- Пусть хотя бы запустят судебный процесс еще раз. Только не казнь.

- Пожизненное заключение, по-твоему, лучше?

- Если бы он был негодяй, - Дэвид не слышал Артура, - если бы был виновен, я бы боролся за него, но я бы понимал, по крайней мере, что он платит по счетам! Платит за свои же грехи. За что платит мой Марк?! За честность? Чистую душу? Есть еще справедливость в этом мире, Артур? Скажи мне. Двадцатилетний мальчик, который не виновен, умрет в арабской тюрьме. Этой простой вещи не способен понять шейх? Устрой мне встречу с твоим Самиром и я отдам тебе все свое состояние!

- Дэвид, - Артур взял пустой стакан старика и отправился с ним к бару, - для начала тебе надо успокоиться. Я не смогу устроить тебе встречу с Самиром, это ты должен понимать отчетливо.

Дэвид свис на кресле, на котором сидел. Если бы он стоял, то наверное бы рухнул на пол.

- Но...

Артур вернулся с заново наполненным стаканом, бутылку с виски принес с собой.

- ...Но я тебе обещаю. Обещаю, что сделаю все возможное. Принц еще не знает одной вещи - ты ему нужен точно так же, как он нужен тебе.

Дэвид не понимал, о чем пошла речь. Но он был человек, который не сдавался. Он был из тех, кто до последнего ищет лазейку и в итоге находит ее. Седая голова его настороженно приподнялась, тусклые глаза с покрасневшими от бессонных ночей белками заинтересованно блеснули. Мэлоун это заметил.

- Я выступлю адвокатом твоего внука перед Самиром, - сказал Артур, - добьюсь нужного тебе результата.

- И получишь столько, сколько скажешь. Не стесняйся в нулях.

- Это да, - Артур выдержал ставший живым и острым взгляд старца, - Но ты щедрость свою попридержи, деньги тебе еще понадобятся.

- Я говорю тебе, не стесняйся.

- Дослушай. Ты должен будешь оказать Самиру услугу.

- Какую угодно. Я не в том состоянии, чтобы торговаться.

- Превосходно. Тогда я скажу тебе имя - Джерард Карвер. Шотландец, по просьбе которого ты устраивал сюда Катерину Шэддикс, моего нового искусствоведа. Мне нужен серьезный компромат на этого парня. Подумай хорошенько, знаешь ли ты что-то. Информация - это единственная валюта, который ты сможешь расплатиться с принцем Самиром.

- Компромат? - тяжело поднял морщинистые веки Дэвид. Хотел добавить еще что-то, но воздержался.

"Правильно сделал, что промолчал, старик, - подумал Артур, внимательно глядя на него, - ты правильно сказал, не тебе торговаться. Возьму я тебя со всеми потрохами, вместе с твоим сыном конгрессменом, и с этим арабским выскочкой. При правильном подходе возьму еще и Джерарда Карвера. Деньги нужны. Бизнес переживает не лучшие времена. А младший сынуля, увы, не обладает моральными качествами Марка. Мне как раз надо, кровь из носа, в ближайшее время расплатиться за его очередную тупую прихоть. Деньги нужны".

Молчание затягивалось, Артур не спешил его нарушать, терпеливо выжидая, какое решение примет оппонент.

- Кому помешал этот мальчик, Артур? - наконец со страшным усилием выдавил Дэвид.

"Дело сделано", - понял Мэлоун.

- Не задавай подобных вопросов, друг мой. Твой внук помешал кому-то. То же самое случилось и с Джерардом. Он помешал, и точка.

- Мир сходит с ума.

- Обычное дело. Я начну с начала, чтобы ты понял, - голос Артура перестал быть сочувствующим, потвердел, - Самир любит эту Катерину, любит сильно, впору волком выть, жениться мечтает. Ради нее он вытащит Марка, и вообще сделает все, что я скажу ему, если будет уверен, что в итоге получит девушку на блюдечке с голубой каемочкой. Девушка живет с Карвером, твоим знакомцем. Парня надо устранить с пути шейха. Не убивать, не дай Боже. Деморализовать, зацепить на чем-то, чтобы он ушел на дно. Перестал быть преградой. Ты ведь можешь дать мне информацию, Дэвид? Карвер близок тебе, за чужого ты не стал бы меня просить. Пойми, Самир при своих бабках в любом случае накопает на шотландца все, что захочет, и даже больше. Наймет армию детективов, или кто там ему понадобится для решения задачи. Вылезет вся подноготная Карвера, еще и приврут для пользы дела. Но зачем кого-то нанимать, когда есть ты. Зачем врать, когда ты, возможно, дашь нам что-то такое, что и девушку от шотландца отвратит, и ему позволит отделаться малой кровью. Самое главное, в итоге Марк будет спасен.

- Он не отделается малой кровью, - тихо сказал Дэвид, - была история лет тринадцать назад... Если вы начнете ее ворошить, вы его не деморализуете. Вы его уничтожите.

- Что за история? - Артур обратился в слух.

- Это действительно нужно? Стереть его с лица земли? Ты помещаешь меня между молотом и наковальней.

- Никто не собирается его стирать. Дай информацию, и мы посмотрим, как развести эту парочку безболезненно.

- Я дам тебе имя, - Дэвид закрыл усталое лицо ладонями, на манжетах его белой рубашки засверкали бриллиантовые запонки, - Она была там, когда все это происходило, она полностью в курсе, знает дело изнутри. Я тоже в курсе, но я не скажу ничего, не могу, слишком многим обязан этой семье, она вам больше пригодится. Я без того уже Иуда, позволь мне отделаться наводкой.

- Согласен, давай имя. С ней будет не сложно договориться?

- В два счета, Артур. Она любит прикинуться овцой. Но я-то достаточно хорошо в людях разбираюсь, взгляд там далеко не овечий. Если уж я предаю, то она без зазрения совести предоставит вам все подробности, а может даже и доказательства.

- Доказательства? Все настолько плохо?

- Более чем. Я помогал заминать историю. Паскудное дело. Я бы не заикнулся тебе, если бы не Марк... Мне бы только вытащить его. Потом, если понадобится, я начну вытягивать Джерри и брошу на это все свои ресурсы и возможности. А пока записывай.

Артур встал и пошел к столу, записал имя, фамилию, которые продиктовал ему Дэвид. Записал адрес и номер телефона. Старик, сидя в кресле, пугал его землистым оттенком щек.

"Чувствительный, - подумал Артур, ведя по бумаге позолоченным пером ручки, - видно, тяжело ему, того и гляди, умрет тут у меня. Ничего не поделаешь, жизнь жестока, он это прекрасно знает. Мальчика его, Марка, жалко".

Прежде чем Дэвид ушел, Мэлоун продержал его у себя еще с час ради эмоциональной реанимации. Выспрашивал подробности про Марка, которые могли бы помочь мальчику. Старику стало легче, ему нужно было выговориться.

- Послушай, - сказал Дэвиду Артур, - ты никуда не торопишься? Я бы хотел узнать, отчего ты так распереживался, когда тебе пришлось выдавать Джерарда. Он ведь не твой родственник?

- Не родственник. По крайней мере, не кровный. Но семье его я обязан многим, - ответил Дэвид, - хочешь, расскажу тебе эту историю. Я устал до смерти, Артур, за последние месяцы. Буду рад посидеть у тебя, отвлечься.

- Оставайся столько, сколько хочешь, я не тороплюсь. И весь во внимании. Ты ведь не собираешься выдавать мне страшный секрет.

- Да какой там секрет. Все секреты ты из меня вытянул.

- Его прадед заменил мне отца, - начал рассказ старик, - Вторая мировая застала нас всех во Франции. Моя семья проживала в Париже с двадцатых годов, эмигрировав туда из России. А Фредерик, шотландец по происхождению, караулил там свою гражданскую жену Марлен. Баба она была непутевая, последняя вертихвостка, танцевала в кордебалете в Мулен Руж. Не знаю, что он нашел в ней кроме симпатичной мордашки, но любил француженку безумно, был в ее руках мягче воска. В Шотландии жила их маленькая общая дочка Софи, Фредерик звал к ней жену, но та ни в какую не соглашалась бросать Париж. Фашисты оккупировали город, Фредерик взялся поставлять им превосходный шотландский виски собственного, кстати, производства. В пустых ящиках, проложенных сеном, он вывозил в Британию евреев. Отчаянный был смельчак, наглец, ни Бога, ни черта не боялся. Несколько раз на него доносили в Гестапо, но он с хохотом все опровергал, всегда выходил сухим из воды. Проверки и обыски, учиняемые у него дома, ничего не давали. Самого Фредерика не трогали - его виски действительно был хорош. Он долго прятал мою маму и нас, четверых детей у себя на мансарде. Потом выпала возможность переправить нас в Британию. Мама подарила ему в благодарность коллекцию картин, которую в семье моей собирали пять предыдущих поколений. Фредди принял подарок с радостью, он хорошо разбирался в живописи, был ценителем, а до войны водил близкие знакомства с импрессионистами. За день до выезда меня, самого младшего свалил тиф. Мама сказала тогда: "Фредди, оставьте младшенького, похороните, я не хочу кидать его за борт, когда он умрет в море". Фредерик умудрился меня выходить. Рассказал, что когда мама и дети отплывали от берега, по Ла-Маншу открыли огонь с берега.