Таким образом, Рой Комплейн и священник оказались на своей первой лекции по астрономии. Во время своего рассказа Трегонин беспрестанно носился по комнате от одной стены к другой. Был он до смешного маленьким и худощавым, чуть ли не женственного сложения, а все его владения были забиты беспорядочно разбросанными книгами и разными древностями. В этом помещении беспорядок был таким выдающимся, что превращался в своего рода произведение искусства. Для начала Трегонин сообщил, что до недавнего времени на Носу, как и в Кабинах, книги и вообще вся печатная продукция уничтожались, с одной стороны, из суеверия, с другой, — для укрепления власти правящих, склонных держать своих подчинённых в невежестве.

— Вне сомнения, именно таким образом было ещё в самом начале утрачено даже само понятие корабля, — сообщил, петушась, советник. — Поэтому, вероятнее всего, то, что вы видите перед собой, — это все, что сохранилось на Носу в целости. Остальное погибло, а в том, чем мы располагаем, содержатся лишь фрагменты истины…

Когда советник начал свои поучения, Комплейн мгновенно забыл о забавной жестикуляции, сопутствовавшей им. Он забыл обо всем, вслушиваясь в чудесную историю, которая предстала перед ним в этой крохотной каморке, как мозаика, составленная из мельчайших фактов.

В космическом пространстве, в котором перемещается их мир, существуют и другие миры, причём двух видов: одни называются солнцами и от них исходят свет и тепло, другие называются планетами. Планеты зависят от тепла и света солнц. И на одной такой планете, связанной с солнцем, которое так и называлось — Солнце, жили когда-то люди. Планета звалась Землёй, и люди жили на всей её поверхности, потому что нутро её было монолитно и лишено света.

— Люди не падали с поверхности, даже когда жили на самом верху, — объяснил Трегонин. — Именно тяготение позволяет и нам самим перемещаться по кривизне бортов без страха упасть. Люди открыли множество разных тайн. Они нашли способ, позволивший им покинуть свою планету и исследовать другие планеты, связанные с их солнцем. Должно быть, это был очень сложный способ, потому что на придумывание его ушло много времени. Другие планеты очень отличались от их родной, на них было слишком мало тепла, или слишком много, и поэтому люди не могли на них жить. А это очень тревожило население Земли. Наконец они решили, что должны исследовать планеты у других солнц и познакомиться с царящими там условиями, потому что на Земле людям стало тесно. В этом месте записи, которыми располагал Трегонин, становились туманными. В одних говорилось, что космос совершенно пуст, в других — что в нем находятся тысячи солнц, называемых звёздами. По какой-то причине, теперь неведомой, людям было трудно принять решение, в сторону какого солнца им отправиться, но в конце концов с помощью соответствующих аппаратов, в конструировании которых они были непревзойдёнными специалистами, они выбрали одно ярко светящееся солнце под названием Процион, у которого были связанные с ним планеты и которое находилось от Земли на расстоянии, исчисленном лишь в одиннадцать световых лет. Но преодоление этого расстояния было серьёзной проблемой даже для таких сообразительных людей, так как в космосе нет ни тепла, ни света, да и само путешествие должно было длиться очень долго — настолько долго, что многие поколения людей должны были умереть, прежде чем оно подойдёт к концу.

— В связи с этим люди и выстроили корабль, на котором мы сейчас находимся. Они создали восемьдесят четыре отсека из неуничтожимого материала, снарядили всем, что могло им пригодиться, снабдили своими знаниями и наделили силой, которую дают тяжёлые частицы под названием ионы.

Трегонин замолчал и быстренько просеменил в угол комнаты.

— Полюбуйтесь! — призвал он. — Так выглядит модель планеты, которую давным-давно покинули наши предки, модель Земли.

Он поднял над головой Глобус. Исцарапанный небрежными руками, выцветший, он все ещё показывал очертания морей и континентов.

Неведомо чем взволнованный, Комплейн посмотрел на Маррапера. По лицу старого священника текли слезы.

— Какая это прелестная повесть! — рыдал он. — Ты — мудрый человек, советник, я верю во все, в каждое слово. Какими же могущественными были люди, какими неизмеримо могущественными!.. Я же лишь бедный старый провинциальный священник, и Бог свидетель, что ничто мне не ведомо…

— Эй, ты, прекрати-ка истерику! — неожиданно резко приказал Трегонин. — Не трясись над собственным ничтожеством, а слушай то, что я говорю тебе. Значение имеют одни только факты, а не чувства.

— Вы-то привыкли к этому, а я — нет. — Маррапер все так же бесстыдно продолжал выжимать из себя слезы. — Достаточно мне подумать о той силе…

Трегонин осторожно водрузил глобус на место и презрительно повернулся к Вайанн.

— Инспектор, если этот жалкий тип не перестанет скулить, прошу вас немедленно убрать его отсюда. Я не выношу сентиментальности! Вы знаете, что я этого терпеть не могу.

— Когда мы достигнем этих планет Проциона? — быстро спросил Комплейн. Он не мог перенести мысли, что ему придётся уйти отсюда до того, как он узнает все.

— Разумный вопрос, молодой человек, — сказал Трегонин. Он в первый раз внимательно посмотрел на Комплейна. — Я постараюсь дать на него разумный ответ. Мне кажется, что полет в направлении Проциона преследовал две цели. Такой большой корабль был построен не только потому, что слишком долгое путешествие в маленьком пространстве оказалось бы невыносимым, но, в первую очередь, потому что он вёз некоторое количество людей, называемых колонистами. Колонисты должны были высадиться на новой планете, жить на ней и размножаться. Для них также предназначалось и большое количество машин — я нашёл каталог — трактора, бетономешалки, дорогоукладчики, не помню что ещё. Другой задачей был сбор информации о новой планете, а также разного вида образцов, чтобы подвергнуть их на Земле детальным исследованиям.

Свойственными ему нервными движениями Трегонин подскочил к шкафу и извлёк металлическую коробку с дюжиной банок, таких небольших, что они умещались на ладони. Он открыл одну из них, и внутри оказалось множество хрупких полупрозрачных пластинок, напоминающих ногти.

— Микрофильмы, — пояснил Трегонин.

Он бережно запихнул рассыпавшиеся пластинки ногой под стол.

— Мне их доставили из отдалённой части Носа. Влага погубила их, но даже будь они целыми, ни на что бы они нам не пригодились, так как для их чтения требуется специальная литература и специальный аппарат.

— В таком случае, я не понимаю… — начал удивлённый Комплейн.

Советник остановил его движением руки.

— Я тебе прочитаю названия этикеток, сохранившихся на коробках, и ты поймёшь. Только эти этикетки уцелели, — сказал он. — Вот здесь, например, написано так: «Фильм — Вид Новой Земли с воздуха, из стратосферы и с орбиты. Середина лета, сев. пол.», а вот здесь: «Фильм — Флора и фауна, континент А, Новая Земля». Ну и так далее.

Он отложил в сторону кассеты и после недолгого молчания добавил:

— Таковы, молодой человек, ответы на твои вопросы. На основе этих фильмов можно утверждать, что корабль счастливо добрался до планеты Проциона. Сейчас мы снова летим в сторону Земли.

В захламлённом помещении вновь воцарилось молчание. Каждый из присутствующих погрузился в собственные мысли. Первой опомнилась Вайанн, которая встала и заявила, что пора идти.

— Подожди, — попросил Комплейн. — Вы сообщили нам так много и так мало в то же время… Если мы летим в сторону Земли, то когда мы её достигнем и можем ли мы узнать об этом?

— Милый мой юноша, — начал Трегонин, потом вздохнул, словно хотел переменить тему разговора, — разве ты не видишь, сколь многое было уничтожено? Ответы на вопросы не всегда понятны, да и некоторые вопросы погибли, если ты понял, о чем я говорю. Позволь, я тебе отвечу так: мы знаем расстояние от Новой Земли — как её назвали колонисты — до Земли, оно равно, как я уже говорил, одиннадцати световым годам. Однако я оказался не в состоянии определить, с какой скоростью движется наш корабль.