«Не верьте, не верьте, что автор со сдвигом.

Он просто приверженец всяческим книгам…»

В середине прошлого века в Советском Союзе много писали о так называемом «методе Герасимова», за который его создатель — антрополог и скульптор М. М. Герасимов получил в 1950 году Сталинскую премию. Сначала скульптурные портреты выдающихся людей прошлого (Тамерлана, Ивана Грозного, адмирала Ушакова и прочих), восстанавливаемые по черепу, называли «фантазиями», затем причислили к науке — когда достоверность метода проверили криминалисты. Небольшую книжку об этом опубликовал в 1953 году молодой популяризатор науки Борис Ляпунов, назвав её «Из глубины веков». Прошло-то с той поры немногим более полувека, но похоже, облик писателя XX века Бориса Валериановича Ляпунова — даже для интересующихся его творчеством — оказался скрыт завесой лет чуть ли не более, чем облик Тамерлана. Вот что написал совсем недавно блоггер Albert Magnus: «Закончил статью про полузабытого советского писателя-фантаста Бориса Ляпунова, известного лишь узкому кругу почитателей советской фантастики, да и то в основном как историк и библиограф. Умер он рано, не переиздают его более тридцати пяти лет, так что удивляться не приходится. В результате и факты его биографии найти проблематично, и даже фото не нашлось».

Фотографии Ляпунова есть даже в Интернете, не говоря уж о старых журналах, но вот с некоторыми «фактами биографии» сейчас действительно проблемы… Так что очерк жизни и творчества некогда очень популярного автора множества книг поневоле будет схож с «реконструкцией», сочетанием «научного документа и произведения искусства». Немало помогут в этом воспоминания мастера советской научно-художественной литературы В. А. Сытина, посвятившего более молодому коллеге главу в своей книге рассказов о писателях «Что там, за поворотом?»

Родился Борис Валерианович Ляпунов тридцатого июля 1921 года в семье преподавателя школы II ступени, родился в Вятке, а вот школу окончил в Кирове — город был переименован сразу после убийства этого политдеятеля в 1934 году. На непростые времена выпали юность и молодость Ляпунова… Ещё в детстве Борис увлёкся тем, что определяло впоследствии всю его жизнь. Первое влечение — научная фантастика: «Жюль Верн ввёл меня в удивительный мир НФ». Сразу же последовало увлечение романтикой космических полётов — Борис мечтал стать «междупланетным путешественником», за пару лет он прочёл всю литературу по астронавтике (ещё даже термина «космонавтика» не было), что имелась в областной библиотеке имени Герцена. Прочёл и «Исследование мировых пространств реактивными приборами» К. Э. Циолковского, а потом написал письмо в Калугу. В книге Ляпунова «Открытие мира» (1954), посвященной «памяти основателя звездоплавания», есть такие строки: «Когда я был школьником, почтальон принёс мне бандероль с обратным адресом: Калуга, ул. Жореса, 3. Это был ответ на моё письмо…» Основатель практической космонавтики прислал тринадцатилетнему пацану пачку своих книг и брошюр с пожеланием идти дальше по пути изучения науки и техники.

Ляпунов старался выполнить наказ, завязал переписку с известным учёным и историком космонавтики Н. А. Рыниным, следил за новостями науки и техники, ещё в 1936 году опубликовал заметку «Буду стратонавтом»; но ни «модным» тогда стратонавтом, а тем более астронавтом не стал, в 1939-м поступил на механико-математический факультет МГУ. Учился он долго, чем-то университет не устроил (хотелось быть ближе к ракетам?), Ляпунов перевёлся в МАИ, который закончил в 1948 году. Там он с середины сороковых участвовал в работе Отделения подготовки и осуществления ракетных и космических полётов Авиационного НТО студентов, опубликовал в 1948-м, ещё будучи дипломником, две книжки: «От ракеты до реактивного самолёта» и «Ракета». Детскому выбору почти не изменил, стал не исследователем космоса, так писателем «космической» темы. Работу энтузиаста ракетной техники отметили благожелательными рецензиями под одинаковым названием «Две книги студента» члены СП СССР В. А. Сытин и В. Д. Захарченко. И это было только начало популяризаторской деятельности!

После защиты диплома Ляпунов был направлен в НИИ-4 Академии артиллерийских наук, но проработал там менее года. Занимался исследовательской работой, получил несколько свидетельств на изобретения, но дальнейший жизненный путь молодого специалиста всё же определился проявившимися ещё в юности склонностями к литературному труду. Он начинает работу в отделе науки газеты «Известия», но и тут работает лишь несколько лет, уйдя с должности заместителя редактора по отделу науки и техники на «вольные хлеба», став профессиональным писателем-популяризатором, всю жизнь связавшим с пропагандой научных и технических знаний. При этом до середины пятидесятых обязательно подчёркивая, что автором журнальных публикаций выступает «инженер Б. Ляпунов». Диапазон тем, затрагиваемых инженером и писателем, постоянно расширяется: загадки земной коры, проблемы биологии, будущее химии, освоение океана! Почти все его книги имели характерную черту — рассказ не ограничивался описанием достигнутого, мысль писателя уносилась в будущее! Ляпунов был одним из новаторов, пытавшихся не только создать, но и теоретически обосновать новую разновидность очеркистики — научно-фантастический очерк. При этом часто прибегая к своеобразному «конструированию моделей мира», в которых идеи учёных стояли в одном ряду со смелыми выдумками фантастов.

Вспоминает Виктор Сытин: «Вскоре после войны мне пришло письмо от неизвестного, очевидно молодого ещё, человека. В нём сообщалось, что он решил стать популяризатором науки, что принял он такое решение, прочитав мои очерки о Циолковском, и считает меня своим „крестным отцом“ на литературном поприще… Года через два автор письма явился ко мне собственной персоной. Это был высокий блондин лет тридцати пяти, пухловатый, явно стеснявшийся и поэтому тщательно подбиравший слова».

Книгу Ляпунова об истории ракетной техники «Ракета» Сытин прочитал, назвал её «добротной», после чего и начались их дружественные отношения. «Борис показывал мне письма читателей с благодарностями автору за помощь в выборе жизненного пути. Ближе познакомившись с Ляпуновым, — в середине пятидесятых он был принят в Союз писателей и вошёл в актив секции научно-художественной литературы, — я узнал, что на самом деле „крестным отцом“ его как писателя, более того — учителем, был Михаил Ильин.» Тот даже написал предисловие к сборнику очерков Ляпунова о перспективах межпланетных путешествий «Открытие мира» (1954), в котором отметил его поэтичность: «Книга написана горячо, со страстью, с верой в осуществление мечты». Неспроста и Ляпунов написал об основоположнике советской научно-художественной литературы М. Ильине (И. Я. Маршаке) в 1955 году очередную свою книгу.

Из воспоминаний Сытина: «Вошёл Борис Ляпунов, теперь уже просто Боря. — Принёс вам новую, только что вышла. — И протянул небольшую в светло-коричневой обложке книжку — „М. Ильин“. — Собрание ваших сочинений у меня растёт не по дням, а по часам! По-хорошему завидую.» Сытин отмечает, что Ляпунов «пополнел… Мягких очертаний лицо его стало даже немного одутловатым, и тени под глазами появились. Но сами глаза были весёлые… — Немного поболел, а сейчас всё в порядке. — И заговорил о том, что его интересовало всегда — о ракетах, реактивной технике. — Знаете, мне пока не пришлось увидеть ни одной ракеты!»

Эту особенность творчества Ляпунова Сытин отметил после прочтения его книги «По следам Жюля Верна» (1960): «Писатель рассказывал читателю о многом и интересно, но всегда об им самим не виденном!.. Великий писатель (Жюль Верн) тоже создавал свои произведения, творчески переваривая главным образом печатную информацию…» Написанная живо и занимательно, книжка Сытину понравилась: «В этой книге было множество полуфантастического и фантастического, но так или иначе научно-технически обоснованного…» Не нравилось Сытину другое, желание Ляпунова и далее работать «на ниве фантастики»: «Читая эту книгу, я никак не мог отделаться от ощущения, что уход в научно-фантастическую литературу не принесёт Боре успеха… Не видны герои, а обстановка показана весьма схематично. Может быть, высказать свои сомнения в целесообразности ухода в фантастику-беллетристику?» Но так и не сказал прямо один писатель другому: «Не пиши романов!», при том, что роман писать Ляпунов начинал…