Он покачал головой, наблюдая печальное молчание Альбиона.

— Я даже не знаю, что с вами делать, пока вы здесь. Хотя нет, знаю. Вы и Мэтью будете моими гостями на оперном выступлении завтра вечером, в восемь. После того, как представление закончится, судья Арчер, с вами поработают. Я не люблю людей, которые слишком хорошо осведомлены о моих делах, а вы и без того доставили мне достаточно неудобств. Поэтому с вами поработают, чтобы выяснить полный список человек, которые знают мое полное имя и описание. Мэтью мог проболтаться об этом Матушке Диар, но пришла эта информация от вас, он узнал это из вашего маленького стишка в «Булавке», выпуск которой Матушка Диар привезла с собой. Нам необходимо сжечь этот мост. После того, как я получу от вас информацию, я использую вас для экспериментов. Для каких — зависит от того, что вы мне предложите. Тогда я и решу, будете вы жить или умрете.

— Прелестно, — ответил Арчер с напряженной улыбкой.

— Прелестно, в самом деле. А теперь, если действовать по вашей схеме, я бы позволил вам свободно пройтись и убить всех читателей «Булавки», - лицо Профессора внезапно исказилось. — Вы мне отвратительны, — сказал он, взял салфетку с колен, отшвырнул ее на стол и встал. Стул шумно проехался по полу. В комнате моментально появился Мартин.

— Мы закончили, — объявил Фэлл. — Убирайтесь из моего дома, оба. И возьмите с собой свою маску, Арчер. Можете спать в ней сегодня и надеяться, что из преступника хотя бы во сне сможете стать героем.

Сказав это, профессор вышел из комнаты.

Мартин остался на своем месте, глядя на гостей исподлобья. Сообщение «убираться» из дома было вполне ясным.

Арчер поднялся со стула и потянулся к маске. Рука его замерла. Снова потянулась и остановилась.

Затем он болезненно вздохнул, все же протянул руку и забрал маску с выпотрошенной рыбы.

Ночь становилась холоднее.

Мэтью шел рядом с Уильямом Арчером прочь от дома Профессора Фэлла. Фонари освещали уличные знаки, иногда и в окнах мелькал случайный огонек.

— На какой улице вас поселили? — спросил Арчер.

— На Лайонфиш-Стрит. А вас?

— На Буллхед-Стрит. Это рядом с Трешер-Стрит.

Мэтью кивнул.

— Вы ведь знаете, что большинство жителей этой деревне отравлены наркотиками?

— Из того ограниченного количества этих жителей, что мне удалось увидеть, у меня закралось такое подозрение. Я знаю, что здесь есть охранники, но как Фэллу удается держать всех такими послушными без наркотиков? — он несколько секунд помолчал. — Полагаю, став одним из объектов эксперимента, скоро я об этом узнаю.

— Да, — только и сумел сказать Мэтью.

— Хм. В моем доме есть бритва. Возможно, мне стоит просто…

— Я сомневаюсь, что она все еще будет там, когда вы вернетесь, — Мэтью вдруг остановился. То же сделал и Арчер. Они посмотрели друг другу в глаза, стоя посреди улицы, вокруг выл холодный осенний ветер, а практически полная луна яркой лампой светила на небе в окружении маленьких светляков звезд. — Я представляю, что вы, пожалуй, могли бы найти быстрый способ покончить с собой, если б захотели, — покачал головой Мэтью. — Можете даже думать, что это будет мудрым решением, чтобы защитить свои контакты, а также… чтобы защитить Стивена. Они ранили его, когда забирали вас из госпиталя? Я так понимаю, это был именно тот молодой человек, который, по словам Матушки Диар пытался помешать забрать вас.

— Это был не Стивен. Это был кое-кто другой. Муж одной из медсестер, я думаю. Я сказал Стивену, чтобы он шел домой, чтобы отдохнул, а потом возвращался, если будет время. К счастью, он воспользовался советом своего отца.

— Рад это слышать. Стивен рассказал вам, что он посвятил меня во все подробности… я бы не назвал это планом… я даже толком не знаю, как это назвать, но могу охарактеризовать эти действия одним словом — «отчаяние»…

— Он сказал мне. Я с трудом мог слушать, потому что то терял сознание, то приходил в себя, но суть я уловил.

Мэтью посмотрел на луну, окруженную россыпью звезд, завораживающих своим блеском, затем вновь обратил свое внимание на судью и качнул головой.

— Как вы вообще могли подумать, что это может сработать? Использовать наживку, чтобы привести Фэлла в «Трех Сестер», где вы надеялись убить его на улице Флинт? Вы образованный и умный человек, как и ваш сын. Как вы могли решиться на такое безумие?

— Это могло сработать. Хотя бы частично.

— Вместо того, чтобы привести Фэлла на вашу территорию, оно привело вас в его владения. Если это успех, то я, похоже, потерял смысл слова «неудача», - Мэтью почувствовал, как в лицо ему ударил жар. — И как вы посмели вообще использовать меня таким образом! Заточили меня в Ньюгейт… потом напали на нас в Уайтчепеле… и… все остальное. Всё это! — воскликнул он, поднимая руку с меткой Черноглазого Семейства прямо к лицу Арчера.

— Да, — выдохнул судья. Глаза его стали жесткими, а мышцы лица напряглись. — Я уже видел этот символ раньше. На теле молодого человека, который послужил причиной смерти моей Хелен.

— Возможно, вас утешит тот факт, что вся банда, в которой состоял Джошуа Оукли, сократилась до одного единственного члена: меня. Они все мертвы, все, кроме их лидера, были убиты рукой того же человека, кто вырезал семью судьи Фэллонсби. Фэлл называет его одержимым или бесноватым. Кто-то, кто пытается работать на территории Профессора и кто разграбляет склады с «Белым Бархатом». Лидер этой банды был убит на моих глазах Матушкой Диар, и пусть у него был скверный характер, он был хорошим человеком, который точно уж не заслужил такой смерти. Да и своей тяжелой жизни тоже не заслужил. Теперь профессор схватил двух моих друзей — простите… оговорюсь — моего лучшего друга и женщину, которую я люблю. Он привез их в эту деревню и проклял оба из разума, отравив их наркотиками, и ни один из них не может теперь даже узнать меня!

Мэтью приложил руку ко лбу, ощутив волну легкого головокружения. На несколько секунд он почти поддался панической мысли, что его снова чем-то отравили, но затем он понял, что все еще контролирует себя и свое тело, поэтому весь яд, который сейчас находился в нем — это лишь яд сложившихся обстоятельств. Он вздохнул.

— Я привык находить решения проблем. В прошлом я бывал в трудных ситуациях, в которых мозг у меня буквально раскалывался на кусочки, но я всегда находил решение. А на этот раз… я не могу его найти, — он опустил руку. — Если кто-то здесь и имеет право сдаться и уйти из жизни добровольно, так это я, — молодой человек устало опустил взгляд. — Я послужил причиной самым худшим вещам, которым не должен был позволить случиться, и я бессилен это изменить. Единственное, что я могу сделать, это подождать еще минуту, час и день, надеясь, что какой-то выход все же придет мне в голову, и я смогу спасти своих друзей. Поэтому… если хотите убить себя, вы можете найти способ, но это лишь докажет, насколько вы ошибались во всем, — он сделал паузу, позволяя собеседнику осмыслить сказанное. — Возродите свою гордость из пепла, сэр. Продержитесь еще какое-то время.

— Мне все равно дадут всего лишь день.

— Думаю, множество людей, которых ожидало повешение после вашего приговора, смотрело на свой оставшийся день так, чтобы вытянуть из него все самое лучшее. Даже профессор верит, что вы человек крутого нрава и не опуститесь до такого малодушного поступка, как самоубийство. Иначе он не позволил бы вам покинуть дом.

— Ваша правда, — тихо ответил судья. Он огляделся вокруг, окинув взглядом маленькие дома, и в этот момент Мэтью истинно мог прочесть мысли этого человека: он видел, что его разум — пусть и горящий и занятый переносимой болью от ранения — начал работать над проблемой. Альбион не мог сойти со сцены так просто. — Сегодня днем я прогуливался вдоль стены, — проговорил Арчер задумчиво. — Я увидел очень хорошо охраняемые главные ворота, а также задние ворота над утесами. Обрывы там коварные, но я заметил, что дорога оттуда тянется на четверть мили вниз, к защищенной гавани. Две рыбацкие лодки и еще одно судно причалило туда. Как вы думаете, есть шанс взорвать ворота и добраться до лодок?