Декабрь еще только начался, а паб уже весь разукрасили золотыми и серебряными гирляндами. На углу барной стойки красовалась здоровенная елка, под которой лежали яркие, хоть и фальшивые подарки.

«Планируйте рождественскую вечеринку заранее, чтобы избежать разочарований», – советовала реклама на каждой стене.

Я точно знал, где буду через семь дней, и сильно сомневался, что 25 декабря на базе в Наузаде будет рождественский обед.

В паре шагов от меня что-то оживленно обсуждала группка бизнесменов за столом, заставленным пустыми тарелками и полупустыми пивными кружками. Подозреваю, что они обсуждали проблемы, не имевшие никакого отношения к тому миру, из которого я вернулся. Скорее всего, они понятия не имели, как я жил последние десять недель. С другой стороны, а зачем им это? В армию-то пошел я – не они.

Ход моих мыслей прервала официантка, а точнее, слишком открытый вырез ее блузки.

– Что-нибудь еще, – спросила она, не глядя в мою сторону.

Я думал, она спросит, почему я стою в баре в военной форме, с бронежилетом и каской, но, похоже, ее это не интересовало. Если она и задавалась вопросом, откуда я такой взялся, на лице ничего не отражалось.

– Да, еще пива, спасибо, – ответил я.

Она налила мне вторую кружку и повернулась обслужить другого клиента. Я положил деньги на стойку и порадовался, что одолжил десять фунтов у нашего ротного фотографа, пока летел домой. Когда я вылетел из Наузада, в карманах ветер гулял.

Мое путешествие оказалось стремительным – ни единой остановки с того момента, как мы забрались в вертолет и я увидел, как исчезает в песках Гильменда джип, который повез обратно на базу Наузада, Джену и РПГ.

Едва мы с Мейсом приземлились в Кэмп Бастионе, пришлось тут же пересаживаться на грузовой самолет, который и должен был доставить нас в «большой мир». По пути мы несколько раз садились на дозаправку и пересаживались на другой транспорт. Время утратило всякий смысл. Я думал только о том, что скоро буду дома.

Автобус, который прислали за нами на аэродром, пару раз останавливался и высаживал ребят там, где их должны были забрать родные. Моя остановка была на въезде в Плимут. Я одолжил мобильник у парня, сидевшего рядом, позвонил Лизе и предупредил, где буду ее ждать.

Я как раз допил вторую кружку, когда через окно бара, заляпанное фальшивым снегом, увидел нашу машину. Подхватив снаряжение, я двинулся к выходу. Лиза пыталась найти место на забитой парковке.

Она взяла с собой Бимера и Физз, и собаки чуть с ума не сошли от радости, заметив меня. Стоило открыть дверь, и они едва не сшибли меня с ног. Я пытался гладить их одновременно, но получалось плохо.

– Эй, хватит лизаться, да, я тоже соскучился, – повторял я, пытаясь отстраниться.

Улыбающаяся Лиза вылезла из машины. Улыбка у нее была в точности такая, как я запомнил. Мы схватились друг за друга и долго не могли отпустить.

– Мне так тебя не хватало, милая, – выдохнул я наконец, когда мы отлепились друг от друга.

– И мне тебя.

Я торопливо закинул в багажник свое барахло.

– Уже напиться успел? – засмеялась Лиза, когда я устроился рядом с ней на пассажирском сиденье.

– Это все официантка виновата, она меня заставила, – с виноватой улыбкой ответил я. – Но я же только для разогрева!

Дома все оказалось почти без изменений. Хотя, конечно, Лиза, как всякая нормальная женщина, что-то передвигала, воспользовавшись моей отлучкой.

Мы выпили еще по банке холодного пива, прежде чем собрались с духом и бросили вызов непогоде. Но собакам хотелось гулять, и не пойти с ними на пляж было бы преступлением.

Пенные волны с шумом бились о берег, Бимер, как угорелый, носился за теннисным мечом по влажному песку, а Физз обнюхивала каждый камень в надежде отыскать белку своей мечты.

Мы с Лизой шли, держась за руки, нас обдувал холодный бриз, а мы говорили и никак не могли наговориться обо всем, что случилось за эти два месяца.

Вернувшись, мы достали из холодильника еще пива, и я наконец стал показывать Лизе фотографии Наузада, РПГ и Джены, сделанные на цифровую камеру. У меня ком стоял в горле, когда я описывал их, каждого в отдельности, их характер, привычки, и как они появились на базе.

Когда Лиза смотрела на эти снимки, до нее начало доходить, в какой немыслимой глуши я провел все это время. Для меня же, наоборот, экран компьютера сделал все это далеким и нереальным, я смотрел на изображения и не ощущал ни жары, ни вони, ни пыли, как будто Афганистан навсегда остался далеко позади, за миллион миль отсюда. Дома, в привычной обстановке, вся наша тамошняя жизнь казалась призрачно-ненастоящей.

Получив доступ к Интернету, я первым делом списался с американкой, которую Лиза нашла в самом начале. К письму я приложил фотографии собак.

Ответ от Пэм пришел довольно скоро. Но ничего нового в нем не было, как я и ожидал.

– Отлично, как всегда придумывать и разруливать придется мне. – Выключив компьютер, я направился на кухню в поисках жидкого вдохновения.

Семь дней побывки – и чем сильнее я старался их растягивать, тем быстрее летело время.

В госпиталь к Мэтту с Томом попасть не удалось, врачи сказали, что пускают к ним только ближайших родственников. В какой-то мере я ощутил облегчение: понятия не имел, о чем и как с ними говорить.

Лиза на пару дней сняла нам номер в отеле в Южном Уэльсе, и мы отлично погуляли по горам. К сожалению, почти все время дождило, но собаки на каменистых тропинках носились как угорелые и чувствовали себя отлично. Бимер пытался вываляться в каждой луже. Он плюхался попой в самую середину, виляя хвостом, как ненормальный, потом мчался на поиски следующей. Физз, по-прежнему в поисках Неуловимой Белки, не отрывала нос от земли. Ей и в голову не приходило, что, кроме нас, в такую погоду нет больше идиотов, высовывающих нос из теплого гнезда.