– Вы поистине искушенный коллекционер, – сказал Гусман, жестом предлагая Анри следовать за ним из маленького хранилища. Они и сопровождающие хозяина телохранители вышли в темный коридор и пошли по нему дальше. – Скажите мне вот что, сеньор Джонс: вас не беспокоит, что я не только коллекционер антиквариата?

– Если вы имеете в виду свою причастность к недавним происшествиям в Нуэво-Ларедо или даже экспансию в страны к югу от вашей границы, то нет. Каким образом человек зарабатывает деньги, нисколько не влияет на мой выбор партнеров для деловых отношений.

Гусман засмеялся. Этот глухой звук придавал оттенок лжи всему, что до сих пор говорил наркобарон. Анри точно знал, что эти два произведения искусства, украшенные резьбой анасази, самая настоящая подделка, дешевые копии. Как-никак, подлинник второй вещи находился именно в его доме на юге Франции. Он понимал, что нужно что-то сказать на тот случай, если его личина еще не раскрыта.

– Сеньор Гусман, искренне надеюсь, что вещи, которые мы идем смотреть, чуть более подлинные, чем те, что мы только что осматривали?

Гусман засмеялся и легко хлопнул Фарбо по спине.

– Надеюсь, сеньор, я не обеспокоил вас своей легкой проверкой. В моей работе на два фронта осторожность не может быть излишней!

– Понимаю, – сказал Анри и рискнул оглянуться на телохранителей, шедших в ногу с ними по высеченному в камне подземелью.

Гусман зашел вперед и остановился у другой двери. На ней не было кнопочной панели, и это была далеко не такая железная дверь, из какой они только что вышли. Анри снова пришел в ярость.

– Сеньор Джонс, за этой дверью у меня находится именно то, что вы хотели увидеть. Две превосходные вещи, которые я получил с северной стороны границы, и еще много местных произведений искусства, которые я ценю выше даже полученных с юга.

Он улыбнулся, открыл дверь и жестом предложил Анри войти первым.

Фарбо вошел, и в нос ему ударил жуткий смрад. Пока его глаза привыкали к слабому свету в этой более просторной комнате, он услышал плач ребенка. Потом разглядел прямо перед собой камеры, точнее, клетки. Оглядел представший его глазам кошмар. Женщины всех возрастов заполняли шесть холодных и сырых камер. В этой комнате тоже были охранники, словно бы ждущие кого-то еще. Самые ужасные подозрения Анри, похоже, подтвердились.

– Это часть моих побочных увлечений, сеньор Джонс. Тут находятся два экземпляра, которыми я больше всего горжусь; у меня пока что не было возможности осмотреть их как следует, но я уверен, вы сразу поймете их ценность.

Он жестом велел одному из охранников оттолкнуть в сторону двух грязных израненных женщин.

Гусман наблюдал, как сжимаются челюсти Фарбо. На полу из каменных плит сидели две женщины – одна белокурая, другая с короткими темными волосами. Меньшая из этих двух обрабатывала рану на темени белокурой. Прижимая тряпку к голове старшей женщины, Сара Макинтайр подняла взгляд и увидела, кто стоит перед ней у самой клетки. Глаза ее расширились, но она сдержалась, когда Анри зажмурился и чуть заметно качнул головой. Потом Фарбо увидел своего летчика и частного детектива из Сан-Антонио, лежавших обезглавленными на полу в первой камере.

– Разве они не такие, как я описал, сеньор Джонс? – сказал Гусман и жестом за спиной Анри подозвал своих людей. Встал за их спинами. – Разве это не те вещи, какие вы прилетели осмотреть, забрать, похитить у меня… мистер Фарбо?

Анри ни секунды не колебался и ничем не выказывал своих намерений. Он нанес сильный удар, не оборачиваясь – ударил одного из людей, надеясь, что это Гусман, ребром ладони по горлу, и тот грузно повалился. Потом двинул локтем стоявшему рядом, вбив нос глубоко в череп. Следующий в ряду занес железный откидной приклад «АК-47», чтобы заехать французу, но Анри оказался очень проворен, молниеносно пнув левое колено противника. Когда охранник стал падать, Анри выхватил у него укороченный «АК-47» и хотел его повернуть. Услышал где-то в отдалении Гусмана, когда тот засмеялся и восхищенно захлопал в ладоши. Тут ствол автомата одного из охранников ударил Фарбо по затылку, Анри упал на одно колено, и выхваченное у врага оружие отлетело далеко в сторону.

– Ваша репутация, ваша отвага сильно недооценены, сеньор Фарбо, – сказал Гусман, приблизясь и продолжая аплодировать. – Я думал, вы свалите одного, может быть, двух моих людей, но троих? Великолепно!

Сара опустила голову профессора Стэнсфилд на грязный пол, поднялась и подбежала к решетке. Она не понимала, что происходит, и как Анри Фарбо нашел путь к ее камере. Она видела, что ошеломленный ударом по голове Анри стоит на одном колене, а скотина Гусман аплодирует за его спиной. Наблюдала, как наркобарон схватил Фарбо за белокурые волосы.

– Подумать только, сеньор, что вы считали меня глупцом. Я покажу вам ту цену, которую многие заплатили за то, что недооценивали меня!

Гусман выпустил волосы француза и кивнул своим людям.

Сара громко вскрикнула, когда десять человек принялись избивать злейшего врага группы «Событие». Анри защищался, как мог, даже сумел повалить троих, пока не потерял сознание от жестоких пинков и ударов по голове и телу.

Сара взглянула на Анаконду, тот улыбнулся и прислонился к побеленной стене ее тюрьмы. Она испытывала смешанные чувства – Анри явно совершил очень глупый поступок – вошел прямо в ад, чтобы спасти ее. Как и почему – она боялась уже никогда не узнать.

– Прекратите! – крикнула Сара.

Гусман обратил взгляд на камеру, прямо на маленькую женщину, держащуюся за решетку и глядящую широко раскрытыми глазами на Анри Фарбо. Улыбка его ничуть не дрогнула, но он ничего не сказал. Однако с любопытством посмотрел на француза, стоны которого стали еле слышными.

– Alto[19], – сказал он, отойдя от стены. – Этот мужчина много для тебя значит? – спросил он Сару.

Сара выпустила прутья решетки и отошла назад – подальше от Анаконды.

– Так вот, малышка, он скоро умрет вместе с тобой, – Гусман последний раз пнул Фарбо в голову и махнул рукой своим оставшимся людям. – Положите его вместе с теми, ради кого он прилетел! Потом устроим развлечение, – бандит взглянул на часы. – У меня больше нет на это времени, – сказал он по-испански. – Мама выйдет из себя, если я опоздаю к обеду.

Под взглядом Сары этот невысокий разодетый человек улыбнулся снова и, бросив на нее последний взгляд, вышел из комнаты.

Анри грубым рывком подняли на ноги. У него почти отовсюду текла кровь, и он был на грани потери сознания, когда его толкнули к камере.

– Анри, тупой сукин сын, о чем ты, черт возьми, думал?! – спросила она. Фарбо лишь слабо простонал в ответ и поднял задрожавшие веки, когда отперли дверь камеры.

– Я… думал… теперь… самое время… появиться… твоему бойскауту.

Полковник Анри Фарбо лишился чувств за мгновение перед тем, как его бесцеремонно швырнули на холодный пол к ногам Сары.

Женщина опустилась на колени и убрала прядь волос с лица Анри. Покачала головой, увидев, как сильно он избит.

– Вы с Джеком злите меня больше любых десяти мужчин, глупый француз, – она подняла взгляд, когда дверь клетки заперли за уходившими охранниками. – И я ничуть не сомневаюсь, что Джек будет так же безрассуден и совершит такую же глупую попытку.

Она положила голову Анри себе на колени и все-таки улыбнулась ему. Фарбо не шевелился, когда она утирала кровь с его лица и головы. Она поражалась тому, что он сделал, не понимая, как и почему. Анри никогда не заботился ни о ком, кроме покойной жены, а теперь рисковал жизнью ради нее.

– Как мне понимать тебя, полковник? – Сара коснулась щеки Фарбо, когда он погрузился в ступор еще глубже. – Такого странного злого духа я еще не видела.

Международный аэропорт Ларедо.

Ларедо, Техас

Найлз Комптон вышел из кабины, кивнул Джеку, Уиллу и Карлу.

– Летчик только что получил с вышки разрешение выруливать. Он проложил курс в Сан-Антонио. Мы немного покружим, а потом объявим о легкой неисправности, чтобы вернуться. Это означает, что мы будем должны сесть здесь, в Ларедо, – Найлз взглянул на часы, – ровно через час. К этому времени вы уже будете либо за границей, либо под охраной ФБР.