Лица он почти не чувствовал, ощущая только страшную боль в голове. Рядом лежал скорчившись Сучок и умолял Бориса не убивать его. Борис же молча перезарядил ружье, закинул мелкашку за спину и затем, подняв легко Сучка за шиворот, подвел его к лыжам и заставил надеть их на ноги. Так же он сделал и с Мизгирем. Только тот не мог почти стоять и все норовил упасть и зарыться гудевшей головой в снег. Борис, поддавая ему пинками, приговаривал:

— Стой, сука, не падай, а то убью, золота захотел, так держись — я отвезу вас к нему поближе, гниды таежные, твари.

С трудом поставив Мизгиря на лыжи, Борис повел их связанными между собой на трассу. Те, боясь даже лишнее слово сказать (убьет ведь, и никто не найдет), покорно брели навстречу своей незадачливой судьбе. Через два часа вышли на трассу. Здесь Борис остановил первый же попутный «КАМАЗ», объяснил ситуацию водителю. И они вдвоем затолкали бандитов в кабину, надежно связали и через час доставили их в Оротуканский ПОМ. Борис, написав объяснение, скрылся, так как понимал, что его самого могут задержать за незаконную разработку недр.

Выслушав Юру, Матвеич задумчиво покачал головой и сказал, что этому Борису медаль надо дать и денежную премию. Тем не менее его объявили в розыск. (Но так и не нашли.)

А со Славкой тоже непростая история, оказывается, была. Жил он с сентября на Украине, и, когда ему исполнилось 18, был призван в Украинскую армию, но служить сечевиком Славка не захотел и, имея мечту служить в Российской армии, махнул без документов и денег через Украину и всю Россию попутками аж до Охотского моря, где в Магадане проживал его дядька. Но у дядьки Славка продержался недолго по причине дядиного беспробудного пьянства. Так он очутился в Оротукане, где хотел устроиться в артель, но туда брали только с мая, и он пошел к Борису.

Варнаков за убийство осудил гуманный суд сроком на 6 лет каждого. Через 6 лет Матвеич, проезжая по трассе, заехал навестить деда, одиноко проживавшего на Баранке, и здесь неожиданно встретил исхудавшего, почти беззубого Мизгиря. Но это уже другая история.

— Ну что, выяснил? — спросил Синегоров.

— Какая-то хреновина получается, — ответил Пал Палыч, — все что-то знают, что-то в воздухе носится, два кэгэ вроде бы, но где?

Матвеич задумчиво покрутил в руке деревянную линейку. Вот уже три дня, как они с Пашей Захарченко получили туманную информацию, что кто-то привез в поселок 2 килограмма промышленного золота и собирается его продать, но никаких подробностей известно не было. Тем не менее они чувствовали, что действительно кто-то привез золото. Но кто? Оперативники задействовали все силы, но пока безрезультатно, оставалось только гадать.

— Матвеич, давай на охоту съездим, куропаток постреляем, предложил Паша.

— Поедем утром пораньше, возьмем Казимира, а то он без охоты совсем скис, — согласился Синегоров.

Рано утром Паша заехал за ними на «уазике». На заднем сиденье уже сидели Казимир и Чемоданов. Матвеич поздоровался, спросил;

— А ты как сюда попал?

Чемодан заулыбался;

— А как же без меня?

Действительно, куда без Чемодана. Проехав несколько десятков километров по трассе, свернули на проселочную дорогу и сразу же увидели на снегу свежие следы.

— Здоровые псы, — заметил Пал Палыч.

— Какие псы, волчары тут бегают, — опроверг его юннатские наблюдения Казимир, — да причем недавно, только что.

— Догоним? — загорелся Паша.

Казимир с Чемоданом дружно его поддержали.

— Ну, давай попробуй, — разрешил Синегоров.

Захарченко вдавил педаль до упора, и понеслись. Через пару километров один след побольше ушел влево и вверх — в тайгу, второй остался.

— Самец ушел, гад, по следу не догонишь, а эта дура вперед прет, на себя отвлекает, — возбужденно говорил Казимир, а Паша скорость не сбавлял. Поворот следовал за поворотом.

«Хорошо что кусты кругом и сугробы, а впереди ведь откос, с него и свалиться недолго, ого, уже 120 в час», — думал Синегоров, вцепившись в поручень и вглядываясь вперед. Вот перед поворотом мелькнула светло-коричневая волчья фигура и тут же скрылась за поворотом.

— Жми, Паша, жми, — стонал Чемодан, — сейчас мы его завалим.

И вот наконец вышли на прямой 150-метровый отрезок, впереди мчался изо всех сил волк, до поворота ему оставалось метров 50. Пашка резко затормозил, и тут же с карабинами в руках выскочили Чемодан и Казимир. Синегоров с Пашей замерли, ожидая выстрелы. Но те целились и не стреляли.

— Да вы чего? — заорал Паша.

— Не попаду, не попаду, — бормотал Казимир и продолжал целиться.

Крякнув, Матвеич схватил свой карабин, выскочил из машины и, почти не целясь, ударил два раза. Волк уже был на повороте, и его занесло в кусты.

— Промазал! — крикнул Казимир.

— Завалил, — уверенно ответил Синегоров, — пошли.

Забыв про машину, побежали втроем к повороту. Паша тихо поехал за ними. Подбежав к повороту, увидели под кустами на снегу убитого хищника, обе пули попали прямо под хвост.

— Ну ты даешь, Матвеич! — восхищенно протянул Паша.

— Ты тоже мастер. Двадцать километров по такой дороге с такой скоростью, — отозвался Синегоров.

Волчица была огромная.

— Какой же волк тогда? Больше полярного? — спросил Чемодан.

— Это же горные волки, они самые здоровые, — ответил Матвеич, — все-таки мне думается, что это он хотел отвлечь нас от самки и пошел по снегу, а ей-то легче было бежать.

Казимир тут же взялся снимать шкуру с хищника, остальные, покуривая, смотрели, как это ловко у него получается. Через полчаса упакованная в мешок шкура лежала на обочине, а охотники, разложив закуску прямо на капоте, обмывали удачные выстрелы Матвеича. Паша предложил первый тост:

— За снайпера Матвеича, попавшего прямо в очко.

Выпили, и тут Матвеич признался, что он даже и не целился, стрелял навскидку, просто оружие хорошее. Казимир подтвердил:

— Да, бой у него отличный, в спичечный коробок за 100 метров не промажет.

Второй тост Синегоров предложил за аса-водителя. После второй заговорили обо всем, то есть о работе. Матвеич почти не вслушивался в эти разговоры, думал о своем. И вдруг услышал, как Чемодан рассказывает, что из отдаленного поселка дня четыре назад приехал Виктор, бывший сотрудник милиции, по каким-то коммерческим делам, но вот уже дня два как пропал. Звонила несколько раз его жена, не может найти, и в райцентре его нет.

— А ты сам его видел? — спросил Матвеич.

— Ну да, вот как раз когда он приехал.

— А с кем он был, к кому приехал?

— Да вроде к Будкину, коммерсанту этому недоделанному, я их еще вместе видел.

«Вот так, — подумал Синегоров. — Какие же общие интересы у мента, хоть и бывшего, и бандита? Неужели это он привез металл?»

Допив бутылку водки, уселись в машину и поехали домой.

Когда Паша развез Чемодана и Казимира по домам, Матвеич спросил его:

— Ну что, понял?

— Точно он, — тут же ответил Паша. — Будка же в последнее время интерес к металлу стал проявлять, проторговался совсем, одни долги, коммерсант придурочный.

— Да, — подхватил Матвеич, — Виктор кафе открывает, ему деньги позарез нужны.

— Какое кафе?

— «Зангезур». Слыхал?

— Да, знаю. Это его, оказывается?

— Куда же он пропал? В общем, так, Паша, найди сегодня же Андрея, пусть он по «шестеркам» будкинским поработает, лучше всего, если посадит кого суток на 10–15, а там посмотрим.

— Разрешите выполнять, товарищ майор!

— Выполняйте, товарищ капитан, утром доложите.

На этом они и расстались. Матвеич повез волчью шкуру знакомому охотнику по кличке «Пулькин», который мастерски их выделывал, а Пал Палыч поехал искать Андрея, оперуполномоченного уголовного розыска.

Утром Матвеич сразу после тягомотной никчемной планерки у начальника отдела Ершова позвал к себе Пал Палыча.

— Ну что, нашел вчера Андрея?

— А ты что, не в курсе? — вопросом ответил Пал Палыч.