— Похоже на то. Эта пружинистая походка, — Ева тронулась с места, — куча удовольствия, почему бы не повторить? Мы действуем по шаблону: изучаем знакомых обоих полов, бывших партнеров, коллег, клиентов потерпевшей.

— Джесс Барроу? Он мотает срок, а так он — лучший кандидат на то, чтобы поквитаться с тобой и с ней. Ты его посадила, она его не спасла.

— Он получил меньший срок, чем заслужил. Но его персона заслуживает внимания. А фирма? Сначала Фицхью, теперь Баствик: два убитых партнера за два года. Давай-ка вчитаемся в список угроз, которые она получала.

— Давай. А как насчет угроз тебе?

Ева, подъезжая к Главному управлению полиции, забарабанила пальцами по рулю.

— Мне никто не угрожал. Знаешь, в какую сторону надо смотреть? Письма поклонников — вот куда! Правда, лично я ничего такого не сохраняю.

— А я их берегу! Знаешь, какие миленькие приходили после того фильма про Icove? — Воспоминания вызвали у Пибоди румянец удовольствия. — Мое любимое — от двенадцатилетней девчонки, написавшей, что раньше хотела стать видеозвездой, а теперь мечтающей заделаться копом, как я. Разве не прелесть? У тебя таких, поди, куча до самого потолка.

— Не знаю. — Еву все это смущало, от таких разговоров она всегда принималась ерзать. — Те, что приходили в Главное, я сваливала на Киунга. Он же у нас главный по связи с прессой. Если через Голливуд, то я просила тамошних ребят избавить меня от этой ерунды. Я — коп, остальное побоку.

Пибоди немного подождала и ответила:

— У них все наверняка подшито.

Ева сдернула с руля руку и взъерошила себе волосы.

— Это точно. И ты права, придется все это читать и анализировать. Дай передохнуть.

Надо успокоиться, прийти в себя. Она утверждает, что первым делом она коп? Значит, и рассуждать должна как коп.

Отбросить эмоции, побороть тошноту, забыть про головную боль и приступить к своим профессиональным обязанностям.

— Обратимся к Мире, пусть посмотрит на это под своим психопатическим углом. Дальше — координация между Киунгом и Голливудом. Киунг умница, за ним не заржавеет, а психиатрия тем временем рассмотрит поведенческий аспект. Если бред на стене не дымовая завеса — вероятность невелика, но кое-какая все же имеется, — то это значит, что убийца непонятно когда и каким образом пытался со мной связаться, а может, и связывался. И теперь эта связь для него реальна. Это мы возложим на тех, кто знает, что искать.

— Ладно, я потереблю Киунга и свалю это на него. Его епархия, пусть вкалывает. Будут другие красные флажки — пройдемся и по ним, поглядим, куда они нас приведут.

— Верно мыслишь, Пибоди. Действуй! — Ева въехала в гараж Главного управления. — Давай пока не снимать с котелка крышку, но и ушами хлопать не будем. Я бегу к Уитни, — сказала она, поставив машину. — Командованию требуется полный рапорт, и как можно скорее. Ты тоже не теряй времени зря: напиши свой отчет и пошли по копии командиру и Мире.

— Ты тоже с ней поговори, — посоветовала Пибоди.

— Куда я денусь от нашего главного психолога? Но первым делом — Уитни. Пусть взвесит все «за» и «против» и решит, поручать ли это нам, мне. Если он решится, потребуется полное доверие.

— Об этом я не подумала, — вздохнула Пибоди. — А надо было!

Ева и Пибоди вошли в лифт.

— На тебе связь, на мне все остальное. Не медлить! Я займусь юристами и моргом.

Пибоди выскочила из лифта, Ева поехала дальше. В кабину набилось много полицейских и штатских.

Выбравшись из тесной кабины, Ева напомнила себе, что сейчас от нее потребуются четкость, обстоятельность и хладнокровие.

В приемной Уитни Ева сказала секретарю:

— Мне срочно надо к нему.

Женщина удивленно приподняла брови.

— Вы не записывались, лейтенант.

— Мне необходимо без промедления поговорить с майором Уитни.

Секретарь кивнула, не задавая вопросов, тронула свой наушник и тихо заговорила:

— Сэр, здесь лейтенант Даллас, просится к вам. Да, сэр, прямо сейчас. Конечно. — Новое прикосновение к наушнику. — Заходите, лейтенант.

— Благодарю. — Ева шагнула к высокой двойной двери, но на пороге обернулась. — Вы знакомы с секретарем доктора Миры?

— А как же! — Женщина улыбнулась. — Очень хорошо знакома.

— Ей бы у вас поучиться. — И Ева открыла дверь.

Начальник — крупный широкоплечий мужчина — сидел за массивным столом и говорил по настольному коммуникатору. Он жестом велел Еве сесть и подождать.

Она закрыла дверь и воспользовалась предоставленными ей секундами, чтобы сосредоточиться, отбросить ненужные эмоции.

Договорив, Уитни впился в нее карими глазами. Заделался крупным боссом, подумала Ева, но все равно остается прежним копом с улицы.

— Леанор Баствик?

— Так точно, сэр.

Он указал на кресло, но Ева осталась стоять по стойке «смирно».

— Я решила доложить вам о деле лично.

— Понятно.

Уитни выглядел отдохнувшим: широкая темная физиономия и коротко постриженные волосы, «перец и соль» — правда, соль уже преобладала над перцем. Отпуск явно пошел ему на пользу.

— Вам докладывали об убийстве? — начала Ева.

— Поскольку она была видным защитником, наше Управление регулярно с ней бодалось. Она была своим человеком для прессы. Следовательно, меня не могли не поставить в известность и не сообщить о вашей связи с делом. Что еще?

— Тело Баствик обнаружил ее ассистент Сесил Хавершем примерно в семь вечера, когда он, встревоженный ее отсутствием на запланированных встречах, явился в ее квартиру. В силу своих обязанностей Хавершем располагал ее кодами. Мы проверим его алиби на момент наступления смерти, но в данный момент он подозреваемым не является. Потерпевшую задушили, скорее всего, при помощи удавки, видимые следы борьбы и сексуального насилия на теле и вокруг него отсутствуют. Время смерти — вчера, в восемнадцать тридцать. Камеры зафиксировали человека, вошедшего в дом в качестве посыльного; он загораживал свое лицо от камер большой коробкой. Пол не установлен.

— Из этого вытекает, что он знал о расположении камер и разбирался в схеме здания.

— Так точно, сэр. Потерпевшая открыла ему дверь. Камеры показывают, как, входя, он запустил руку в правый карман. Ушел, унося принесенное, спустя примерно пятнадцать минут после проникновения в квартиру потерпевшей.

— Быстро сработано!

— Общее время пребывания в доме — менее получаса.

— Профессионал? — спросил Уитни, подавшись вперед.

— Похоже на то, сэр. Но это пока не установлено. В данный момент на месте преступления работают чистильщики, тело доставлено в морг. Я попросила заняться им главного судмедэксперта Морриса.

— Естественно. — Уитни развел ручищами. — Неизбежно внимание прессы, помнящей склонность потерпевшей обращаться к ней в интересах своих клиентов. В вашем рапорте ничто не побуждает закрыть дело для прессы. А вы, Даллас, как правило, не посещаете меня без вызова. В этот раз мне положено что-то узнать?

— Можно воспользоваться вашим экраном, сэр?

Он кивнул.

Еве пришлось немного повозиться — как же она ненавидит всю эту электронику! — но в конце концов она нашла, куда вставить диск и как включить воспроизведение.

На экране появилась надпись на стене над телом.

Уитни встал и обошел свой стол, не сводя взгляд с экрана.

— Когда вы в последний раз видели потерпевшую или говорили с ней?

— На провалившейся апелляции Джесса Барроу, год назад. С тех пор у меня не было дел с ее участием. Но мы время от времени попадались друг другу на глаза. Чаще это происходило во время следствия по делу Барроу и при расследовании убийства партнера потерпевшей, Фицхью. Коп и защитник — не больше и не меньше. Я ее недолюбливала — и как человека, и как юриста, но я многих недолюбливаю.

— Вы когда-нибудь желали ей смерти?

— Сэр!

— Просто так, в сердцах, лейтенант. — Его взгляд призывал ее к откровенности. — В пылу момента, так сказать, в беседе с кем-нибудь?

— Нет, сэр, такого не было. Другое дело — называть ее разными неуважительными именами: без этого, вероятно, не обходилось. Но дело в том, сэр, что нам с ней нечасто приходилось сталкиваться в суде. Если на то пошло, я чаще боролась с покойным Фицхью, чем с Баствик. У нас не было совместных дел, мы не встречались в обществе и никогда не разговаривали вне рамок следствия, за пределами суда. Легкость, с которой убийца проник к ней в квартиру, говорит о том, что он был знаком с Баствик гораздо лучше, чем я.