В технике «перезаписи» автор ничего интересного не «изобрёл», всё те же «ряды безликих железных шкафов» ЭВМ на пять гигабит… А вот заканчивается повесть не совсем ожидаемо, кто ж победил (наши/не наши) — решать придётся читателю.
Первая книга Щербакова вышла как раз к его пятидесятилетию, но «сочинять» он начал задолго до этого, ещё в дошкольном возрасте. А родился Александр Александрович 28 июня 1932 года в Ростове-на-Дону в семье тридцатилетнего рабочего выдвиженца (как тогда говорили), ставшего секретарём райкома ВКП(б) Таганрога. В 1936 году отец был по сфабрикованному делу незаконно арестован, а в следующем году — расстрелян, как члена семьи «изменника Родины» арестовали и мать (она вернулась из заключения в конце войны). Пятилетнего Сашу усыновила тётка, актриса одесского театра РККА. В Одессе Саша начал учиться, в начале войны его эвакуировали (в Туркмению, затем в Узбекистан). Учился он отлично, одесскую школу закончил с золотой медалью, блестяще осваивая гуманитарные предметы. Но в университет его всё равно бы не приняли как сына «врага народа», семья решила, что надо ему стать инженером, в 1950 году Александр приезжает в Ленинград и поступает в ЛЭТИ. Закончив и электротехнический институт с отличием, он начинает трудиться «простым советским инженером», затем переходит во ВНИИ ТВЧ имени академика Вологдина, откуда уходит почти через четверть века с должности завлаба, став соавтором нескольких изобретений. НИИ «оттепельных» лет были благоприятными для увлечений «заведениями», именно там Щербаков, уже зная неплохо английский, начал изучать польский и чешский языки. Причём совсем не для того, чтобы читать поляков и чехов, просто на этих языках можно было прочесть то, что на русском стало издаваться гораздо позднее. Продолжал писать стихи, как поэт попытался в 1959-м поступить на заочное отделение Литинститута, но и тут получил отказ всё по той же причине…
С 1960 года участвовал в работе семинара переводчицы Татьяны Гнедич.
В 1962 году увидели свет его переводы нескольких стихотворений известного негритянского поэта Ленгстона Хьюза. В последующие тридцать лет Щербаков перевёл стихи Киплинга, Эдгара По, Алишера Навои, Яниса Райниса, Мусы Джалиля, прозу Диккенса, Готорна, Ликока, Войцеха Жукровского. Американский исследователь творчества Льюиса Кэрролла Фан Паркер признавал щербаковские переводы двух знаменитых сказок, опубликованные в 1977 году (а выполненные гораздо раньше), одними из лучших — наряду с вольным пересказом Владимира Набокова.
С детства Саша любил фантастику, не только читал Жюль Верна и Уэллса, но сам в двенадцать лет написал «продолжение» «Аэлиты». Ещё в молодости познакомился с младшим Стругацким, а в 1966-м его пьеса «Второй подвиг Геракла» (она же «Геракл и лернейская гидра») получила одобрение Стругацкого-старшего. Всерьёз обратился к НФ Щербаков в начале семидесятых, и совсем не для того, чтоб развлечь читателей.
Первый же написанный НФ-рассказ увидел свет в сборнике «Талисман» (1973). «Беглый подопечный практиканта Лойна» на фоне произведений Стругацких, Шефнера, Варшавского, Гора (которых впоследствии Щербаков называл учителями), выглядел не лучшим образом, но ведь это была лишь «проба пера». В 1974 году на Семинаре Бориса Стругацкого Щербаков прочёл свою повесть «Змий», получив полное одобрение мэтра, сказавшего тогда: «Мы впервые обсуждаем совершенное произведение». Характерной особенностью НФ Щербакова уже тогда были точные психологические характеристики героев вкупе с приметами зарождающейся эпохи НТР. После публикации в 1976-м он получает известность, неспроста же эту социально-фантастическую повесть Борис Стругацкий считал одним из наиболее интересных произведений советской фантастики конца семидесятых годов.
В будущем западные учёные создают «биокристаллическое соединение с активной структурой» П-120 (пэйперол), внешне выглядящее как плотная голубоватая бумага, — предназначенное для замены бумаги обычной. Заинтересованы прежде всего военные и политики, ведь эта «сказочная змеиная кожа» может дать возможности безграничного подглядывания — всё, написанное на П-120, можно «считать» на расстоянии! Она и внушить пишущим на ней может нужное власть имущим. Вся привычная жизнь, перипетии которой Щербаков точно изображает, может нарушиться… Опасное изобретение служит импульсом к пробуждению совести героя, чтобы не дать «змию» развернуться, сенатор Тинноузер готов сделать всё для запрещения исследований в этой области. Готов «снова начать многотрудный путь к истине, гармонии и совершенству самих себя».
Рассказы Щербакова публикуются в журналах и сборниках, в 1978 году печатают повесть «Сдвиг». Получив не только моральную поддержку мэтров советской НФ, но и выход в печать, Щербаков решает оставить свою научно-практическую деятельность и с 1979 года становится «профессиональным» литератором (к чему душа стремилась с детства). В 1981 году его принимают в СП СССР, по тем временам это было немалым достижением. В 1982-м выходит первая НФ-книга, в следующем году отмеченная Евроконовской премией. Со стороны могло показаться, что всё получается само собой, легко и просто. Дни и ночи напролёт, отданные любимому делу — о них знали только друзья.
Вторая книга выходит уже в несколько иные времена, перестроечные и кооперативные. СП (то есть совместное предприятие) «Интербук» издаёт сборник повестей и рассказов «Змий» (1990) — три повести, цикл юмористических «Рассказов из жизни А. П. Балаева», написанных «с присущей Щербакову элегантностью» (как написали составители одного из НФ-сборников). Хорошая книга, только чуть запоздавшая, к примеру — приключения Степана Лавочкина из времён «Эры Освобождённого Труда» в нашем настоящем (повесть «Кандидат-лейтенант») скоро напрочь затмят реальные похождения «пацанов» и «бригад» нашего времени…
С конца восьмидесятых Щербаков стал переводить зарубежную фантастику, и тут также добился успеха. Читатели «Уральского следопыта» в конце 1990-го с восторгом встретили переведённую им повесть Конан Дойла «Владыка Тёмной Стороны», представляющую на самом деле окончание «Маракотовой бездны», на русском до этого не публиковавшееся по идеологическим мотивам. Классический автор предстал с неожиданной для советских читателей стороны. Порадовал читателей и новый перевод заключительной книги знаменитой «лунной трилогии» классика польской НФ Ежи Жулавского «Победоносец» (1993). Но больше Ал. Ал. Щербакова интересовала современная «сайнс фикшн», и перевод «Гимнов Гипериона» (отрывка из знаменитого романа Дэна Симмонса) был замечателен. За перевод романа Ф. Х. Фармера «Грех межзвёздный» (1992) Щербаков получил Беляевскую премию, а за перевод романа Хайнлайна «Луна жёстко стелет» (1993) стал лауреатом сразу двух премий — Беляевской и «Странника». Уже после смерти он был назван лучшим переводчиком на ЕвроКоне-96.
С восьмидесятых Щербаков периодически выступал с критическими разборами на занятиях Литстудии А. Балабухи и А. Бритикова, публиковал рецензии, предисловия, послесловия, комментарии (в том числе под псевдонимом Н. Ф. Александреев). На седьмом десятке как автор предстал ещё одной гранью, его историческое эссе «Аз и Он», опубликованное в журнале «Звезда» (1993), было отмечено премией этого издания. К сожалению, работа осталась не завершённой…
При пожаре в знаменитом Доме писателей на Шпалерной «Сан Саныч» бросился его тушить, наглотался дыма, пришлось его самого выносить из огня. При лечении обнаружили лейкемию, «сгорел» писатель менее чем за год, скончавшись 9 октября 1994 года…
Осталось немаленькое творческое наследие, публикация его маловероятна, но даже увидевшего свет вполне достаточно, чтобы сделать вывод: Ал. Ал. Щербаков — настоящее литературное явление! А если бы смерть не помешала развернуться в полной мере!.. Был бы сейчас «Сан Саныч» патриархом «НФ-возрожденцев» — так считает один из них, Антон Первушин. Ведь писал Щербаков НФ в основном твёрдую (американских эталонов), даже элементы киберпанковской стилистики использовал — независимо от киберпанков.
