Разумеется, ребенок выжил, ведь единственный ясень на берегу сросся. И только маленький мальчик знал, что по ночам к нему приходила волшебница и давала пить пахнущую травами воду, после которой проходила и боль, и болезнь. Но он не болтал об этом - знал, что волшебниц, даже добрых, сжигают на кострах. Ванесса тоже сдерживалась от комментариев, в ее положении любое слово могло повлечь за собой тяжкие последствия. А проникновение в чужой дом с целью напоить мальчика травяным отваром вполне могло послужить Церкви отличным поводом для новых гонений. Не смертельных, но сильно осложняющих жизнь.
Спустя три часа безрезультатных уговоров девушка взорвалась, ответив, что пусть хоть тысячу раз они проносят своего ребенка между своими половинками, но препарат он будет пить. Мать семейства не решилась спорить дальше.
Когда девушка выходила из дома, шедший навстречу мужик от нее шарахнулся, испугавшись яростного блеска в ее глазах.
Раздражению Ванессы не было предела, и к морю она пришла только для того, чтобы успокоиться. Тут ей повезло - вдалеке бушевал шторм.
Смотреть на море ей всегда было приятно, но больше всего ей нравилось наблюдать за местными штормами. Она ждала их, как праздники, стараясь не пропустить ни одного. Этот был не самым большим и сильным, проходил далеко от берега, и все равно сердце Ванессы билось учащенно, когда она на него смотрела.
"Какая мощь. - Думала она, не мигая глядя на черную громаду, чувствуя, как раздражение быстро уходит прочь. - Первобытная, необузданная сила. Красавец. И никакого ему дела до людей".
Издалека донесся мягкий рокот, будто бы шторм услышал ее мысли и ответил на комплимент.
Вскоре от плохого настроения ничего не осталось. Созерцание чистой силы всегда ее успокаивало. Часто Ванесса представляла, что она и есть шторм, который плывет по небу. И те люди, которые ее раздражают, просто выводят из себя, находятся очень далеко от нее, и их слова, поступки, действия ничего не значат. Тогда все плохие мысли, раздражение и злость улетучивались, оставалось только восхищение природной мощью шторма и легкая зависть, что она все-таки человек, а не неукротимая буря. В любом случае, эти маленькие неприятности действительно ничего не значили. Когда это недалекость людей и их суеверия с предрассудками мешали ей? Всего лишь преграды на ее пути к знаниям, познанию мира. К ее цели... Но как же они выводят из себя! Своей недалекостью, своим упрямством и нежеланием слушать...
В Десилоне к знахаркам и травницам относились с почтением, доверительно. И хоть Зеленый берег был частью Десилона, люди в этом поселении были другими. Совсем другими.
- Это практика. Так зарабатывается опыт. - Сказала Ванесса вслух немного грустно. - Драгоценный опыт.
Интересно, что бы сказал ее отец? Наверняка сел бы рядом и успокоил. А сказал бы то же самое, ведь это его слова насчет опыта. Насчет знаний он тоже был прав, вытаскивать их из толстых старых учебников порой было тяжело и скучно. Девушка на днях закончила очередной учебник и сегодня собиралась перейти к следующему, последнему из тех, что привез ее отец в крайний раз. А ведь с утра ей казалось, что день будет замечательным - шторм и начало новой книги в один день! Жаль, что его испортили так некстати заболевшие жители. И ведь не откажешь им. С одной стороны, это опыт и знания, практика, с другой - если откажешь, запомнят, потом это выйдет ей боком. К тому же у нее по спине бежали мурашки, когда она вспоминала методы лечения суеверных крестьян.
Ванесса отвела глаза от бури и посмотрела под ноги, на черную плещущуюся воду. Каждый раз, когда она вспоминала об отце, в голову ей начинали лезть мрачные мысли. Отец обязательно приплывет снова. Вопрос только - когда? Три года прошло. Точно была какая-то серьезная, глобальная проблема. Война. Восстание. Эпидемия, голод, природная катастрофа? Что угодно, что смогло бы задержать ее отца, отставного адмирала, от возвращения на Зеленый берег.
Однажды, три года назад, "Гордый" не пришел. Волнение испытывала не только Ванесса, все поселение гудело, как потревоженный улей. Не пришел фрегат и через полгода, и через год. Девушка долго не находила себе места, пока не смогла уговорить себя успокоиться. Теперь ее беспокойство за отца снова росло. Если поставки временно прекратились, это значит, что фрегат нужен для других неотложных целей, и вряд ли они будут длиться долго. Король не оставит целое поселение умирать от голода.
Ванесса вновь вспомнила о единственной требующей внимания проблеме. Запасов зерна для посевов уже не осталось, и следующий год будет голодным без поставок с корабля и торговли. Какое-то зерно не было ее проблемой, но вот последствия касались Ванессы даже больше, чем остальных. С голодом люди ослабеют, начнутся массовые болезни, грабежи. Церкви представится хороший повод для новых нападок, уже серьезных и грозящих костром. Лучше бы корабль пришел, и поскорее.
Мрачные мысли о прошлом и возможных бедах прогнали радость, которую вызывал бушующий вдали шторм. Было и еще кое-что: неясное беспокойство, которое шло откуда-то с моря. Когда Ванесса снова взглянула на шторм, ей показалось, что это волнение, почти страх, идет от него. Или откуда-то из-за него. Ванесса поняла, что больше он не доставлял ей того удовольствия, не вызывал восхищения, как-то разом утратил всю свою чудодейственную силу. Тревога и мрачные мысли пришли на смену раздражению, и девушка поняла, что красавец шторм больше ничего не сможет для нее сделать. Да и вряд ли он захочет. В этот момент где-то вдали раздалось ворчание грома, на доски полумостика упала капля дождя. Пока что одна, но скоро шелест воды растворит в себе все другие звуки. Кроме того, скоро наступит ночь. На Зеленом берегу она всегда опускается быстро, минуя сумерки.
Стряхнув с курточки капли влаги, Ванесса поднялась с полумостика и сошла на берег. Так же быстро она покинула пристань. Песчаный берег сменился влажной, липнущей к обуви почвой. Теперь она шла домой уставшая и в плохом настроении, ей оставалось надеяться, что та книга, которую она собралась начать читать сегодня, не вгонит ее в тоску. Ванесса шла быстрее, чем обычно, ей не терпелось избавиться от этих мерзких мрачных мыслей, таких тяжелых, с которыми ничего нельзя поделать. Всего-то нужно было оказаться дома, в уюте и тепле. И спокойствии.
Девушке нравился ее дом, в том числе и тем, что он стоял на отшибе от остального поселения. Почти никто из жителей поселения не мог похвастаться знакомством с ней, еще меньше пытались расположить ее к себе, а ходившие по деревне не самые лицеприятные слухи о черноволосой девушке-травнице лишь подтверждали их незнание ее прошлого и нынешнего быта. Но в одном сходились все бабки, девки и сплетники, клеветники и мужики с сизыми от горилки носами: Ванесса не слишком тяготела к крестьянской жизни и быту, особенно после смерти матери, и такое уединение, пусть очень посредственное, было ей приятно. Со своим положением Ванесса давно свыклась: местный лекарь, которому жители поселения приписывают полумагические силы. Ее побаивались и не доверяли ей, с ней считалась даже Церковь, хоть святой отец Мартин и ненавидел ее пуще моровой язвы. Если к ней кто-то и захаживал, то только по делу. Как правило, сильно затянувшемуся и потому редкому. Дом Ванессы действительно был для нее крепостью, тихим местом, в котором она могла ничего не опасаться и практиковать какие угодно знания.
Дорога от пристани до дома проходила через главную улицу поселения. Ванесса шла быстро, не глядя по сторонам и не ища знакомых лиц, и через несколько минут оказалась на другом конце деревни. Голая земля сменилась высокой травой, доходящей до колен, и в ней отчетливо виднелась тропинка. Ванесса сошла с дороги и дальше пошла по этой тропинке, никуда больше не сворачивая, и быстро пришла к рощице невысоких раскидистых деревьев с большими широкими листьями, в которых терялся ее дом.
Вскоре из-за стволов деревьев показался частокол. Он не был высоким и стоял скорее для того, чтобы как-то обозначить границы ее дома, и чтобы не пускать диких животных в сад. Ванесса подошла к калитке, запустила руку за частокол, нащупала крючок, на который запирала дверцу изнутри. Невысокие деревья своими кронами обступали сад со всех сторон, так что целиком увидеть дом можно было, только подойдя вплотную к калитке. Это был бревенчатый дом с приземистой двускатной крышей и небольшой печной трубой. Крыша была покрыта землей и соломой, которая менялась каждый год из-за частых проливных дождей. Девять лет назад ее отец построил этот дом, когда он уже не был адмиралом и еще не стал капитаном "Гордого". Отперев калитку, Ванесса вошла во двор. Та же тропинка вела к трем ступенькам и высокому крыльцу, на которое выходили два окна. Еще стоя на крыльце, Ванесса ощутила радость от того, что оказалась дома. Запустив руку в карман и достав ключ, Ванесса взялась за холодную железную ручку двери и отперла замок. Раздался щелчок. Девушка открыла дверь и вошла внутрь, чувствуя простую радость от того, что она дома.
