— О, Дэйв, не ревнуй к мальчику. — Она хлопнула руками и сказала: — Готовы начать? Первый, кто выкинет шесть, начинает. И, вперед!

Мы все схватили кубики и начали бросать их, до тех пор, пока у одного из нас не выпадет шесть.

— О да! — вскрикнул отец, вскидывая кулак в воздух. — Похоже, старик одерживает верх.

Вообще-то, не важно, кто начинает первый, но мама настаивает, чтобы так начиналась каждая игра. Я не любила все это так, как мои родители, но видя, как Генри слегка причмокивает в сторону стола, я могла понять, он разочарован, что не выиграл право начинать первым. Он был так чертовски мил.

— В следующий раз, — прошептала я ему, побуждая его руку снова найти мое бедро.

Как будто его рука впрыснула какую-то глупую сыворотку в мое бедро, потому что мой мозг опустел, и все вокруг меня стало расплывчатым. Он оказывал на меня какой-то эффект.

— Милая, ты следующая, — произнесла мама, когда Генри сжал мое бедро и наклонился к моему уху.

— Ты следующая, Лав. Не позволяй мне отвлечь тебя.

Коварный ублюдок, он собирается выиграть. Ладно, в эту игру могут играть двое.

Немного выпятив грудь и поправив лямки сарафана, я взяла кости и встряхнула их. Уголком глаза я видела, как Генри внимательно рассматривал мое тело, и даже если мне было тяжело сконцентрироваться, я наслаждалась, когда услышала, что он прочищает горло и ерзает на месте.

Оставшуюся часть игры я потратила на бесстыдный флирт с Генри, я пыталась сбить его, нагибаясь в сторону, когда пыталась поднять кубики, упавшие на пол, демонстрируя большую часть своего бедра, и так же показывая ему декольте при каждом удобном случае.

К концу игры у нас обоих был печальный счет, который даже стыдно было произносить вслух, и родители выиграли, заткнув нас за пояс.

— Ребята, какая хорошая игра, но я хочу пить. Дэйв, почему бы тебе не помочь мне на кухне? Рози, почему бы тебе не отвести Генри на пляж? Он всего в квартале отсюда; уверена, ему понравится.

— Звучит отлично, — ответил Генри за нас обоих и поднялся.

Мама подмигнула мне, когда я тоже встала, заставив меня закатить глаза от ее попыток сводничества. Как только мы скрылись из виду, Генри взял меня за руку и пошел со мной к пляжу. Мы шли по маленькой дорожке, которая давала людям в соседских окрестностях доступ к пляжу, что было мило, так как проход на пляж было трудно найти.

— Ты часто ходила на пляж, когда была младше? — спросил Генри, когда мы сняли сандалии, чтобы идти по песку.

— Не очень, но летом я приносила сюда книги и читала.

— Боже, эта картина очаровательна. Конечно, ты бы приносила сюда книги. У тебя есть свое местечко?

— Не совсем, просто там, где мне хотелось сесть.

— Хочешь посидеть и понаблюдать со мной за волнами? — спросил он, прижимая руку к моей пояснице и направляя к маленькой приватной нише.

— Полагаю, у меня нет выбора, — засмеялась я, когда мы сели, получив уединение ото всех.

Мы сидели в тишине и наблюдали, как волны разбиваются о песок. Это был не белый песок Виргинских островов, но здесь все равно красиво, даже если повсюду попадался мусор, спасибо местным жителям, живущим без каких-либо чувств к защите матери природы.

Солнце выглянуло из-за облаков, согревая нас у скал, у которых мы сидели, и отражаясь на волнах. Было живописно. Я лишь хотела знать, что происходит в мыслях Генри.

То, как он вел себя со мной весь день, было странно, как он прикасался ко мне, как разговаривал со мной... целовал меня. Да, раньше мы никогда не целовались. Что мне с этим делать? Не поймите неправильно, я бы поцеловала его снова, потому что, как я могла ему сопротивляться теперь, когда он сорвал эту пломбу «мы просто друзья»? Оттуда нельзя было вернуться, потому что теперь я знала, каков он на вкус, как мои руки ощущались на его теле, как его губы прижимались к моим. Я не могла просто отступиться от этого, но я также не могла обрести мужество двигаться вперед.

— Я бы хотел вырасти здесь, — нарушил тишину Генри. — Было бы здорово, если бы у меня был пляж на заднем дворе.

— Но у тебя были каменные джунгли вместо игровой площадки, — пошутила я.

Генри вырос в городе, родился и рос, так что он не очень далеко сбежал от своего дома. Но он знал самые хорошие и дешевые места, где можно было поесть, пока мы были в колледже. То, что он рос в Нью-Йорке, еще одна причина, почему он получил такую хорошую работу сразу после окончания, потому что заводил связи, пока рос; в старшей школе у него была стажировка... он был устроен.

У меня не было таких возможностей, но кто не любит работать с кошками, каждый день есть кошачью шерсть и писать о различных формулах слипания кошачьего наполнителя?

— Было бы здорово иметь задний двор, но, полагаю, я не могу жаловаться, — произнес Генри. — Как продвигаются дела с книгой, Рози?

Я пожала плечами.

— Полагаю, нормально. Я до сих пор не начинала сцены секса. Я чувствую, что могу написать одну, после всех книг, что прочитала, и после исследований, которые провела, но мне кажется, что в ней мало энергии или искры, понимаешь? Я чувствую, чтобы написать что-то честное, я должна испытать что-то настоящее. Хочу, чтобы там были эмоции, страсть, и прямо сейчас, самое близкое, что я испытывала к оргазму, это пуканье в лицо и вибратор, застрявшей в вагине.

Мягко смеясь, Генри кивнул головой.

— Я могу это понять.

Чувствуя себя немного неловко, я поерзала на камне, на котором сидела, и продолжила смотреть на воду, ожидая, что Генри скажет что-то еще, потому что у меня слов не было.

Мои внутренности перемешались, мозг был измотан, и я была не тем человеком, которым обычно бываю рядом с Генри. Генри буквально перевернул мой мир вверх тормашками в тот момент, когда поцеловал меня, даже если я сидела рядом со своим лучшим другом, каким-то образом я могла сказать, я ощущала потерю. Я лишилась дара речи, нервничала и потела, будто на первом свидании.

— Пошли отсюда, — произнес Генри через полчаса. Он встал и взял меня за руку, направляя меня в сторону дома моих родителей, все еще в молчании.

Чувствовал ли он то же самое? Ощущал ли он беспокойство, как и я? Озадаченность?

Когда мы дошли до дома моих родителей, они все еще были на террасе, наслаждались бокалом лимонада, как типичные Блумы.

— О, а вот и вы. Как пляж?

— Песчаный, — пробормотала я, стараясь игнорировать взгляд свахи, сияющий в глазах мамы.

— Ну, разве ты не подарок? — мама махнула в мою сторону и рассмеялась.

— Там было прелестно, миссис Блум. Хорошее предложение, — Генри целовал задницу.

— Так рада, что ты насладился им. Вы хотите еще поесть? Кости?

Я собиралась сказать «нет», когда Генри заговорил за нас обоих.

— Вообще-то, миссис Блум, думаю, нам с Рози пора возвращаться в город; нам предстоит провести исследования для проекта, над которым она работает, и я умираю, как хочу немного позаниматься этим.

Сжав мою руку, он подмигнул моей маме, обнял моих родителей, пока я стояла, застыв как доска от его комментария.

Позаниматься? Какого черта он имел в виду?

Мои родители проводили нас до машины и обняли меня на прощание. Как робот я села в машину, откинулась на сиденье и смотрела в окно, пока Генри прощался.

Я не знала, что сказать, чего ожидать, когда мы уезжали.

Как по волшебству рука Генри в очередной раз нашла мое бедро, и когда я посмотрела на него, он лишь улыбнулся мне и включил музыку, игнорируя вопрос в моих глазах.

Как и дорога к дому моих родителей, это была долгая поездка до города, и я думала, что дорога туда была странной, черт, как я ошибалась.

Мясистый леденец

Когда мы приехали, в квартире было пусто. По пути домой мы застряли в пробке, так что когда мы вернулись в квартиру, нас встретила темная гостиная.