Мой мозг кричал ему поцеловать меня, снова прикоснуться ко мне. Я никогда не думала, что у меня будут к нему такие чувства, такая возмутительная тяга к мужчине, но когда он смотрел на меня, так близко к моему телу, возбуждало волну жара в моих венах, я желала его прикосновения... нуждалась в нем.

Заботливо, его рука медленно двинулась к переду моей футболки, где была моя грудь. Я чувствовала, что мое дыхание стало прерывистым от его близости. Его голова опустилась достаточно низко, так что нос касался моего, едва прикасаясь ко мне. Мое сердце сжалось в груди, когда он опустился на дополнительные дюймы, и его губы едва задели мои. Это было нежно, но чертовски электризующе, как будто между нами искрились чертовы бенгальские огни.

Вся нервозность, что была у меня раньше с другими парнями, исчезла, и все, что осталось, это переполняющее чувство эйфории. Но это был Генри, мой Генри, мой лучший друг, единственный парень, на которого я могла положиться. Я правда позволяю ему целовать себя? Я правда испытываю к нему все эти всепоглощающие чувства?

Он не давил на меня, его поцелуй оставался легким, его руки нежными, а тело расслабленным, от чего я ощущала каждый его дюйм, каждую унцию сладости, которую он пропускал сквозь меня, каждый кусочек желания, которое он чувствовал ко мне.

Я пропала.

В минуту, когда он отстранился, я почувствовала пустоту, и по какой-то странной причине, я хотела большего... и это пугало меня сильнее всего. Я не хотела, чтобы он переставал целовать меня или прикасаться ко мне. Я хотела, чтобы он раздел меня и взял то, что я предлагала каждому другому мужчине в своей жизни. В этот момент я хотела, чтобы Генри был тем, кто заберет мою девственность.

Его глаза остекленели, пока он смотрел на меня и говорил:

— Прости, Лав.

Улыбка, которая появилась на его лице, сказала мне, что на самом деле ему не было жаль, что запутало меня еще больше.

Он потянулся под подушку и вытащил пульт, который прятал, и включил телевизор. Он опустил свою голову рядом с моей, когда его рука прижала меня ближе к своему телу. Он больше ничего мне не сказал, но ему и не надо было, его губы, буквально, говорили за него.

Впервые в жизни, я не могла понять мотивов Генри, или что он планировал делать с ситуацией, которую создал между нами. После разговора о том, что мы должны быть вместе, и, вероятно, после самого невероятно фантастического поцелуя, который я когда-либо испытывала, я запуталась сильнее, чем когда-либо, но, черт возьми, была удовлетворена.

Пока на заднем фоне работал телевизор, я думала обо всем, что выяснилось между Генри и мной. Это правда происходило? Мы правда переступаем линию дружбы?

Я чувствовала, как он уснул, пока держал меня, так что я планировала свой побег, пока выключала телевизор, через некоторое время, и просто лежала в его кровати, в его объятии, думаю, что принесет нам завтра.

Я чувствовала неловкость, не знала, что сказать ему, что сделать. Проигнорируем ли мы то, что произошло и двинемся по нашему веселому пути, или утром поговорим об этом, пока будем наслаждаться вместе кофе?

Меня окутало тепло, когда я подумала об этом разговоре. Нет никаких шансов, что я смогу это сделать. Я была такой слабачкой.

Вместо того, чтобы провести ночь с Генри, я медленно выбралась из кровати и накрыла его одеялом. Прежде чем ушла, я посмотрела на него и в деталях рассмотрела его красивое лицо. С самого начала я была влюблена в него, по большей части, но всегда знала, как друзья мы были лучше, и я была права. Он был моим лучшим другом во всем мире, и я не откажусь от этого ради влюбленности. Я никогда не захочу потерять его.

Как только я вышла из его комнаты, начала думать о том, каково было его намерение, когда он целовал меня. Почему он сделал это и рискнул всем, что у нас было? Был ли он правда охотником на девственниц, как говорила Делани? Я буду опустошена, если это так.

Я вернулась в свою спальню и тихо закрыла дверь, чтобы не разбудить Генри. Я вытащила свой «Киндл» и начала читать, чтобы очистить разум и затеряться в других своих мыслях. Я заснула этой ночью, игнорируя давящее ощущение, которое начало зарождаться в моей груди от осознания того, что, по сути, сегодня мы с Генри пересекли черту, и я была уверена, что это окажет огромное влияние на нашу дружбу.

Следующим утром, я всеми силами избегала его, собираясь на работу. Обычно мы натыкались друг на друга в ванной, или он заходил в мою спальню, пока я красилась, и оценивал меня, но этого не произошло. Мы держали дистанцию, и это грызущее чувство становилось все больше с каждой минутой, что мы не разговаривали друг с другом.

Я надела черную юбку-карандаш с высокой талией, шелковую рубашку в горошек и черные туфли на шпильке. Этим утром мои волосы были волнистыми, спасибо щипцам для завивки, и я накрасила губы своей выделяющейся красной помадой. Я понятия не имела, почему так разоделась на работу, так как мои коллеги — это куча меховых шариков, но я думала, что это заставит меня почувствовать себя лучше.

Из-за того, что прошлой ночью Делани была у Дерка, в квартире были лишь мы с Генри, делая это еще более не комфортным.

Я вышла на кухню, пока застегивала свою рубашку, решая, могу ли я пойти с двумя или тремя расстегнутыми пуговицами, когда заметила Генри, прислонившегося к кухонной стойке, он был одет в безупречный костюм и пил кофе.

— Доброе утро, Лав, — произнес он обыденно над своей чашкой кофе, как будто он не подарил мне прошлой ночью самый страстный поцелуй в моей жизни.

— Доброе утро, — ответила я, смотря в пол и на свою сумочку. Я была готова к черту выбраться из квартиры, даже если это означает прийти рано на работу.

Хотя у меня не было и шанса, когда я почувствовала, что Генри подошел ко мне сзади и положил руки мне на бедра. Он склонил голову к моему уху, посылая мурашки по моей спине.

— Ты выглядишь прекрасно, Лав.

Вирджиния визжала от восторга, пока я пыталась заставить свое сердце успокоиться. Что происходит?

— Спасибо, — пропищала я.

— Повернись, — потребовал он, и я сделала, как он сказал, даже не обсуждая это.

Подняв мой подбородок, он заставил меня смотреть в его голубые глаза, и я мечтала о том, чтобы могла читать его мысли.

— Мне жаль, если я застал тебя врасплох прошлой ночью, но мне не жаль, что я это сделал. Я не мог остановить себя, когда ты выглядела так прекрасно — твои волосы были рассыпаны по моей подушке, а твои голубые глаза смотрели на меня. Я должен был попробовать тебя, Лав.

Эм, это не то, чего я ожидала услышать от своего лучшего друга.

— Окей, — произнесла я как идиотка.

Улыбаясь, он прижался губами к моему лбу и произнес:

— Хорошего дня, Лав. Поговорим позже.

С этим, он застегнул свой пиджак, и положил телефон в карман. Я наблюдала, как он с непринужденностью уходит, как будто напряжение не нависло над нами, как огромный розовый слон.

Как только дверь квартиры закрылась, я испустила долгий вдох, который сдерживала, и прислонилась к кухонной стойке. Во что, черт возьми, я впуталась?

Смесь телесных выделений жителей Нью-Йорка

— Где Делани? — спросила я Дерка, который тусовался в нашей квартире, выглядя при этом довольно беспокойно.

— Отправилась на шоппинг, — он осматривал гостиную, когда я взяла ролик и начала очищать свитер, надетый на мне.

Я готовилась к свиданию с Грегом, которое теперь ждала уже не с таким энтузиазмом. Сейчас оно больше казалось обязанностью. Хотя я была взволнована по поводу части с пиццей.

Последние два дня были самыми неловкими в моей жизни, спасибо спонтанному поцелую Генри. Весь вчерашний день я думала о том, как он обращался со мной утром, и как правильно это ощущалось, но при этом, так неловко. Когда прошлым вечером я пришла домой, я притворилась, что болею, и, убедившись, что в мою комнату никто не зайдет, выключила свет и практически спряталась под одеялами со своей «Киндл».