Он выхватил у меня телефон, и крепко сжав меня, сказал:

— Здравствуйте, миссис Блум, я тоже рад вас слышать. У меня все отлично, как вы. О, правда? Ну, скажите мистеру Блуму, что я съем ваши спагетти в любой день, даже если вы используете томатную пасту как соус.

Я скривилась, услышав это. Моя мама не была отличным поваром, и пока я росла, мы с папой всегда проверяли, чтобы дома были запасные блюда, например, когда она делала соус для спагетти только из томатной пасты.

— Мне тоже было приятно с вами поболтать, погодите. — Генри протянул мне телефон и сказал: — Это твоя мама.

— Правда? Я и понятия не имела, — ответила я саркастично, прижимая телефон к уху. — Привет, мам.

— Ох, я правда скучаю по Генри. Пожалуйста, скажи мне, что вы вдвоем приедете в воскресенье к нам на бранч. Мы с радостью повидаемся с вами двумя.

— Бранч в воскресенье? Я не уверена, мам, — я посмотрела на Генри, который кивал головой и поднял два больших пальца вверх. — Готовить будешь ты, мам?

— Разве ты сегодня не забавная девчушка? Нет, ты знаешь, твой отец не позволит мне и близко подойти к кухне для бранча, особенно, когда он готовит свои знаменитые французские тосты.

— Французские тосты, да, я буду там.

— И Генри?

Полагаю, мама была больше заинтересована в Генри.

Я повернулась к мужчине, который ярко мне улыбался, его глаза счастливые, и красивое лицо светилось только для меня. Не важно, что происходило в моей жизни, я всегда могла положиться на Генри; я всегда могла опереться на него, чтобы почувствовать себя лучше.

— Генри, ты бы хотел поехать со мной на бранч к моим родителям в воскресенье?

— Тебе вообще нужно меня спрашивать?

— Он будет, мам. — Моя мама завизжала на другом конце провода, заставляя меня закатить глаза.

— Это просто чудесно, милая. Я скучаю по вам обоим, детишки. Когда вы, наконец, будете вместе? Вы были бы прекрасной парой.

— Хорошо, мне пора, мам, — ответила я, заканчивая разговор. Моя мама всегда задавала вопрос о статусе моих отношений с Генри. Она была решительна в том, чтобы убедиться, что мы, в конце концов, будем вместе. Она никак не могла уместить в голове, что мы просто друзья.

— Хорошо, милая. Люблю тебя, и попрощайся за меня с Генри.

— Попрощаюсь.

Я повесила трубку и бросила ее на кофейный столик. Чувствуя себя истощенной, я положила голову на ручку дивана и посмотрела на Генри.

— Она снова спрашивала, встречаемся ли мы? — спросил Генри.

— Никогда не забывает спросить.

Смеясь, Генри потянул меня за руку и заставил сесть, чтобы снова обнять меня. Он выводил медленные круги на моей коже большим пальцем, заставляя меня дрожать.

— Почему ты просто не позволишь этому случиться и осчастливишь свою маму.

Это тот же самый шутливый разговор, который мы вели, когда я заканчивала разговор с мамой. Генри узнавал, спрашивала ли мама, пара ли мы, он говорил, давай попробуем, и я лишь закатывала глаза на него, потому что знала, он лишь шутит. У него другой вкус в девушках, с которыми он проводил время, но прямо сейчас, не казалось, что он шутил, он звучал более серьезно.

— Ага, потому что это не будет ошибкой, — ответила я, пытаясь улучшить настроение.

Я почувствовала, что Генри замер около меня от моих слов, и на секунду, я подумала, может быть, я обидела его, но потом почувствовала, что он снова расслабился, когда сказал:

— Да, вероятно.

— Думаю, наша еда остыла, — предложила я, пытаясь сменить тему.

— Мне подогреть?

— Нет, давай просто есть.

Освобождая меня, Генри наклонился вперед и потянулся за едой. Он протянул мне мою тарелку и вилку и затем взял свою.

— Ты знаешь меня слишком хорошо, говядина и брокколи, мое любимое.

— Наше любимое, — подмигнул он мне, пока принялся жадно есть — не делая перерывы даже на то, чтобы дышать, он сметал все со своей тарелки. С набитым ртом он спросил: — Так что это значит для твоей книги? Ты все еще собираешься писать ее?

— Да, — кивнула я, прикрывая рот рукой, пока жевала. — На это уйдет некоторое время. Я тебе говорила, что это маленькая ода нашей дружбе?

— Правда? — спросил он, немного удивленный.

— Да, я хотела ее немного модернизировать, так что я пишу книгу о друзьях с колледжа, которые в процессе понимают, что у них есть чувства друг к другу.

— Что-то в этой истории правда? — спросил он, подергивая бровями.

Я прижала руки к его лбу и ответила:

— Ты и моя мама сведете меня с ума.

— Это было бы не так плохо, ты знаешь. Мы знаем друг друга, нам комфортно друг с другом, и мы лучшие друзья...

— Да, и мы разрушим нашу дружбу, когда это не сработает.

— И откуда ты знаешь, что не сработает? — он произнес это дразнящим тоном, хотя его глаза серьезны.

— Потому что мы оба знаем, что я не твой тип, Генри. Плюс я слишком неопытна для тебя. Самое дальше, куда я зашла, это пуканье в лицо.

Смеясь, Генри покачал головой и произнес:

— Прости, я просто должен был немного посмеяться.

— Все нормально. Я ждала, когда ты, наконец, перестанешь сдерживаться.

Пожимая плечами, он сказал:

— Я всего лишь человек, но вернемся к нам. — Качая головой, я позволила ему продолжить: — Подумай об этом, Лав. Мой опыт может помочь твоей неопытности. Я могу научить тебя всему, что ты должна знать. — Нежно, он поднял на меня взгляд и сказал: — Мы будем идеальной парой.

Мое сердце ухнуло в желудок, когда я подумала об этой возможности. Боже, в этот момент, я хотела его, хотела увидеть, какого это будет, быть его, чтобы его губы были на моих, познать другую сторону Генри, единственную сторону, которую я не знала.

Вместо того чтобы обвить его руками, я отшила его, не готовая отказаться от лучшей дружбы, что у меня есть.

— Давай забудем об этом, этого не произойдет.

— Почему? — спросил он серьезно, заставляя меня потеть. Он это сейчас серьезно?

— Серьезно? — спросила я, чувствую нервозность.

Между нами опустилась тишина, пока Генри смотрел мне в глаза, что-то ища во мне, и я понятия не имела, что именно.

— Забудь об этом. Я не в настроении для кино. Думаю, я пойду к себе в комнату, посмотрю немного телевизор и лягу в постель. Если ты хочешь присоединиться, я всегда рад.

Я чувствовала, что он отдаляется, и не хотела этого, поэтому сказала:

— Пижамная вечеринка?

Его лицо снова осветилось, когда он кивнул и понес мою теперь пустую тарелку на кухню. Я выключила телевизор и помогла Генри убрать оставшуюся китайскую еду. Мы работали в тандеме, не говоря ни слова, но эффективно выполняя работу. Я хихикала про себя, думая об этом. Не удивительно, что мама хотела, чтобы мы были вместе: мы уже вели себя как давно женатая пожилая пара.

Кухня была убрана, свет выключен, так что мы направились к комнате Генри, которая всегда была безупречно чистой, даже чище, чем моя спальня, и чертовски чище, чем спальня Делани, с тех пор как она решила, что жить в крысином гнезде легче, чем убираться.

Мы забрались в кровать Генри, оба лицом к телевизору, но Генри обнимал меня сзади рукой. Мы начали прижиматься друг к другу еще в колледже, и мы делали это часто, так что то, что Генри обнимал меня, было не в новинку, но это покалывающее ощущение, которое зарождалось в глубине моего живота, каждый раз, когда я была рядом с ним, было новым.

— Где пульт? — спросил он, осматриваясь кругом. — Он был на кровати, — он потянулся надо мной и начал везде копаться.

— Эй, осторожней, — сказала я, как раз тогда, когда его рука соприкоснулась с моей грудью. Мы оба втянули воздух, когда он посмотрел на меня со своей позиции надо мной.

Время остановилось, пока мы исследовали друг друга, пытаясь понять энергию, которая трещала между нами. В это мгновения, впервые на моей памяти, я видела возбуждение в его глазах, когда он смотрел на мою поднимающуюся грудь. Мои соски затвердили от маленького контакта, как и от его жаркого взгляда, которым он на меня смотрел, и от близости наших тел; этого было слишком много.