем в Сибири на угольных шахтах. Во времена Брежнева был издан специальный указ, и меня освободили на десять лет раньше срока. Только позднее я узнал, что Филби работал на советскую разведку. Мне представляется, что именно он сообщил о нас русским. Мое несчастье в том, что в свое время я встал не на ту сторону. Сейчас у меня нет антисоветских настроений».
Румниексу повезло — его не расстреляли, как многих других, которые были завербованы Филби. (Мы еще столкнемся с судьбой подобных людей.) Филби проводил и другие антисоветские операции, и это позволяет судить о его отношении к этой стороне своей деятельности. При встречах с Филби в Москве я еще не знал о масштабах его участия в латвийской операции, поэтому я задавал ему вопросы об агентах, которых он засылал в Албанию несколькими годами позже. Но его ответы применимы и к латвийским делам.
