Одна из причин, отчего вы навострили лыжи на Марс, в том и заключается, что вы уже не верите в вещи, которые перестали работать. В отличие от большинства местных кретинов.

Кто-то, понимаешь, помер за наши грехи пару тысчонок лет назад. Ну и что, сработало?

То-то же. Пораскиньте мозгами, да пошире. Вы ведь и так уже начинаете мыслить по-иному, раз отважились на опасный перелет в грозную неизвестность. Я лишь надеюсь добавить кое-какие штрихи к общей картине, рассказав непосредственно о Вселенной.

Мысль и разум оказались на острие атаки. Китай вынужден отбиваться от ядерной агрессии со стороны Северной Кореи. Ингушетия лежит в руинах. Ливийцы умудрились самих себя подорвать… Ну с кем не бывает, особливо если ты достаточно туп. Дивный остров Бали превратился в поле сражений. Половина Вестминстерского аббатства взлетела на воздух, о чем вы и без меня отлично знаете. С другой стороны, в новостях почти ничего не говорят о том, что Венгрия, Словакия и Болгария ввязались в войну. Одна половина ирландцев бьет и режет другую. Продолжить перечень? Племенные междоусобицы как были, так и остались в Сомали, Конго и так далее. Вот вам очередное Средневековье в долгом ряду тех, что уже были. Похоже, с человеческой глупостью ничто не может совладать.

И все же мы знаем, до чего драгоценен разум, на какие жертвы шли люди, чтобы его факел продолжал гореть в веках. Бегство с Земли — поступок смелый и разумный. Почему наш проект так сложен в осуществлении? Да потому, что после двух столетий поисков мы по-прежнему спрашиваем: а вот эта планетка, наша Земля — она в самом деле является единственным пристанищем разума? Пока что дела выглядят именно так, несмотря на игры в догадки, в которых мы столь поднаторели. — Здесь Морган Рис умолк на секунду, соображая, как бы яснее донести следующую мысль. — И коли так, получается, что все звезды во Вселенной — а их порядка десяти миллиардов триллионов — существуют исключительно ради нашего разума и нашего довольно ограниченного образа жизни. Это ж кем надо быть, чтобы в такое поверить?

В своей следующей лекции я углублюсь в технические детали, а сегодня у нас лишь прелюдия к этой пытке. Уже сейчас мы можем сказать, что размер галактики связан с продолжительностью срока ее существования. Этого времени более чем достаточно, чтобы в ней образовалась целая куча углерода, который является основой всех форм жизни. Отсюда вопрос: так кто-то задумал или все получилось само собой? В обороте элементов кислорода намного меньше, чем углерода. Тоже неплохо, скажу я, не то, глядишь, от звездного огня вся наша схема мира полыхнет синим пламенем.

С нашей колокольни это невезение, что сейчас на Марсе нет кислорода, и не важно, как обстояло дело раньше. Есть еще немало вещей, которых мы не понимаем. Живя непосредственно там, вы сделаете множество открытий. Много чего поймете. Ни кислорода, ни воды. А вот на Земле воды хватало вдоволь, но только до текущего столетия, когда планета оказалась перенаселена до невозможности. И если задуматься, вода ведет себя чуть ли не в пику природе. В общем и целом твердая фаза всегда тяжелее жидкой и уж тем более газообразной, какой материал ни возьми. А у воды не так. Лед легче воды. Ну не странно ли? Что, скажете, чистая случайность, везение? Было бы иначе, лед стал бы тонуть. Чем вода холоднее, тем она опускается ниже — вот и начал бы нарастать лед. Все океаны были бы насквозь проморожены. И через несколько лет у нас на руках остался бы мир-льдышка, на котором не то что разум — сама жизнь невозможна!

Не означает ли это, что определенные химические реакции были специально, так сказать, «подкручены», чтобы мы могли существовать? Вот уж всем вопросам вопрос. Почему у нас принято, чтобы молодежь покидала отчий дом и куда-то шла? А потому, что ей предстоит открыть большой мир.

Та же фигня? Нет, говорю я: новая фигня…

Тад задумался, выполняли ли банки какую-то полезную функцию для перехода на более высокий уровень знаний. Еще его одолевала тоска по Иде. Вскоре она и ее трижды проклятое кредитное учреждение останутся в миллионах километров за спиной.

Каждый кого-то терял: кто любимого человека, кто целую семью.

Наконец группу мужчин и женщин переместили из поселка Армстронг на борт космоплана «Конфу», который находился на окололунной орбите. «Конфу» весил девяносто тысяч тонн, что чуть ли не вдвое превышает тоннаж «Титаника», затонувшего несколько столетий назад.

Значимость всего этого предприятия до сих пор была отражением той бури восторгов и проклятий, что разразилась при отбытии самой первой ракеты с колонистами на Красную планету, чему уже с десяток лет. В первый вояж отправилась отважная и предприимчивая элита, подписавшая отказ от возвращения на родную Землю. Да, они понимали, что будет трудно, но столкнуться с перспективой полного упадка и гибели…

Многие наблюдатели так и не пришли к единому мнению, чем было это долгое прощание с точки зрения Истории. Потерей или приобретением? Да и будущее предлагало дилемму почти того же свойства: пессимисты ждали его с унынием, а оптимисты надеялись, что вот-вот материализуются некие замечательные вещи. Что же касается земных дел, там можно было найти основания и для того и для другого.

Словно бросая вызов судьбе — тем более что речь шла о чужой судьбе, — на главной площади Армстронга стоял духовой оркестр и вовсю выдувал бравурно-милитаристские ноты. Впрочем, не было вопящей толпы, чье ликование сопровождало бы начало эпохального вояжа. А все потому, что такая прорва легких ополовинила бы и без того ограниченные запасы кислорода. Лишь глазки́ записывающей аппаратуры внимали историческому событию.

Орбитальный челнок перенес новых изгнанников из Армстронга на «Конфу», который поджидал на орбите. Согласно новой конструкторской задумке, под машинным отделением размещался еще один челнок. Как только «Конфу» ляжет на околомарсианскую орбиту, этот челнок и доставит поселенцев в их новый дом, а заодно и необходимый груз медикаментов, топлива и провизии. И все это придумано для того, чтобы «Конфу» смог вернуться к Луне, где его подремонтируют и заправят для очередного перелета на Марс.

Итак, «Конфу». Жилая палуба была поистине прибежищем аскета и располагалась в самом сердце корабля, под многослойной защитой от разрушительного действия радиации. Внешний ярус, по сути, являлся средоточием коммунальных служб и находился под обшивкой, напоминая, как кто-то выразился, яйцо изнутри. А уже под этими помещениями лежали дортуары, где каждую койку окружала масса блестящей, полированной аппаратуры.

Кое-кто из добровольных изгнанников счел скафандры-хуахeны чрезмерно тяжелыми, однако надо отметить и положительные качества этих защитных одеяний. Во-первых, они были практически вечными и, во-вторых, действительно задерживали космическое излучение. В какой-то степени.

Эмигрантов разместили в спальных ложементах под прямыми углами к вектору движения корабля. Под скафандрами, которые почти никогда не снимали, находилась сетка трубочек с жидким теплоносителем, который отводил генерируемое телом тепло и утилизировал его… ну, скажем, для подогрева кофе, который все с удовольствием пили во время редких периодов бодрствования.

— Ого, ловко придумано! — одобрительно воскликнула одна из женщин.

— Да ну, кустарщина, — отмахнулась ее соседка.

— Кустарщина? Поглядим, что ты на Марсе запоешь, — фыркнула девушка, недавно переименованная в Иггог.

Соседнее помещение было отведено под спортзал, щедро оснащенный всевозможным оборудованием. Еще дальше от спального отсека располагался коридор, через который можно было попасть в душевые и туалетные кабинки. Все это хозяйство, как вскоре стало ясно, проектировали чуть ли не для лилипутов, до того тесно был устроен быт. Зато умно.

Впрочем, они уже на борту. И даже на пути к цели.

Приглушенный голос, заранее записанный где-то в компьютере, зачитал им типовой распорядок полета. Легкий перекус, затем индуцированный сон, после чего не менее принудительное пробуждение и обязательная физзарядка. Желающие могут освежиться в душе, хотя вода будет раз за разом повторно утилизироваться. Вновь легкий перекус, принудительный сон, побудка, спортзал…