— Ты самое прекрасное, самое идеальное, что я мог бы встретить в этом мире… — прошептал он, нависнув надо мной.

— Хоть ты и не видел много, думаю да, ты мог бы быть прав, — хмыкнула я, увлекая блондина обратно к себе, но он затормозил, помогая мне сначала стянуть свитер через голову.

Тогда я подумала, что, наверное, впервые могу разгадать эмоции в угольно-черном омуте его бездонных глаз, в них был и восторг, и желание, и страсть. Будь чуть больше освещения, я наверняка разглядела бы, как еще десятки оттенков чувств рассыпаются морской пеной, ударяясь об острые скалы — зрачки.

Я упустила тот момент, когда на наших телах ни осталось ничего лишнего и препятствующего. Легкая дрожь, пробежавшая по мне, заставила Тейта отстраниться от ключиц, которые он в тот момент покрывал своими безумно солеными поцелуями, и посмотреть на меня вопросительно, даже, наверное, с каким-то испугом. Я смущенно улыбнулась, обвивая руки вокруг его шеи, и убедительно кивнула в знак того, что эта секундная реакция ничего не значит. И она на самом деле ничего не значила, в тот момент вообще ничто другое ничего не значило.

Он улыбнулся мне в ответ, и я сама пошла ему навстречу. Это было похоже на то, как я впервые в своей жизни вошла в море: будоражащее покалывание от солёной воды в совместимости с самым внеземным ощущением прохлады и чуть ли не перерождением всего своего внутреннего мира. Я закусила нижнюю губу, приглушая глухие стенания, рвущиеся из груди, и едва расслышала, как простонал Тейт. Я была уверена, что звук в ушах был ничем иным, как шепотом взволнованного морского прибоя.

Сбивчиво дыша, я пропустила сквозь пальцы его вьющиеся пряди, что отдавали золотом даже в таком сумраке, и скользнула вниз по спине, притом подаваясь телом навстречу в знак полной интеграции с его действиями. Парень начал набирать темп, обжигая холодом дыхания мою шею; я думала, что корка льда не образовалась там лишь из-за безумного жара моей собственной кожи.

Я скользила по его лопаткам, пытаясь отыскать хоть намек на пот, но пальцы натыкались лишь на кристаллы морской соли; они забивались под ногти и кололи нежную кожу. Я боялась, что могу таким образом поранить самого парня, потому возвращалась, зарываясь обратно в его немыслимо мягкие волосы. Он покрывал каждый сантиметр моего тела влажными поцелуями, которые вызывали озноб. Наши тела, сплетясь воедино, с самого дна океана стремились наверх. Нехватка кислорода сводила обоих с ума, давление било по вискам. Я повторяла каждое его движение, в нужный момент прогибаясь, в нужный — выгибаясь. И когда до столкновения с поверхностью оставались считанные секунды, когда я уже готова была выпустить наружу всю скопившуюся гамму эмоций, Тейт накрыл мои губы своими. Его последнее движение, и моё тело, приобретая еще большую гибкость, зависло в его руках, в полной его власти. Сдавленный стон потонул в поцелуе, который продолжался после ещё целую вечность.

— Я люблю тебя, люблю, люблю… — шептал он, отпуская моё тело обратно на диван и покрывая шею новой порцией влажных поцелуев.

Я расслабила пальцы, которые всё это время цепко сжимали пряди его волос, и улыбнулась. Теперь я чувствовала соль на своём теле, она была везде; кристаллы приятно зудели, но не раздражали. Я будто только что вышла из моря… Мы вышли. Блондин оторвался от моей шеи и, нежно поцеловав в губы, буквально свалился на диван рядом. Неизвестно откуда взявшийся плед бережно укрыл меня, но я почти не чувствовала его. Все материальное сейчас было таким эфемерным, задвинутым на задворки духовных ощущений.

Я повернула голову и поймала на себе взгляд его бездонных кратеров. Так близко, что, казалось, в то же мгновение я могла бы снова занырнуть в них с головой и уже никогда не возвращаться. Мне хотелось это больше всего на свете. И теперь я была готова, теперь я знала, что точно должна делать.

— Ты должен послушать меня очень внимательно, Тейт, — уверенно начала я, выбираясь из его объятий и отказываясь от пледа, который парень предлагал взять с собой. — Ты должен послушать и ответить на мой вопрос, а потом, это очень важно, пойми, не мешать мне! Пообещай, что ни в коем случае не будешь мешать мне, слышишь?!

Долго и задумчиво он изучал мое лицо снизу вверх, но потом кивнул и даже улыбнулся, скользнув взглядом по обнаженной фигуре. Я тоже улыбнулась, хоть и слабо, и взяла его руку в свою, усаживаясь рядом.

— Я давно поняла, что события бывают всего двух типов: принудительные, общие, то есть во что попадают все люди и случайные, собственные, в которые попадаешь ты сам. Они идут поочередно, но иногда сбиваются, и ты, например, замечаешь, что только случайные, твои собственные события сменяют друг друга. — Я слегка сжала его пальцы, замечая, как светлые брови парня удивленно изгибаются. — Такая вот их череда делает время неким эскалатором, который поднимает тебя до последнего этажа, а может быть, и опускает. Не важно даже, в какую сторону он движется, главное — сам факт. И если начать движение обратно и попытаться бежать со всей силы туда, где ты был, взяв ориентир на какое-то дерево или столб, не может не ускользнуть единственная вещь — это движение на месте. А разве есть смысл в движении на месте? — Хоть это и был риторический вопрос, губы Тейта дрогнули в попытке ответить, но я отрицательно мотнула головой, прежде чем он успел. — Остается только один смысл, которому стоит потакать — это безвозмездный, отрешенный шаг в сторону противоположную самому потоку жизни.

Я говорила даже уверенней, чем могла бы поверить в то, что говорю. Лэнгдон продолжал хмуриться, но молчал, как и обещал. Я нагнулась, едва коснувшись его щеки губами, и снова отстранилась, теперь уже отворачиваясь.

— Я думаю, что наши истории и правда во многом схожи, — продолжила я, перегибаясь и нащупывая на полу у дивана свои джинсы. — Но разница всё же есть. Ты совершал ошибки, Тейт, а я… Что если я сама — ошибка? И вся моя жизнь направлена на одно большое её исправление?

— Что ты делаешь? — Он еще больше нахмурился, привставая на локтях, когда я выудила из кармана джинс зажигалку с пачкой сигарет. — Ты ведь не куришь!

— Может, ты не всё обо мне знаешь! — Мрачно усмехнувшись, я протянула ему зажигалку.

— Здесь пахнет бензином, Фрэнки, — произнес он медленно, скорее самому себе, нежели мне.

— Тот смысл и есть моё исправление, мой единственный смысл, Тейт. — Я уверенно кивнула, когда он всё же принял зажигалку, и распечатала новую пачку. — Ты обещал мне! В этот раз сдержи своё обещание.

Лэнгдон задумчиво переводил взгляд с зажигалки на меня и обратно. Сейчас он снова походил на ребенка: растерянный мальчишка со спутанным золотистым гнездом на голове, в котором так удачно отражались косые лучи лунного света. Я прерывисто выдохнула, прокручивая толстую сигарету в руках; у меня была идея, которая из-за своего безумия могла вполне сработать, и мне было всё равно, что Тейт сделал, ведь я могу сделать этот “шаг” для нас обоих…

— Ты ведь сделал это здесь, да? На чердаке? — Спросила я, уже поднося сигарету к губам.

— Убил себя? — Спросил он так, будто узнавал, сколько времени. — Да. Я…

— Мне всё равно, — перебила я его, придвигаясь ближе и на ощупь находя его свободную руку, — просто сделаем это вместе, как и начинали, ладно?

Он медленно кивнул, смотря прямо в мои глаза. Я кивнула в ответ и в то же мгновения сигарета была зажжена. Сделав неглубокую затяжку, я передала её парню, и он повторил моё действие. Я не чувствовала вкуса никотина, мои лёгкие были омыты морской водой и бережно защищены кристаллами соли.

— Я тоже люблю тебя, Тейт, — прошептала я, выпуская через нос слабый дым.

Когда он сжал мои пальцы в своей руке, окурок уже коснулся дощатого чердачного пола, с моей помощью ранее пропитанного горючей жидкостью. Я заглянула в его бездонные кратеры, что теперь больше походили на черные стеклышки, которые лизали огненные языки. Блондин притянул меня к себе, укладывая на колени, как младенца. Меня клонило в сон. Я так не хотела задыхаться едким дымом, который уже клубился, обвивая петли вокруг нас. Я терпеть не могла огонь, и насколько комично то, что именно он нас спасал?