Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Задавая себе вопрос, автор тут же предупреждает читателя, что ответ он будет давать сам, не опираясь на источники, которые он априори объявил ненадежными. Сняв с себя ответственность за невнимание к историческим свидетельствам таким нехитрым способом, автор воспроизводит в смягченном варианте всю ту же полуправду и совершенную неправду о нашем национальном герое и святом. И все это при том несомненном факте, что об Александре и его ближайшем окружении нам известно гораздо больше, чем о многих и многих других великих деятелях русской истории Средних веков. Вкратце пересказав историю рождения и возмужания князя, немецкий автор переходит непосредственно к Невской битве, и здесь проявляя «виртуозную неосведомленность»: «Какую цель преследовал шведский король своим нападением и какое историческое значение имела битва на Неве, которой Александр Невский обязан своим именем, вопрос, по-разному трактуемый в летописании. Поскольку это событие никак не упомянуто в шведских источниках, некоторые исследователи ставят вопрос, имела ли место действительно “битва” или речь шла просто о мелкой пограничной стычке. Другие придерживаются версии, что шведы стремились захватить дельту Невы, чтобы установить политический и экономический контроль над прибыльной торговлей русских княжеств по Балтийскому морю. Невыясненным остается и вопрос, следовал ли шведский король, совершая нападение, призывам папы Григория IX, многократно требовавшего крестового похода против языческих и иноверческих народов Северной и Северо-Западной Европы. В пользу версии о скоординированном папском плане нападения на православных христиан Новгорода говорит то, что в Риме было известно об ослаблении русских княжеств из-за нападения монголов и что незадолго до шведского нападения в 1240 г. еще одна вооруженная сила католической церкви в лице Тевтонского ордена сделала попытку установить собственную власть над Новгородом. Критики теории “западного заговора” приводят аргумент, что католический лагерь был в эти годы раздираем противоречиями и что ни шведы, ни Тевтонский орден никак не стремились помочь папе в осуществлении его властных фантазий. Если же нападения Тевтонского ордена в начале 1240-х годов все же рассматривать как часть большой, спланированной Западом стратегии, то речь идет не столько о немецком, сколько о католическом “натиске на Восток”. Уже в сентябре 1240 г. рыцари Ordo Teutonicus, объединенного в 1237 г. с лифляндским рыцарским орденом меченосцев, напали на Русские земли. Вместе с войсками епископа Тарту (Дерпта) и этническими вассалами датского короля рыцари сначала захватили приграничную крепость Изборск и чуть позже взяли город Псков (Плескау). Даже если нам мало известно о политических целях рыцарского ордена, тем не менее очевидно, что он стремился к церковному и территориальному присоединению Новгородских и Псковских земель к Ордену».

Как мы увидим ниже, у нас достаточно исторических источников, в том числе и шведских, чтобы правильно оценить и масштабы Невской битвы, и спланированность нападения на земли Руси западноевопейского рыцарства не без руководящей и направляющей роли папского престола. Переходя к событиям 1242 г. и Ледовому побоищу, немецкий автор продолжает быть верным себе и объявляет все неудобные для «национальной гордости германцев» факты маловероятными и не находящими опоры в источниках, что, конечно же, далеко от истинного положения вещей. Немецкий историк заявляет: «Решающая победа Александра Невского была одержана 5 апреля 1242 г. на льду замерзшего Чудского озера. Как в действительности обстояли события этой легендарной битвы, нам, к сожалению, неизвестно. Даже вопрос о масштабах сражения находит противоречивые отражения в разных источниках».

Здесь мы заострим внимание читателей на одном важном аспекте, который в целом раскрывает методы работы зарубежных историков, занимающихся Россией, но далеких от достойной цели действительно постигнуть нашу историческую судьбу. Речь идет о недобросовестном отборе источников немецким ученым для построения им далекоидущих концептуальных схем и об игнорировании русских исторических документов. Как видим, под сомнение автором ставится сам факт битвы, которая объявляется «легендарной». Далее автор с пафосом опровергает советскую историографию и историческую школу, которая в противостоянии Александра орденской агрессии видит конфронтацию «немцев» и «русских», уверяя, что Средневековье еще не мыслило в рамках этнополитических категорий. Но этот постулат автора совершенно опровергается русским летописанием, с которым немецкий автор, видимо, не посчитал должным ознакомиться. В целом перед нами та же идеологическая конструкция, которая породила в свое время монстра норманнизма в русской исторической науке. Вывод о том, что «антинемецкие коннотации» в описании героических подвигов князя — плод поздних политических интерпретаций Ф.Б. Шенка, не находит себе основания в русском летописании в целом. Отвечая автору, мы можем утверждать, что идеологизированный образ князя, ставшего символом борьбы с немецкой агрессией, не есть плод грубых политтехнологических конструкций императорской и сталинской историографии, но имеет вполне реальное основание в политическом противостоянии князя именно немецкой агрессии, каковой он ее и видел, каковой ее видели и оценивали его современники.

КНЯЗЬ АЛЕКСАНДР — ВРЕМЯ НЕЛЕГКИХ РЕШЕНИЙ

Мы уже говорили выше, что в планомерном очернительстве князя главным объектом нападок является его «восточная политика». Политически ангажированная тенденция очернительства князя пока еще не затронула массовую и в том числе детскую литературу, что является отрадным фактором, который позволяет надеяться, что при сохранении данной тенденции кампания по дискредитации национальных героев не скажется негативным образом на воспитании новых поколений российских граждан.

Для примера можно привести книгу для юношества «Александр Невский» с замечательными иллюстрациями Владимира Перцова, в которой в качестве итога для детского читателя сказаны следующие слова: «Великую память по себе оставил князь Александр Невский. Шведов с тевтонцами громил. Татар от зверств на земле русской удерживал. Чуть больше века минуло, и побил ордынцев на Куликовом поле потомок Александра Невского, прославленный полководец Дмитрий Донской. Сбылись мечты Александра Невского: Русь одержала верх над самым лютым своим врагом. В тот же год лик Александра Невского появился на иконах: Церковь признала его русским святым… Шли века. Отвоевал у шведов давние российские земли Петр Первый. И повелел царь Петр перенести в Петербург гробницу с прахом Александра Невского. Сам встречал гробницу на том месте, где пять веков назад одолел князь Александр рыцарей Биргера… Сохранили века память о великом князе Александре Невском». В этой замечательной книге детям кратко, но точно изложено все самое главное и святое для русского человека о его национальном герое. Именно в эту сердцевину нашей национальной памяти и направлен идеологический удар.

Будто бы предвидя тот поток лжи, которая будет вылита на Александра Ярославича в средствах массовой информации в 90-х гг. прошлого века вплоть до сего дня, Н.А. Полевой, разбирая «неудобные места» в биографии святого князя, писал: «Мы видели Александра князем мужественным, храбрым в бою. Сделавшись главою русских князей, он скрыл доблестный дух свой и с прискорбием понял политику, какую надобно ему было поддерживать с монголами. Двенадцатилетнее правление Александра прошло все в умилостивлении монголов покорностью и укрощении остатков прежнего духа русской крамолы и удалой буйности, самовластием — даже своеволием и жестокостью. Поступая так, Александр умел поддерживать тишину Руси, укрощая волнения, и не под одним годом в летописи находим заметки: “Сей год добро бе христианам”… Защищая Русь от гибели рабским унижением, Александр хотел за то полной воли по всей Руси».

Не обошел вниманием Н.А. Полевой и такой болезненный момент той эпохи, как татарская перепись в Новгороде, когда нежелание новгородцев, не считавших себя завоеванными, «дать число» татарам угрожало бедствием всей Руси. «Александр употребил свирепые средства: надобно было купить жизнь за честь. Вероятно, однако ж, что Александр уговорил не оставлять баскаков монгольских в Новгороде. Обрадованные новгородцы оказали всю почесть Александру, приняли князем себе второго сына его Димитрия, и Александр, довольный счастливым окончанием тяжелого дела, говорил по возвращении своем в Ростов епископу Кириллу, что приписывает его молитвам благополучное свое возвращение».

40
{"b":"560136","o":1}