Гермиона лишь смотрела на них исподлобья, открывая и закрывая рот. Наверняка сказывалось действие зелья Немоты, как с удовольствием отметил Фред, подтолкнув близнеца локтем в бок.

– Что же ты молчишь? – невинно осведомился Фред. – Слова вымолвить не можешь?

Но тут Гермиона шокировала их, рявкнув на всю гостиную:

– Какого черта вы со мной сделали?!

Первое: Гермиона съела заколдованное мороженое.

Второе: немотой она явно не страдает, о чем свидетельствуют слегка заложенные уши.

Третье: она явно подозревает их в том, что случилось. Случилось что-то, по-видимому, страшное, ибо просто так Гермиона кричать бы не стала.

Вывод: похоже, прекрасный план дал осечку. Вопрос в том, насколько ужасную.

Все эти мысли вихрем пронеслись в голове Фреда, прежде чем оба близнеца поняли: им грозят большие неприятности.

========== Глава 3 ==========

Я на все согласна!

Несколькими часами ранее…

Спокойно позавтракав и дождавшись Гарри и Рона, забывших в спальне задание по прорицаниям, Гермиона направилась вместе с друзьями на урок Защиты от Темных искусств. Он был сдвоен с пуффендуйцами, чему можно бы было даже порадоваться, если учесть, что далее следовало зельеварение со слизеринцами.

Как обычно, профессор Амбридж задала переписывать параграф из учебника, а сама занялась документацией – наверняка то был отчет Корнелиусу Фаджу об успехах генерального инспектора в стенах школы. Гермиона старательно переписывала то, что уже было ею вызубрено за каникулы, иногда бросая косые взгляды в сторону облаченной в привычную розовую кофточку Амбридж. Отвлекла Гермиону записка, прилетевшая со стороны ряда, занимаемого пуффендуйцами. Сердито обернувшись к невинно переписывающим параграф пуффендуйцам, Гермиона открыла записку и пробежала глазами строгие строчки, под которыми стояла подпись Эрни Макмиллана.

«Гермиона! Срочно нужна твоя помощь! Необходимо сварить противоядие от Амортенции для Ханны Аббот! Жду тебя у статуи Варнавы Вздрюченного сегодня вечером! Эрни Макмиллан».

– Гермиона! – послышался чей-то шепот.

– Почему вы читаете записки, мисс Грейнджер, вместо того, чтобы записывать конспект параграфа? – раздался над головой Гермионы голос подошедшей к ее парте Амбридж.

– Я уже закончила конспект, профессор, – как можно более любезно отозвалась Гермиона, комкая записку и стараясь незаметно засунуть ее в рукав.

– Вот как? Это существенно меняет дело и, конечно же, позволяет вам читать послания на моем уроке. – Амбридж тоненько хихикнула. – А не изволите ли вы нам зачесть содержание записки, полученной вами? Нам всем весьма любопытно узнать, что же вы нашли в ней такого интересного, что оторвались от конспекта.

– С удовольствием, – согласилась Гермиона и тут же хлопнула себя ладонью по губам.

Атмосфера в классе резко изменилась. Пуффендуйцы и гриффиндорцы во все глаза вытаращились на Гермиону, словно на ее макушке выросли рога или еще какая-то диковинка, Эрни Макмиллан едва сдерживался, чтобы не метнуть в Гермиону чернильницу, Гарри и Рон же переглянулись, непонимающе уставившись на подругу. Не так давно Амбридж рассадила их, запретив сидеть рядом из-за вечно списывавшего Рона – он умудрялся списывать у Гермионы даже то, что было напечатано в его учебнике, – и потому друзья не успели предупредить Гермиону о приближении Амбридж.

– Я вся внимание, – несколько удивленно произнесла Амбридж. – Читайте, милочка.

«Что со мной творится?! – в панике думала Гермиона, поднимаясь с места и расправляя смятый листок. – Я же не хочу этого делать!».

Натолкнувшись на злобный взгляд Эрни Макмиллана, девушка поняла, что нажила себе врага в лице старосты Пуффендуя.

– Прости, Эрни! – одними губами прошептала Гермиона, прежде чем выразительно зачитать послание старосты.

Пуффендуйцы были явно в шоке как от известия об отравлении Ханны Аббот Амортенцией, к которому, как все поняли, был причастен сам Эрни, так и от предательства Гермионы. Гриффиндорцев позабавил первый факт, но второй заставил осуждающе посмотреть на старосту. Конечно, она всегда пропагандировала порядок и дисциплину, но чтобы выдать содержание безобидной записки, да еще и самому отвратительному преподавателю? Нет, это было чересчур даже для Гермионы Грейнджер.

– Весьма похвально, – откашлявшись, сообщила Амбридж. – Присаживайтесь, мисс Грейнджер. Факультету Гриффиндор двадцать баллов за старательное исполнение моего приказания. Факультету Пуффендуй минус двадцать баллов и еще минус двадцать за обмен записками на уроке лично мистеру Макмиллану. Я вижу, вы исправляетесь, мисс Грейнджер. Быть может, с вашей старательностью и исполнительностью, вы вступите в ряды Инспекционной дружины?

– Конечно, – с готовностью кивнула Гермиона и снова хлопнула себя ладонью по губам.

Теперь негодование пуффендуйцев разделяли и гриффиндорцы. Гермиона Грейнджер, основательница и зачинщица ОД и борьбы против Амбридж теперь соглашалась фактически примкнуть к ее сторонникам? Да быть такого не может!

Гарри и Рон потеряли дар речи. Одно им было ясно точно: Гермиона, какой они ее знали, никогда бы не поступила так. Поэтому было решено поговорить с нею после уроков. А пока что сгоравшая от стыда и ничего не понимающая староста присела на свое место, подвергнувшись обстрелу колких взглядов.

Сразу после урока Гермиона в числе первых покинула кабинет профессора Амбридж, в надежде, что ее не коснется гнев сокурсников. Не дожидаясь Гарри и Рона, девушка помчалась к подземельям, совершенно упустив из виду то, что там уже наверняка толпятся слизеринцы. Гермиону мучил один вопрос: что с ней происходит? Почему она вдруг стала говорить и делать то, чего ей совсем не хочется? Нет, этого же не может быть! Необходимо выяснить причины столь странного состояния, а для этого следует отправиться к мадам Помфри в больничное крыло. Но пока что времени нет, остается лишь досидеть уроки. Разве может случиться что-то худшее, нежели согласие на участие в Инспекционной дружине?

Как оказалось, может.

Поскользнувшись на липких ото мха ступеньках подземелья, Гермиона, взмахнув руками, пролетела на каблуках вперед и врезалась в стенку прямо возле прилизанной светлой головы Драко Малфоя.

– О, Грейнджер, – мерзко хихикнул он, живо напомнив этим манеру Амбридж. – Что, у грязнокровок теперь появился новый способ передвижения? «Врежься в стенку – получи леденец»?

– Ага, – пробормотала Гермиона, отделившись от скользкой стены и поправляя вздыбившиеся волосы.

Девушка поняла, что сказала, только когда увидела неаристократично вытянувшееся от удивления лицо Малфоя и его дружков. Правда, если у Крэбба и Гойла по жизни было такое выражение лица, будто их сковородкой огрели, то видеть подобные эмоции у Драко Малфоя было весьма и весьма странно.

– Грейнджер, похоже, ты растеряла все свои хваленые мозги, когда в стенку врезалась, – протянул Малфой, старательно пытаясь понять, в чем, собственно, дело.

– Да, ты прав, – вырвалось у Гермионы.

Челюсть Малфоя повторно совершила посадку на пол. В иной ситуации это бы позабавило Гермиону, но не сейчас.

– То есть я хотела сказать…

– Между прочим, – вмешалась Пэнси Паркинсон, – ты чуть не убила Драко! Если бы он не отошел, ты бы в него врезалась!

– Я сожалею. Ты действительно права, Пэнси, я могла стать причиной травм Драко, – спокойно ответствовала Гермиона.

Повисла гнетущая тишина. Вся слизеринская братия уставилась на Гермиону примерно так же, как на предыдущем уроке – гриффиндорцы и пуффендуйцы. Девушка в который раз ударила себя по губам, но сказанного уже не вернешь. В ее глазах плескался неподдельный ужас.

«Что я делаю? Точнее, что говорю? Я согласилась с Паркинсон и Малфоем! Я… да я ни в жизни бы этого не сказала! Определенно, случилось что-то странное, и я обязана разобраться, что именно… пока меня не прикончили сокурсники-гриффиндорцы».

Вероятность этого была крайне высока, так как свидетелями развернувшейся сцены стали не вовремя спустившиеся в подземелье гриффиндорцы. Гарри и Рон, оттеснив товарищей, пробились к Гермионе, чье лицо с расширившимися глазами до ужаса напоминало лицо Трелони.