Когда все разделись, Бирюк позвал всех парней за собой, чтобы те помогли ему перетащить какой-то стол и ещё закрепить ёлку, с которой, как было понятно из его слов, имелись какие-то проблемы.

     – Вы, девчонки, пока побродите тут, – уже уходя, Вова неопределенно махнул рукою Маше и Насте, имея в виду, очевидно, весь дом в целом. – Я просто не знаю, нужна ли Таньке какая-нибудь помощь на кухне или они, может быть, уже всё с остальными девочками приготовили. В любом случае, если что-то будет нужно – она вас найдёт. – и с этими словами он скрылся за дверью.

     Немного потоптавшись в коридоре, подруги прошли в большую комнату, в которой уже начали накрывать столы и стелить огромные, расшитые красными маками скатерти. Толпилось много народу, и Маша даже не всех знала в лицо: у Бирюка имелось великое множество знакомых, коллег и друзей – какие-то люди были ей совсем не знакомы, которых она видела в первый (и, скорее всего, в последний) раз, а кое-кто уже попадался ей на глаза, но она не могла припомнить ни время, ни место, где это могло происходить, и не знала их имена. Кажется, как-то Татьяна говорила им, что будет несколько человек из их двора, и теперь Малиновская вместе с Настасьей пыталась отыскать в толпе хоть какие-то хорошо знакомые физиономии.

     – Мы стоим тут, как дуры! – шепнула Настя Маше и, подхватив её под руку, потянула вглубь толпы.

     Пока они рассматривали закуски, уже появившиеся на некоторых столах (Малиновская украдкой даже попробовала некоторые из них, потому что немного проголодалась), к ним подошёл незнакомый парень.

     – Девушки, разрешите угостить вас шампанским, – произнёс он с едва заметным кавказским акцентом, протягивая каждой из них по бокалу. Его голос был низким, приятным и тягучим – Маша отчего-то даже представила себе вязкий, янтарный мёд, переливаемый из одной емкости в другую. Она, поначалу слегка растерявшись, взяла из его рук бокал.

     – Как вам тут отдыхается? Вы подруги Тани? Или Бирюка? – спросил молодой человек, слегка улыбнувшись.

     Малиновской показалось, что вопросы были более адресованы Настасье, чем ей, и пока подруга что-то отвечала невпопад, тоже явно растерявшаяся, у Маши было немного времени, чтобы как следует рассмотреть так внезапно свалившегося на них ухажёра. Черные волосы, и такая же густая, черная щетина на шее, щеках и подбородке, которая, впрочем, очень ему шла. Красивые карие глаза в обрамлении пушистых ресниц. По национальности он явно был азербайджанец или что-то типа того – она не сильно разбиралась в народностях, которые в Москве обычно называют общим понятием «лица кавказской национальности». Мысленно отметив про себя накачанность его рук, Маша подумала: боже, да у него один бицепс больше, чем вся моя голова! Пребывая в собственных мыслях, она ещё услышала напоследок как будто со стороны достаточно холодно произнесённую фразу Настасьи: «вообще-то у меня есть молодой человек, и он здесь», прежде чем её громко окликнули по имени.

     Развернувшись на радостные вопли «Машка-а-а!», она с удивлением обнаружила рядом с собою Мишу – того самого, с которым они вместе работали в кафе «Луна».

     – Ой, здарова! – заулыбалась Малиновская. – А ты как тут оказался? Я и не знала, что ты, оказывается, знаком с Бирюком!

     – Привет, – Мишка обнял её и поцеловал в щеку. Отчего-то Малиновской это было не особенно приятно. – Честно говоря, меня Оксана с собой позвала, и я с ней за компанию пришёл. Ну та, которая в соседнем подъезде от тебя живёт. – пояснил Мишка, глядя на озадаченное Машино лицо.

     – Ах, эта, – догадалась Маша. – Ну, понятно. Слушай, как у вас там дела на работе-то? Что-нибудь изменилось? Как там эта «кургузая сосиска» поживает? – засмеялась она, имея в виду Ивана Васильевича, своего бывшего начальника.

     – Ой, сейчас я тебе много чего интересного расскажу… – начал Миша, и они надолго погрузились в обсуждение того, что именно произошло на Машиной работе за все время с того момента, когда её уволили.

     Немного позже – Малиновская не знала точно, сколько времени прошло – её нашла Татьяна и попросила помочь на кухне, потому что она совершенно не успевала порезать салаты, хотя там ей и помогала целая орава девчонок. Маша этой просьбе даже немного обрадовалась: разговорчивый Миша её уже немного утомил, и она с некоторым удовольствием избавилась от его общества. Всё-таки иногда Михаил тараторил, точно сорока, и это слегка утомляло.

     Разыскав глазами Настасью, которая всё ещё разговаривала с тем самым чернявым парнем и, поймав её обреченный взгляд, она поняла, что подругу необходимо спасать и утащила её с собой на кухню, сказав, что без Насти там ну никак не обойтись. Молодой человек с нескрываемым сожалением отпустил её от себя, добавив, что ещё обязательно с нею поболтает после.

     – Кто это вообще такой? – спросила Малиновская, когда они вместе с Настей в окружении многих девчонок на кухне помогали доделывать последние блюда, внося финальные штрихи в украшения холодных закусок.

     – Да чёрт его знает! – Настасья округлила глаза. – Сказал, что его зовут Марат. Пристал просто как банный лист. Причём он реально ко мне клеится, представляешь? Я ему прямым текстом говорю, что у меня парень есть, а он – никакой реакции, как будто не слышит. Очуметь просто!

     – Значит, ты не так уверенно ему об этом говоришь. – ляпнула Машка.

     Настасья недовольно посмотрела на неё.

     – Этот Марат ко всем пристаёт, – сказала одна из девушек с винегретом и петрушкой в руках, услышавшая их разговор. – С ним надо быть поаккуратнее, ему только одного и надо.

     – А по мне, так он очень даже симпатичный, – сказала другая.

     – Ну если кто хочет приключений на одну ночь, так это, конечно, не проблема, – парировала та. – Но явно не для тех, у кого уже имеется молодой человек. – и она выразительно посмотрела на Настасью.

     Малиновская встретилась глазами с подругой и кивнула головой, как бы говоря: – Вот-вот! Смотри в оба!

     Настя в ответ лишь тихонько пожала плечами, и было не совсем понятно, что бы это значило.

     Бирюк вместе с остальными парнями вошёл в комнату, где уже сияла и блестела огнями новогодняя ёлка, украшенная множеством разноцветных шаров. По стенам была развешана зеленая и серебристая мишура, а под потолком привязан к люстре большой переливающийся шар.

     – Ребят, – обратился Бирюк к Антону и Евгену. – Вас я попрошу спустить со второго этажа в гостиную ещё один обеденный стол, потому как народу очень много, и могут не все поместиться. Он довольно-таки тяжелый, поэтому, если вдвоем не управитесь, попросите Андрея вам помочь – он тоже там на втором этаже что-то делает, его Таня попросила. – Бирюк ухмыльнулся.

     – Андрей, – это который в соседнем дворе от нас живет, через дорогу? – уточнил Антон. – У него ещё собака есть, спаниель такой полоумный?

     – Да-да, он самый! – засмеялся Бирюк, и Антон с Евгеном, выйдя из гостиной, ушли по направлению к лестнице на второй этаж.

     – Так, ну а вы, – Вова посмотрел на Славу и Семёна, хитро прищурив глаза. – Поможете мне закрепить эту дурацкую ёлку. Как видите, мы её уже нарядили, но она два раза падала. Короче говоря, совсем не держится. Там даже пару игрушек разбилось – хорошо, что Танька этого не видела, – при этих словах он слегка понизил голос, как будто Татьяна могла его услышать даже через стены.

     – Бирь, а тарелки у тебя только в шкафу, который на кухне? – симпатичная светловолосая девчонка просунула голову в дверь.

     – Нет, Ксюх, там ещё один шкаф есть с сервизами, он прямо под лестницей на второй этаж стоит. – ответил Бирюк. – Так что оттуда тоже все доставайте.

     Девушка кивнула и прикрыла дверь.

     – Хорошо хоть девочки помогли Тане с готовкой, а то я вообще не представляю, как бы мы со всем управились, – Вова на мгновение в задумчивости замер посреди комнаты, а потом, как будто опомнившись, вздрогнул и начал суетиться.