— Минуту… — сумел выдавить Мэтью, но у него получился только сиплый полушепот. — Подождите минуту, — сказал он уже громче. — Сдержите ваш… порыв, пожалуйста.

Они расхохотались. Двое мужчин и одна девушка.

Из всех унижений и страданий, которые ему пришлось пережить в последнее время, сильнее всего его почему-то раздражала именно перспектива быть осмеянным. Это распалило его гнев, и выбросом этой энергии ему удалось вырваться из цепких объятий темноты, к которой его привел — как он вспомнил — удар ботинком по лицу. Глаза открылись. Медленно обретая черты, перед ним появились три лица, омытые желтым искусственным светом лампы. Остальная часть комнаты, где бы она ни находилась, тонула в темноте.

— Ну, наконец-то ты с нами, — сказала девушка, и ее размытое лицо, похоже, подарило ему искреннюю улыбку.

— С вами… это где? — сумел спросить Мэтью. Он обнаружил, что его накрыли тонким одеялом, и все это время он лежал на матрасе, набитом соломой.

— В нашем подвале, — сказал один из мужчин. — Примерно в двух кварталах от того места, где мы тебя подобрали.

— Да, Рори очень сожалеет о случившемся, — подал голос второй мужчина с более высоким и чуть гнусавым голосом, чем у первого. — Но твоя голова просто не вовремя попалась на пути, а нам некогда было разбираться.

— Моя голова… да, — Мэтью вытащил руку из-под одеяла и ощупал свою челюсть. Казалось, болью отозвался каждый волос его бороды. Место, куда пришелся удар, сильно распухло, и не было никакой необходимости убеждаться в плачевности собственного состояния, продолжая себя ощупывать. Но при этом — что было довольно странно — он чувствовал себя чистым, а кожа немного саднила, как будто ее яростно терли чем-то шершавым довольно долгое время. А еще… неужели до него доносился запах мыла?

— Я, что… побывал… в ванной? — осторожно спросил он у трех расплывчатых соглядатаев.

— И это была непростая работа, — ответила девушка. — Превратить наполовину мертвое тело в живого человека и смыть всю эту грязь. Когда дело было сделано, можно было наполнить целую корзину тем налетом, что мы с тебя сняли.

Когда, подумал Мэтью, вспомнив о времени.

Полночь, таверна «Три Сестры»! Улица Флинт! Одна половина его была готова вскочить в тот же миг, но вторая чувствовала себя тяжелой, как морской якорь.

Он попытался приподняться хотя бы на локтях, но даже это оказалось сложной задачей.

— Сколько времени? — спросил он, обращаясь к одному из размытых лиц.

— Слышь, ты, я, что похож на гребаные часы? — прорычал первый мужчина.

— Будь с ним помягче, Кевин, — сказала девушка. — Он все еще не до конца вернулся на землю. Ну… я думаю, сейчас чуть больше одиннадцати.

— Мне нужно попасть в «Три Сестры» на улице Флинт. Я должен быть там в полночь.

— В полночь? — она тихо усмехнулась. — Тогда у тебя достаточно времени в запасе. Примерно часов двенадцать. И улица Флинт отсюда всего в нескольких минутах ходьбы.

— Двенадцать часов? — наконец, его осенило. — То есть… сейчас чуть больше одиннадцати утра?

— Верняк.

— Ох… — выдохнул Мэтью. Он снова прилег на матрас. Возможность встречи с Альбионом была упущена. — Черт, — тихо прошипел он.

- «Три Сестры» никуда не убегут, — сказал Кевин. — Как и ты, судя по твоему виду.

Мэтью прекрасно понимал, что это был не комплимент. Ему пришло в голову, что не только сам удар продержал его без сознания так долго, он послужил лишь толчком, после которого организм его провалился в беспамятство, пережив множество столь долгих и изнурительных ночей почти без сна.

— Ты, наверное, сильно изголодался по тамошнему пойлу, — сказала девушка. — Это поэтому ты начал около полуночи вертеться во сне и бормотать что-то непонятное? Я знаю, потому что я сидела рядом с тобой тут и все видела, — она повернула голову, чтобы поговорить с кем-то из своих товарищей. — Надо сказать Рори, что он пришел в себя.

— Я ему скажу, — сказал второй мужчина, затем послышался стук сапог, удаляющийся прочь по каменному полу.

— У нас куча вопросов к тебе, — обратилась девушка к Мэтью. — Но надо дождаться Рори для этого.

— Это запросто, — пробормотал Мэтью, все еще проклиная себя за то, что пропустил встречу и, кроме того, за упущенную возможность прояснить что-то в этой таинственной истории. — Давайте подождем Рори. А пока… — ему пришлось сделать паузу в несколько секунд, потому что для его опухшей челюсти говорить сейчас было все равно, что жевать пушечные ядра. — Ты говоришь… улица Флинт находится в нескольких минутах ходьбы отсюда? Я так понимаю, я нахожусь в каком-то подвале, но… кто вы такие?

Лицо девушки показалось из темноты и полностью попало в круг света масляной лампы, стоящей на ящике прямо над головой Мэтью, и она взглянула на него, как ангел, спустившийся с небес.

— Мы твоя новая семья, — был ответ. — Если тебе так угодно.

Зрение Мэтью практически полностью прояснилось. Первым делом он обратил внимание, что этой девушке на вид около шестнадцати или семнадцати лет. Стройная, даже хрупкая, с кудрявыми каштановыми волосами, остриженными коротко, как у мальчика. Немного неопрятное лицо имело форму сердца, дикие брови темнели над карими глазами, блестящими в свете лампы и становившимися в нем золотистыми. Под правым гладом темнел синяк, чуть припухший, на подбородке краснела небольшая царапина, а еще один ушиб был на правой щеке, ближе к скуле, и небольшой порез проходил по ее курносому носику.

Это, подумал Мэтью, и был тот, кого он счел маленьким мальчиком, на которого напали три хулигана. Однако ее заявление, сделанное чуть раньше, не имело для него никакого смысла… впрочем, как и все предыдущие события последних дней.

— Как тебя зовут? — спросил молодой человек.

— Пай Пудинг, — назвалась она, и ее добрые и любопытные глаза проследили за реакцией на его лице, да и самого его оглядели с интересом. — А тебя?

— Мэтью Корбетт.

— Здоров, Мэтью, — сказала она, и на лице ее снова растянулась улыбка.

— Эм… привет… Пай, — отозвался он.

— Ну, что, наш храбрый, но глупый и очень везучий воин пришел в чувства? — раздался голос в подвале, когда его обладатель еще не приблизился к Мэтью. Молодой человек услышал стук нескольких пар ботинок снова, и девушка, назвавшаяся Пай, подвинулась, чтобы подпустить мужчину поближе.

— Рори, глянь, что ты сделал, — сказал мужчина, обращаясь к кому-то вне поля зрения Мэтью.

— Жалко, — прозвучал другой голос в ответ. — Конечно, это была просто ссадина. Следующий пинок сделал бы из твоей челюсти отбивную. Прости, приятель, — теперь он обращался к Мэтью. — Чувствуешь себя сносно?

— Моя челюсть все еще на месте. И язык я себе не откусил. Немного трудно говорить, но… да, сносно.

— Как раз это я и хотел услышать, — вновь прибывший опустился на колени рядом с Мэтью, откупорил бутылку, которую держал в руках и протянул ее. — Подарок тебе, — сказал он. — Лучший ром, который мы только смогли достать.

Мэтью взял бутылку и, не медля, сделал глоток. На деле, он не возражал против того, чтобы напиться в стельку. Ром обжег ему рот и горло, и зашипел в желудке, но молодому человеку показалось, что он никогда не пил ничего вкуснее.

— Его зовут Мэтью Корбетт, — сказала Пай Пудинг.

— Рори Кин, — представился новый человек. — Я здесь что-то… вроде хозяина особняка.

Мэтью сделал очередной долгий глоток.

— Хозяин особняка?

— Всего, что ты видишь здесь, внизу и наверху. Три квартала на юг, три на запад, четыре на восток и два на север. Работаем сейчас над расширением наших территориальных владений, — на его румяном лице показалось три серебряных зуба на верхней челюсти, и два — на нижней. Его глубоко посаженные опасные светло-голубые глаза пугающе пылали. — Ты попал на земли Черноглазого Семейства, и мы рады такому галантному парнише. То, что ты решил спасти нашу Пай — хотя она никогда не нуждается в спасении — показало, что у тебя есть яйца. А я люблю яйца, хотя и не в том смысле, в котором их любят некоторые.