Продвинувшись мимо его яичек, мой палец скользнул в теплое пространство, о котором рассказывал Генри, пока что-то не сжалось вокруг моих пальцев и Генри практически слетел с кровати. Мой рот оторвался от его члена, и моя рука соскользнула, когда Генри попятился.

— Воу, Рози, какого черта ты делаешь, копошась в моей заднице?

Блеск пота, который раньше был над его верхней губой, теперь покрывал его восхитительное и жилистое тело.

— Это была твоя задница? Ух, как стыдно.

— Что ты искала?

— Твое местечко между анусом и мошонкой, — ответила я застенчиво, жалея, что испортила сюрприз.

Мягко смотря на меня, он кивнул, и затем лег на кровать. Он развел ноги по обеим сторонам от меня и взял мою руку. Направляя ее под свои яички, он прижал мой палец туда, куда хотел.

— Вот, — он дышал тяжело, — Вот то, что ты искала.

— Ох, — произнесла я, наблюдая, как его член становится больше.

Садясь в позицию, я снова опустила рот на его член, свободная рука была у его основания, и в идеальном ритме, который я думала был уместным, я двигала головой и руками. Мой язык кружил у основания его члена, одна моя рука играла с ним, мучительно сжимая, пока другая играла с этим секретным местечком.

— Дерьмо, дерьмо, дерьмо, — произнес Генри, дергаясь на кровати и сжимая простыни. — Черт, Рози, я имею в виду... дерьмо. Боже, я кончаю, Рози; ты должна остановиться.

— Почему, — спросила я у его члена.

— Потому что я кончу, — ответил он сдавленным голосом.

Я отстранилась, но недостаточно быстро, когда моя рука последний раз коснулась его местечка. Могу сказать, он собирался взорваться, и чтобы остановить поток от стрельбы во все стороны, я положила палец на отверстие его члена и молилась, чтобы семяизвержение не разбрызгалось повсюду.

К моему ужасу, идея остановить сперму, брызгающую повсюду, противодействовала давлению шланга Генри в его штанах, потому что моя хорошая идея превратилась в огромный беспорядок, когда мой палец сработал как распылитель.

Сперма полетела повсюду, на меня, на Генри, на кровать, и, к несчастью, прямо мне в глаз.

— Ох, ты попал в меня! — произнесла я, прикрывая глаз рукой, и упала на кровать, задаваясь вопросом, ослепит ли меня белая, липкая жидкость.

Мой глаз горел от натиска мужского молока, которое неожиданно ударило в меня, когда услышала, что Генри хихикал на заднем плане.

— Чего смешного? — спросила я, все еще прикрывая глаз. — Думаю, я ослепла.

— Ты не ослепла, — рассмеялся он. — Но черт побери, не думал, что поиграю с тобой в грязного пирата. Ну, грязный пират, минус удар по коленной чашечке.

— Какой грязный пират? — спросила я, начиная моргать, надеясь, что мое зрение восстановится.

— Когда парень стреляет спермой в твой глаз и затем бьет по коленной чашечке, чтобы ты хромала повсюду и держалась за глаз, выглядя как пират. Я должен был говорить «аррр», когда делал это; я пропустил свою реплику. Не знал, что ты сделаешь это сегодня.

— Ненавижу тебя.

— Нет, это не так, — ответил он, вставая с кровати и выбегая из комнаты, голым. Он быстро вернулся с теплым, влажным полотенцем. Я наблюдала, как он склонился надо мной, его член все еще болтался — Господи — и протер мой глаз. Медленно, мое зрение прояснилось, и я снова смогла видеть; он вытер все остальное.

Как только мы стали чистыми, он притянул меня к своей груди и сказал:

— Когда я говорю, что кончаю, ты должна отстраниться, Лав.

— Но разве обычно девушки не глотают?

— Они могут, но я никогда не попрошу тебя делать это.

— Она плоха на вкус?

— Ну это не коктейль, спускающийся по твоему горлу. Она соленая, полагаю, и теплая, не самая лучшая вещь в мире.

— Кажется это будет противно.

— Это как пиво, оно тебе либо нравится, либо нет.

— Ты ее когда-либо пробовал?

— Не могу сказать, что мне это надо, — рассмеялся он. — Я не по парням. Вроде как люблю сиськи, — сказал он, щипая за сосок, пробуждая Вирджинию от ее крошечное сиесты. — Теперь, уверен, твоя очередь, Лав.

Жертвенный Агнец

— Что ты собираешься делать? — спросила я, немного нервничая.

— Ну, я планирую попробовать тебя, затем, если ты готова, я хочу наконец забрать твою девственность.

От того, как он это произнес, я слегка скривилась, будто это был какой-то трофей, который он хотел схватить и прикрепить к своей мантии секса, но я позволила этому чувству уйти, даже если голос Делани продолжал звенеть в моей голове.

Охотник за девственницами.

Нет, Генри не был таким, ничуть.

— Ты хочешь сделать это со мной?

— Да, я хочу сделать намного больше, чем это, Рози, но мы сделаем все медленно. — Он перевернул меня, нависнув надо мной. — Сначала главное, пришло время полностью раздеться.

Его руки нашли мои трусики и стянули их с моего тела, оставляя меня абсолютно голой. Я хотела спрятаться, свернуться и прикрыться, но после того как заметила внимание, которым Генри одарил меня с вожделением в глазах, во мне выросло чувство уверенности. Он хотел увидеть мое голое тело, ему нравилось его видеть, и оно его возбуждало. Для меня это была новая ситуация, и мне нравилась каждая секунда.

Он накрыл свой рот рукой, осматривая меня.

— Я такой тупица, — признался он.

— Почему?

— Потому что ждал так долго. Я должен был сделать это в первый день нашего знакомства.

С этими словами Генри наклонился, и его губы мягко коснулись моих. Когда я удовлетворяла его, для меня это был эксперимент, обучение, но в этот раз, когда руководил Генри, это была страсть, именно то, чего я жаждала.

Пока он целовал меня, его руки прошлись по моему телу, пока не коснулись груди. Мягкими поглаживаниями его большие пальцы играли с нижней частью моих грудей, что было именно тем, что Вирджиния обожала.

Его руки играли моим телом как инструментом, посылая по нему волны удовольствия. Он знал, что трогать, когда трогать, и необходимое надавливание. Когда его большие пальцы потерли мою грудь, его поцелуи углубились, и когда он убрал руки, их заменили губы. Это была чистая пытка, фантастически потрясающая пытка.

Становясь нетерпеливой из-за давления, растущего в моем лоне, я уже собиралась потворствовать тому, чтобы он снова пососал мои соски, но у меня не было на это шанса, потому что он был на одной волне с моим телом, и начал спускаться к моей груди до того, как я смогла сказать хоть слово.

Его рот нашел один из моих сосков, а моя спина выгнулась над кроватью от маленького укуса.

— Боже, боже, такие хорошие ощущения, — произнесла я, впервые озвучивая свое удовольствие, никогда не думала, что буду это делать, но, учитывая ощущения, пробегающие во мне, я не могла контролировать то, что вылетало из моего рта. Делани была права, в агонии страсти ты не можешь контролировать то, что из тебя выходит.

Пока он уделял внимание другому соску, я извивалась под его прикосновением, его лаской, посасыванием, пока не почувствовала себя полностью истощенной и отчаянной от нужды в нем, которая облегчила бы боль между бедер.

Медленно, он поднял голову, коварно мне улыбаясь, и поцеловал меня в ложбинку между грудей, затем в мой живот, потом сразу над лобковой костью. Я задохнулась, когда он полностью опустился вниз и закинул мои ноги себе на плечи. Он расположил меня в позицию, и я должна была нервничать, должна была ворочаться под ним, вероятно, потеть от явного шанса снова пустить «шептуна», но этого не было; я была с Генри, была в безопасности.

Расслабляясь на кровати, я закрыла глаза и позволила Генри пробовать меня, как он и сказал. Его пальцы прикоснулись ко мне, раскрывая шире, и одним маленьким движением его язык прошелся по моему клитору.

— Аааааахххх.

Боже, хотела бы я звучать более выразительно, когда парень ублажает меня, но вместо того чтобы быть сексуальной, я звучал как тонущий тюлень.