— У тебя отлично смазанный механизм. Детали механизма — прилежные копы.

— Просто хорошие. Ладно, я этим займусь.

— Главное, не забывай моего особенного, хорошо одетого копа. — Он наградил ее поцелуем.

В это мгновение подал сигнал коммуникатор Евы, сильно ее напугав.

— Даллас слушает.

— Примите сообщение. Лейтенанту Еве Даллас явиться по адресу авеню Би, дом 524, ячейка 311. Вероятно, убийство. Потерпевший опознан полицией как Ледо, имя на данный момент неизвестно. Доложено о наличии письменного обращения к лейтенанту Еве Даллас. Возможна связь с текущим расследованием.

— Принято. Вызовите детектива Делию Пибоди. Я уже еду.

— Подтверждено. Конец связи.

— Ледо… — Еву укололо чувство вины. — Ну, вот.

— Я поеду с тобой. Расскажешь по пути, кто это.

— Тебе необязательно.

— Я хочу. — Рорк крепко взял ее за плечи. — Потом я оставлю тебя в покое. Не хочешь учитывать естественное беспокойство мужа — считай, что это просто свежий взгляд и другой угол зрения.

— Согласна. Поведешь ты. Я пока проверю, чем Ледо занимался со времени нашей последней встречи.

Она сорвала с вешалки пальто, набросила его и недоверчиво уставилась на протянутый Рорком шарф — рождественский подарок, собственноручно связанный Пибоди.

— Там холодно, — напомнил Рорк.

— Ладно. — Обмотав шарфом шею, она метнулась к двери, радуясь, что Пибоди отдала предпочтение неярким цветам.

Она уже бежала к прогревающейся машине, когда он, догнав ее, ловко натянул ей на голову лыжную шапочку.

— Черная! Тебе идет.

Спорить, как и напоминать, что сам он без шапки, не было смысла. Она прыгнула на пассажирское сиденье и уткнулась в компьютер.

— Его звали Вендал — подумать только! Возраст — тридцать четыре года. Выглядел лет на десять старше — из-за злоупотребления химией и всем, что только можно придумать. После нашей с ним встречи он ненадолго садился за хранение наркоты. Был осужден на полгода, просидел четыре месяца, вышел под обещание завязать и лечиться. Держу пари, даже и не подумал этим заняться. Адвоката по тому делу ему выделили. Не вижу никакой связи с Баствик. Ее и не должно быть, разве что через меня.

— Расскажи мне о нем, — попросил Рорк, выезжая из ворот.

— Второстепенный — нет, для него это комплимент, третьестепенный наркоторговец и совсем пропащий наркоман. По нему можно было изучать вред «дури». Любил бильярд и неплохо играл, но это в прошлом, потому что «дурь» испортила ему зрение. Крыса из подземелья, завсегдатай «Геймтауна». Дубина, пустое место. Склонности к насилию не проявлял. Сбежать, спрятаться, обмануть — вот его промысел. Так, мелочь.

Она устало прикрыла глаза.

— Когда ты видела его в последний раз?

— Позапрошлой зимой, перед потерей жетона. Тогда я расследовала убийства бездомных.

Она вспомнила жюри присяжных из своего сна с участием Вейверли.

— Я затащила в подполье Пибоди — ох, и напугалась же она тогда!

— Теперь не напугалась бы.

— Теперь — нет. Я искала его там, потому что знала, что он якшался с одним из потерпевших — стариком Снуксом, пострадавшим за торговлю вялыми цветами.

Она мысленно перенеслась в подземелье, в мир отбросов и опасностей. В тоннели, где свирепствовало зловоние и обитали потерянные души.

— Я нашла его в «Геймтауне», у бильярдного стола. Один из партнеров не пожелал прерывать игру и полез на меня с кулаками. Пришлось отнять у Ледо кий и задать ему жару. Он был здоровенный, отразил атаку. Я врезала ему коленом в промежность. Забила «чужого», так сказать.

— Если убийца карает твоих обидчиков, то пострадать должен был, скорее, тот здоровяк.

— Я дралась любимым кием Ледо и сломала его об башку того козла. Тогда на меня накинулся сам Ледо, засветил мне в глаз. Ничего страшного, но звездопад из глаз был будь здоров.

— Ты его арестовала?

— Нет. Только припугнула арестом за нападение на сотрудника полиции и выжала из него все, что хотела. Он согласился стать информатором, но толку от него не было, он мог только бесить. Конченый болван!

— Все это должно фигурировать в твоих рапортах.

— Это точно. — Ева вздохнула. — Все там. Да и сам Ледо хорош: пытался улучшить свою репутацию среди ему подобных, хвастаясь, как наподдал стерве из полиции, оставил у нее на лице отметину. Он вполне мог болтать об этом в свою последнюю отсидку, да еще приукрасить историю.

Рорк ехал быстро, ловко лавируя между макси-бусами, рано выехавшими из дома горожанами, такси.

— Все сходится на тебе, это плюс.

— Не забудь, мы имеем дело с убийцей. Так что, скорее, минус.

— Выше голову! Это все болтовня. — Он снял руку с руля и погладил ее по плечу. — Ты справишься. Ты ищешь того, кто знал этих двух потерпевших и был осведомлен об их связи с тобой. Баствик выступала в прессе, с ней все просто. Со вторым потерпевшим сложнее.

— Снова приходится предположить, что это полицейский или юрист. Вряд ли на мне зациклился кто-то, знавший и Баствик, и Ледо. Трудно представить двух более непохожих людей, чем они. Полицейский, юрист, кто-то из судейских. Или, скажем, репортер.

Она задумчиво забарабанила пальцами по своему бедру.

— Мира считает, что он организован, умен, сдержан. Способен строить и осуществлять долговременные планы, избегает конфликтов. Ищет одобрения — по крайней мере, моего — и похвалы.

— Этот человек тебя идеализирует, — подхватил Рорк. — И способен в два счета тебя демонизировать.

— Согласна. Пойдешь со мной?

Тротуары Квадрата загромождали ржавые остовы машин. Все мало-мальски работающее с них уже сняли, а то, что осталось, густо расписали бранными словами, непристойными предложениями и порнографическими граффити.

Позади бывшего пикапа, давно оставшегося без колес и без дверей и превращенного в линялую ширму для отправления естественных потребностей, был припаркован внушительный черно-белый автомобиль полиции. На ступеньках лестницы, ведущей вниз, в ночлежку, устроились двое, страдавшие то ли бессонницей, то ли неизлечимой игроманией. Щеки у обоих раскрасневшиеся, глаза злющие.

Неподалеку стояли двое околоточных дроидов с присущими дроидам злобными рожами. Оба готовились прибегнуть к полицейским дубинкам.

— Лейтенант! — К вылезшей из машины Еве подошел один из них, задуманный конструкторами как чернокожий мужчина лет тридцати, с плечами шириной в Великую Китайскую стену. — Мы предназначены для сдерживания толп при возникновении необходимости и для наблюдения за официальным транспортом. Мы запрограммированы на специфические ситуации и культуру данного района.

— Вот и делайте свое дело. — Ева оглядела здание, темные окна, некоторые из которых были заколочены досками. — Рановато для беспорядков. — Она покосилась на бездельников на лестнице, один из которых почмокал губами, изображая адресованные ей поцелуи.

Дроид обернулся на хулигана, но Ева покачала головой:

— Я сама.

Она двинулась на обидчика, не обращая внимания на ветер, трепавший полы ее длинного кожаного пальто.

— Охота целоваться?

— Копу моих губ не дождаться! — Из-под набрякших век на нее уставились налитые кровью глаза, растянутые в улыбочке губы показали вопиющее пренебрежение гигиеной полости рта. — А вот член у меня о-го-го, в самый раз для твоего ротика.

Тощий приятель красноглазого по-девичьи захихикал.

— О-го-го, говоришь?

Он растопырил колени и похлопал себя по промежности.

— Ты таких не видывала, сучка.

Она склонила голову набок и улыбнулась.

— Чего я только не видала! Где доказательства?

Мистер Большой Член, здорово перебравший «дури», расстегнул ширинку и вывалил свое хозяйство, твердевшее на глазах. Ева подумала, что он вправе участвовать в первенстве чемпионов. Но это только облегчало ей задачу.

— Твой?

— Ты что, слепая и совсем безмозглая, сучка?

— Это так, для верности.

Она схватила его за член, радуясь, что надела перчатки, и крутанула. Похабник издал звук, похожий на свист закипающего чайника, его сосед вскочил и испуганно закудахтал.