- Пока те, кто на помпах, пусть качают, позже я прикажу подвести под днище пластырь.

- Есть, сэр.

Пошел дождь, да такой сильный, что уже в ста ярдах ничего не было видно. 'Пандора' была теперь одна, с поврежденным такелажем и порванными парусами, с трудом поддерживаемая на воде непрерывно работающими помпами. Стоило ослабить темп, как фрегат оседал все больше. Еще до утра пришлось сбросить в море пушки носовых дивизионов. На помпах одна восьмерка сменяла другую каждые полчаса, но 'Пандора' шла на юго-восток пока, уже на рассвете, не увидели Скалу Клиппертон. Хотя атолл был местом очень неудобным, с опасной якорной стоянкой, Бонапарт прикинул, что можно будет посадить корабль на мель и осмотреть днище.

Утром похоронили в море шестнадцать тел. Завернутые в парусину,с ядром в ногах, они лежали по двое на решетчатом люке. Все работы на палубе прекратились на то недолгое время, пока Бонапарт торопливо читал заупокойную молитву по погибшим на море. Погода наладилась, с начавшимся двенадцатичасовым приливом Бонапарт мягко посадил 'Пандору' на мель. Камень упал у него с души, когда увидели как 'Консепсьон', под британским флагом, подошел к острову и, войдя в бейдвинд, бросил якорь в сорока ярдах от берега. 'Пандора' почти вся выдавалась из воды и песка - правым бортом к берегу, она стояла почти на ровном киле. Было ясно, что даже приведи ее в боевое состояние, фрегат не выдержит первый же шторм.

Бонапарт не сомневался, что все испанские корабли в Тихом океане будут его искать. 'Пандора' связывала ему руки, и появись вдруг еще один испанец, британцы не смогли бы уйти.

'Консепсьон' поднимал на палубу пушки, порох и прочее. Моряки собрали с 'Пвндоры' все, до последнего гвоздя. Бонапарт проводил взглядом, медленно уходивший под воду полузатонувший фрегат и поднялся на палубу 'Консепсьона'. Когда он вошел в каюту старшего офицера, рядом с брешью в борту, еще валялось девятитифунтовое британское ядро. В каюте все было прибрано, не считая полуразрушенной носовой переборки, на единственном стуле, у койки раненого испанца, сидела молодой женщина. Совсем недавно вышедшая замуж, она выглядела каноном испанской красавицы - точеная фигура, черные волосы, белоснежная кожа, бархатные глаза.

- Черт побери, сэр я совсем забыл про них, - произнес Уайт, появившийся в полуразбитой каюте.

-Это капитан 'Консепсьона' дон Антонио де Кордоба и его сестра донья Мерседес Галиано. Бонапарт слегка поклонился, заговорив по-испански, представился и предложил дону Антонио и донье Мерседес что-нибудь перекусить. Чего бы они хотели? Вина, какао, виноградной водки? Привстав, испанский капитан вернул поклон. Он чрезвычайно благодарен, но в данный момент ничего не желает. Затем начался неуклюжий разговор, продолжавшийся до тех пор, пока Бонапарт не сообразил предложить дону Антонио отдохнуть.

- Верните ему шпагу, мистер Уайт, тогда плен будет не таким обидным, а сражался де Кордоба отважно.

- Бедняга, представляю, каково ему, сэр.

- Да, жизнь какое-то время кажется прожитой напрасно.

Расстояние, которое 'Консепсьону' предстояло преодолеть, было весьма значительным, а проблема со снабжением создавала основания для беспокойства. Фрегат находился в 5700 милях от мыса Горн и еще в 3 000 милях от ближайшего пункта снабжения, острова Святая Елена. Всего же обратная дорога в Англию составляла около 13700 миль и должна была занять шесть месяцев, с учетом возможных штормов и штилей. Доктор Лесли не питал иллюзий об условиях жизни на нижних палубах британских военных кораблей: место для гамака, при высоте палубы пять футов четыре дюйма, составляло шесть футов на четырнадцать дюймов. В море каждый имел вдвое больше места, потому что большая часть команды была поделена на две вахты. На 'Пандоре' палубы были чисты, безупречно выскоблены и трюмы содержались в относительной чистоте, для чего в ход пускали помпы. Нижняя палуба 'Консепсьона' была хуже, чем загоны для скота на британских кораблях, она редко чистились, здесь по темным углам гнили не прожеванные куски пищи, брошенные матросами. Согнанные в трюм фрегата, испанцы сидели группами. Больше полтораста человек, многие скованные по четыре, занимали пространство, в которое воздух проходил только через два зарешеченных отверстия, если не считать люков отпираемые дважды в день для раздачи пищи.

Доктор все чаще прописывал держать люки открытыми, чем изрядно обозлил стоявших в карауле час за часом морских пехотинцев клявшихся, что такой грязный корабль не мог им привидится в самом страшном кошмаре.

Вечером донья Мерседес снова увидела в коридоре Бонапарта. Он учтиво поклонился, сняв треуголку.

- Сеньора может потребовать все, что пожелает.

Невысокий, но очень представительный мужчина, загорелое лицо. Изысканно одет, говорит по-испански. Донья Мерседес пробормотала, что она предпочла бы остаться с братом. Капитан улыбнулся и, ничего не ответив, удалился. Она была напугана, но не могла побороть чисто женского любопытства. Появилась пожилая женщина, необыкновенно почтительная испанка, сообщившая, что капитан велел ей быть постоянно в распоряжении сеньоры.

- Можно мне выйти на палубу?

- Нет, сеньора. Вам велено оставаться в каюте.

- Почему мне не разрешают прогулки?

- Капитан опасается, как бы с вами не случилось чего-нибудь дурного сеньора и шлет вам это со своего стола. ' Это' был серебряный поднос, уставленный вазами с фруктами и элегантным графином. Осада прекрасной пленницы через посредство третьего лица продлилась несколько дней.

- На сей раз, сеньора, я пришел к вам сам.

Служанка тут же испарилась без звука. Бонапарт стоял между доньей Мерседес и дверью, глядя на нее невыносимо пронзительным взором, и молчал.

- Я капитан корабля, - наконец сказал он, - для меня нет невозможного, поэтому предлагаю заключить сделку. Судьба дона Антонио зависит от одного вашего слова, сеньора. Все захваченные пленники получат свободу в ближайшем же удобном месте побережья, если вы станете моей.

- Вы безумец капитан и я не желаю иметь с вами ничего общего.

- Я хочу обладать вами, сеньора и не терплю принуждения и насилия.

Только мысль о спасении брата поддерживала Мерседес, нерешительно расстегивающую платье. Оставшись в одной прозрачной сорочке, молодая женщина села за стол и начала аккуратно расчесывать волосы.

- У меня мало времени, Мерседес, - сказал Наполеон.

- Как я ненавижу вас! - прошипела она, медленно стягивая сорочку, словно бросая Бонапарту вызов.

Когда всё закончилось, Мерседес вымылась, как сумела, оделась и налила бокал вина. Допив его, она призналась себе, что не испытала ничего неприятного. Единственное, что мучало испанскую сеньору, нежный молодой и красивый капитан совсем не заботился о ее чувствах

21 мая 1790 года фрегат прибыл в 'самую прекрасную гавань в Центральной Америке' бухту Кулебра, что на западной оконечности полуострова Никоя. Всех плененных перевезли на берег, освободив недалеко от двух больших испанских поселенийи.

Затем 'Консепсьон' в течение 2 недель ремонтировали на острове Хуан-Фернандес, а 27 сентября Бонапарт попытался обогнуть мыс Горн. Его прошли со второй попытки 7 октября, достигнув 16 ноября острова Святой Елены.

Возвращение в Англию произошло в составе эскорта конвоя Восточно-Индийской компании перед самым Рождеством. Захваченная Реал Ситуадо, в соответствии с адмиралтейским правом поступила в казну, вопреки обычаю добычу рассматривали как права короны, и призовые деньги были выплачены только за продажу испанского фрегата.

Дело было совершено так далеко, сопутствующие ему обстоятельства были столь сложны, что Бонапарт был рад уже и тому, что обо всем попросту забыли. Больше всего пострадал мистер Уайт, вполне заслуживший повышение, но был рад и тому, что ему разрешили последовать за своим капитаном на более крупный корабль.

В конце января 1791 война, начавшаяся 4 месяца назад, шла не только в Европе, но и в Вест-Индии. После того как Франциия выступила на стороне Испании, Британия немедленно начала спешное формирование сразу двух флотов. Первый, чтобы прикрыть берега метрополии, и второй - отстаивать британские интересы в Средиземном море и Индии. В портах ремонтировали даже такую рухлядь, которую еще вчера не решились поставить на брандвахту.