— У тебя ещё много сон-явей впереди, — сказал он. — Куда ты спешишь. Убирайся и дай мне полежать спокойно. Иди, поищи себе новую женщину.

Комплейн вернулся в свою каморку. Резь в желудке утихла. Где-то в одном из узеньких боковых коридорчиков кто-то играл на струнном инструменте. До него донеслись фрагменты песни, напеваемой приятным тенором.

…в жизни твоей…

…так долго…

… Глория…

Это была старая забытая песня, и он оборвал её, плотно закрыв дверь. Внутри его снова поджидал Маррапер.

Неожиданно Комплейн почувствовал странное напряжение. Ему показалось, что он уже знает, о чем будет говорить священник. Было это так, словно некогда он уже участвовал в этой сцене. Он невольно попытался справиться с этими эмоциями, но чувства обволакивали его, как паутина.

— Пространства тебе, сын мой, — лениво приветствовал его священник. — Ты производишь впечатление озабоченного.

— Поскольку я озабочен, отец, убийство могло бы мне помочь.

Несмотря на неожиданные эти слова, смутное ощущение, что все это уже было, продолжало усиливаться.

— Есть дела более важные, чем убийство. Дела, которые тебе даже и не снились.

— Не надо повторять мне те же бредни, отец. Чуть погодя ты изречёшь, что жизнь — это загадка, и начнёшь болтать так же, как моя мать. А я знаю, что мне надо убить кого-нибудь.

— Ты это сделаешь, — успокоил его священник. — Это хорошо, что ты так этого хочешь. Никогда не поддавайся смирению, сын мой, оно способно уничтожить любого. Все мы заклеймены. Нас осудили за какие-то грехи наши предки. И все мы слепцы, без цели мечущиеся по жизни…

Комплейн, утомлённый, без сил обрушился на своё ложе. Чувство, что это представление с ним уже случалось, бесследно исчезло. В то мгновение он желал только сна. Утром его изгонят из этой комнаты и выпорют, а сегодня ему хотелось лишь спать. Мерная речь Маррапера внезапно прервалась, и Комплейн, подняв голову, увидел, что священник, оперевшись на его постель, внимательно к нему приглядывается.

Комплейн не успел отвернуться, глаза их встретились. Самым жёстким законом, которому подчинялось племя, запрещалось мужчинам глядеть в глаза друг другу. Люди искренне вежливые наделяли один другого лишь косыми взглядами. Комплейн прикусил губу, а лицо его приняло выражение крайнего отвращения.

— Что тебе, черт побери, от меня надо, Маррапер? — вскрикнул он.

В нем кипело желание сказать, что совсем недавно он узнал о незаконном его происхождении.

— Ведь ты ещё не получил сегодня своих шести плетей, парнишка, верно?

— Ты — священник, и тебя это не касается.

— Пастырь духовный не может быть эгоистом. Я вопрошаю тебя ради твоей же пользы, а кроме того, твой ответ имеет для меня огромное значение.

— Нет, не получил. Как тебе известно, все они ни на что не годны. Даже палач.

Глаза священника вновь настойчиво искали его глаза.

Комплейн отвернулся и, хотя поза его была крайне неудобной, принялся разглядывать стену, но следующий вопрос священника заставил его вздрогнуть.

— У тебя никогда не было желания поддаться безумию, Рой?

Перед мысленным взором Комплейна вопреки его желанию появилась картинка: вот он бежит по Кабинам с раскалённым парализатором в руке, и все со страхом и почтением расступаются перед ним, оставляя его хозяином положения. Многие из самых уважаемых мужчин, в том числе и его брат Грегг, впали в своё время в безумие, пробившись в дикой ярости сквозь толпу и скрываясь с тех пор в менее населённых районах, живя там в одиночестве или присоединившись к другим племенам в страхе перед возвращением и ожидающей их карой. Он знал, что заслуживает не меньшего уважения, но эта идея не должна была исходить от духовника.

Что-нибудь похожее мог бы порекомендовать врач смертельно больному, но не священник, долженствующий хранить дух племени и в зародыше гасить стрессовые ситуации.

Впервые Комплейну пришла в голову мысль, что Маррапер, видимо, тоже подошёл к какому-то переломному пункту своей жизни, что он тоже стремится к чему-то непонятному и пытается разобраться в чем-то неведомом.

— Посмотри на меня, Рой. И ответь.

— Почему ты так со мной разговариваешь?

Он сел, обеспокоенный тоном священника.

— Я должен знать, что на самом деле с тобой происходит.

— Ты же знаешь, что говорят Литании: «Мы — порождение скотов, и дни наши протекают в непрерывном страхе».

— Ты в это веришь? — поинтересовался Маррапер.

— Конечно. Так начертано в Науке.

— Мне нужна твоя помощь, Рой. Ты пошёл бы со мной, если бы я отправился за пределы Кабин в Джунгли?

Все это было сказано тихо и быстро, так же тихо и быстро, как стучало сердце Комплейна, полное сомнений. Он даже не попытался прийти к какому-нибудь выводу, он даже не пробовал принять осмысленное решение, тут следовало слушаться инстинктов, ибо разум знал слишком многое.

— Это потребовало бы мужества, — после долгого молчания произнёс он.

Священник хлопнул себя по толстым ляжкам и нервно зевнул, издав при этом звук, напоминающий писк.

— Нет, Рой, ты лжёшь точно так же, как и поколения лжецов, которые уже появились на свет. Если мы уйдём отсюда, это будет означать лишь бегство, попытку избавиться от ответственности, которую накладывает на взрослого человека современное общество. Мы уйдём украдкой, и это будет, мальчик мой, вековечным стремлением вернуться к природе, невольным желанием разделить образ жизни предков. Так что в конечном счёте все это окажется попросту трусостью. И все же ты пойдёшь со мной?

Какое-то скрытое значение этих слов укрепило Комплейна в принятом им решении. Он пойдёт! Он сбежит от этой преграды, которую ему никак не удаётся преодолеть. Он поднялся с кровати, стараясь скрыть своё решение от внимательного взгляда Маррапера, пока тот не расскажет о путешествии поподробнее.

— И что же мы с тобой, святой отец, станем делать вдвоём в этих зарослях?

Священник погрузил в ноздрю большой палец, потом внимательно оглядел свою руку.

— Мы будем не одни. С нами пойдёт ещё несколько достойных людей. Они уже готовы к этому часу. Тебя обесчестили, оставили без женщины. Что тебе терять? Я искренне хочу, чтобы ты согласился, твоего блага ради, конечно же, хотя и предпочёл бы, чтобы меня сопровождал кто-нибудь более покладистый, пусть даже не с такими зоркими глазами охотника.

— Кто они, Маррапер?

— Я скажу тебе, как только ты согласишься отправиться с нами. Если меня предадут, то стражники всем нам и мне в особенности перережут горло, по крайней мере, в дюжине мест.

— И что мы будем делать, куда направимся?

Маррапер медленно встал и потянулся. Он почесал длинным пальцем в волосах и одновременно с этим постарался придать своему лицу самое таинственное выражение, на которое только был способен, приподняв одну пухлую щеку и опустив другую так, что рот между ними стал напоминать завязанную узлами верёвку.

— Иди сам, куда знаешь, Рой, если у тебя нет доверия моему руководству. Ты прямо баба, только скулишь и спрашиваешь. Вот что я тебе скажу: мои планы настолько велики, что превосходят возможности твоего разума. Власть над кораблём! Вот что мне надо, а не какая-нибудь чепуха. Полная власть над всем кораблём. Ты даже вообразить не можешь, что это означает!

— Я не собираюсь отказываться, — пробормотал Комплейн.

Он растерялся от воинственного вида священника.

— Значит, ты идёшь с нами?

— Да.

Ни слова не говоря, Маррапер стиснул ему руку, лицо его прояснилось.

— Ну, теперь скажи мне, кто они, — сказал Комплейн, испуганный собственным выбором.

Маррапер отпустил его руку.

— Вспомни старую пословицу, Рой: «Правда ещё никого не сделала счастливым». Вскоре узнаёшь. Но ради твоего же блага я предпочёл бы сейчас об этом не говорить. Я планирую уход на следующий сон. Теперь я покидаю тебя, поскольку меня ждёт ещё множество дел. Ни слова никому.

В дверях он задержался, сунул руку за пазуху, достал что-то и триумфально помахал в воздухе. Комплейн разглядел, что это книга, принадлежавшая вымершим ныне Гигантам.