В доме он обнаружил Йону, мирно сидящую рядом с внучкой знахаря. Дикарка быстро нашла общий язык с ребёнком, и теперь о чём-то ей тихо рассказывала. Ни самого знахаря, ни Ровио в доме не обнаружилось. Гарольд подкрепился остывшей похлёбкой, слушая незамысловатую женскую беседу о жизни.

- Куда они пошли? - поинтересовался следопыт.

- Деда его к речке повёл, - ответила девочка.

Гарольд поблагодарил её и снова пошёл на улицу. Уже темнело, и, кроме одинокой лохматой собаки, он никого не встретил. Со стороны реки слышался плеск воды.

Знахарь стоял по пояс в ледяной воде, нараспев произнося заклинания и периодически окуная Ровио с головой. Тот стучал зубами от холода, но молча выполнял все приказы старика. Гарольд ошеломлённо уставился на происходящее. После такого переохлаждения бородач точно умрёт, и никакая магия тут не поможет.

- Ты чего творишь!? Добить его решил? - закричал Гарольд, но знахарь не обратил никакого внимания, продолжая держать больного под водой.

Старик за шиворот вытащил окоченевшего Ровио, и поволок за собой. Тот едва переставлял ноги, и большую часть пути Некрас просто тащил его. Гарольд следовал за ними чуть поодаль.

На полянке уже всё было готово. Знахарь быстро сорвал мокрую одежду с бородача и занёс его в жарко натопленную палатку. Следопыт не рискнул заглядывать внутрь, но вскоре из-за тонких стен послышались плеск воды и негромкое пение старика. Из отверстия в крыше с шипением вырвалась струйка белого горячего пара. Гарольд принюхался. Из палатки доносился резкий запах неизвестных трав. Прождав ещё несколько минут, следопыт отправился в дом.

- Ну что, лечат его? - обеспокоенно спросила Йона, увидев стоящего на пороге мужа.

- В бане парит, - кисло ответил Гарольд. - В бане я и сам его погреть могу, без всякой магии.

- Деда не парит, деда злых духов прогоняет! - обиженно произнесла девочка. - И это не баня!

- Мира, а что там? - ласково поинтересовалась Йона.

- Место силы, конечно, - ответила девочка так, словно это вселенская истина.

- Палатка с костром и камнями, - пояснил Гарольд, усаживаясь на лавку.

- С заговорённым костром и заговорёнными камнями! - топнула ножкой Мира, защищая деда.

- Как скажешь, - пожал плечами следопыт. - Куда спать-то нас положите?

- Деда только к утру придёт, так что на печке можно, наверное, - произнесла девочка.

Гарольд прямо в одежде забрался на тёплую печку, наслаждаясь позабытым комфортом. Сон в тепле, под крышей, после длинного перехода... Как мало нужно для счастья человеку. Йона легла рядом, прижавшись к мужу. Следопыт немного опешил, но отстраняться не стал. Он просто закрыл глаза и провалился в сон.

Утро выдалось необычным. Солнце уже близилось к полудню, как в дом, наконец-то, ввалился усталый знахарь, поддерживая Ровио за плечи.

- Долго бился, - вздохнул старик, залезая на печь. - Старый становлюсь. Но хворь прогнал.

Ровио сел за стол рядом с охотником.

- Пожрать бы, - слабо улыбнулся он.

Мира быстро подогрела в печи вчерашнюю похлёбку, и бородач жадно накинулся на еду.

- Ну теперь вижу, жить будет, - усмехнулся Гарольд. - Чем отплатить тебе, ведун? С деньгами туго, а вот если работой подсобить, это без проблем.

- Работы-то полно, да только нельзя тебе задерживаться тут. Плохое случится. Вообще задерживаться нельзя, - свесился с печки Некрас. - А если все вместе уйдёте, хворь к нему вернётся. Чай, не лето на дворе.

- Ну тогда останусь и помогу, - пожал плечами Ровио. - Потом догоню вас, в Мариграде. Скажи только, как вас там найти.

Гарольд нахмурился. Надёжнее будет связаться через Макса. Его там знают почти все.

- Спросишь Максимиллиана, купца. Найдёшь его, а там, глядишь, и сами свидимся, - задумчиво протянул он.

- Добро, - бывший проповедник хлопнул Гарольда по плечу и улыбнулся. К нему возвращалась прежняя жизнерадостность.

- Ну тогда не будем задерживаться, раз нельзя, - вздохнул следопыт, завязывая плащ. - Пойдём, Йона.

Уже на пороге, словно что-то вспомнив, Гарольд обернулся.

- Ты только в городе о своём прошлом не говори. И про Пастыря тоже, - посоветовал он. - Граф твоих соратников ищет.

- Кстати, о прошлом... - задумался Ровио. - Ты же вроде из Йофервика?

- А это здесь причём? - удивился охотник.

Свою родную деревню он вспоминал нечасто и крайне неохотно. Слишком горькие воспоминания.

- Да спросить хотел, его же потом отстроили? - глядя в тарелку, смущённо произнёс бородач.

Пробуждение оказалось болезненным. Сначала яркий свет резанул по глазам, затем от резкого подъёма в ушах загудело так, будто где-то в глубинах мозга били в огромный колокол. Такого тяжёлого похмелья Максимиллиан ещё не испытывал.

- Что ты видел? - раздался знакомый скрипучий голос откуда-то сверху. - Расскажи.

Торговец закрыл глаза и крепко задумался, пытаясь вспомнить сон, с каждым мгновением ускользавший из памяти.

Огонь, много огня. Тени пляшут на пепелище, и вороны кружат над землёй, превращаясь в чёрный вихрь. Вся земля выжжена, и из пепла тянутся ввысь дивные цветы.

Максимиллиан пересказал увиденное. В ответ раздался довольный смех.

- Ты видел будущее, брат мой! Всё будет именно так! Чтобы построить новый мир, нужно разрушить старый, - Пастырь улыбался, подставляя лицо осеннему солнцу.

Купец огляделся. Он лежал на кровати в одной из многочисленных спален замка. Через узкое окно проникали ласковые солнечные лучики. Рядом с окном стоял Пастырь.

- Ты замечательно проявил себя, друг мой. Вставай, - произнёс он.

Подъем с кровати потребовал значительных усилий. Толстяка мутило, и ему пришлось опираться на стену, чтоб принять вертикальное положение. Голова кружилась, а во рту стоял незнакомый мерзкий привкус.

- Это скоро пройдёт, - обнадёжил его Пастырь.

Но, судя по текущему состоянию, произойдёт это нескоро, и Максимиллиан издал тихий горестный вздох.

За окном виднелись крыши города, припорошённые снегом, который блестел на солнце. Улицы казались покинутыми, и лишь изредка можно было заметить вдалеке патрули чернорясников. Впрочем, Макс сейчас был одним из них. Чёрный вытертый балахон скрывал мощную фигуру и скрадывал движения. Купец с удовольствием обменял бы его на простую рубаху, но требовалось соответствовать новому статусу. Он успешно влился в организацию, и теперь было необходимо вытянуть оттуда как можно больше сведений. Но это потом. С таким похмельем не то что шпионить, до нужника дойти трудно.

- Ну, я пойду? - сиплым от жажды голосом спросил купец, и Пастырь равнодушно кивнул, продолжая смотреть в окно.

Максимиллиан с трудом разобрался в хитросплетениях коридоров, и вскоре вышел на улицу. Морозный осенний воздух забрался под тонкую рясу, и толстяк зябко поёжился. Жутко хотелось пойти домой и завалиться спать, но прежде следовало посетить аптеку. Неплохое прикрытие, подумал купец. У Бергтера наверняка найдётся что-нибудь от похмелья.

Виселица на площади опять заполнилась. Макс даже узнал некоторых "преступников", и постарался выглядеть безучастным. В душе господствовала смесь негодования, скорби и отчаяния.

Аптека неприветливо встретила его табличкой на двери. "Закрыто", прочитал по слогам купец и постучал. Внутри послышались какие-то шорохи, но никакой реакции не последовало. Пришлось постучать ещё раз, и тогда из-за двери послышался невнятный раздражённый вопль Гвидо.

- Открой! Слышишь? - толстяк настойчиво колотил по дубовым доскам, морщась от головной боли.

- Кого там опять демоны принесли? Написано же, закрыто, болван неграмотный! - раздался сердитый крик хозяина аптеки, но ключ скрипнул в замке, и в проёме показалась лысая голова Бергтера. - А, это ты. Сразу бы сказал. Проходи давай.

Максимиллиан недовольно хмыкнул.

- От кого закрываешься? В городе всё спокойно, - нарочито громко сказал купец, заходя внутрь. - Есть от похмелья что-нибудь? А то после этого питья голова как между молотом и наковальней.