Он предлагал ей материнские заклинания, ничего не прося в взамен. Это ей нравилось.

— Большинство заклинаний Кетуры предполагают вызов существ, — продолжал Дамари. — И именно поэтому нам лучше бы практиковаться вне городских стен. Так мы меньше рискуем случайно призвать сторожевого бехира или фамильяра волшебника. Давно уже я не покидал башню. Короткое путешествие прекрасно поспособствовало бы нашей задумке, но я не уверен, что смогу все правильно организовать.

Это было то, в чем Тзигона отменно разбиралась.

— Я вернусь утром. Позаботьтесь о паре добрых башмаков и пошлите в Наемные Мечи Филорги за несколькими сопровождающими. А остальное предоставьте мне.

— И ты сможешь подготовиться к путешествию к завтрашнему утру? — удивился он.

— Конечно, — сверкнула зубами Тзигона. — У меня на сборы и меньше времени бывало.

Ироничная улыбка тронула губы волшебника: он понял намек.

— Похоже, я в какой-то мере причастен к тому, что ты такая шустрая. Пусть же отныне и вовеки наши благословенные Мистрой встречи будут одной лишь радостью без огорчений.

— Да ну, — возразила она, поднимаясь, и когда Дамари вопросительно изогнул бровь, добавила: — За эти годы я много о чем молилась. И могу быть с вами честной: благословение, в котором хорошего и плохого понемногу — тоже сгодится.

Дамари довольно улыбнулся:

— Тогда ты воистину дочь своей матери.

Золотой солнечный клин робко пробивался сквозь кроны леса, знаменуя, что половина утра уже прошла. У открытых дверей подорожной хижины, которая возвышалась над линией деревьев, стояли Маттео и Яго, пристально вглядываясь то в сторону Орфамфала, а то — диких земель, известных как Нат.

— Темо уже пора быть тут, — проворчал Маттео. — Может, поискать его?

— Мы будем ждать здесь, — твердо ответил невысокий джордайн. — Может, ему пришлось задержаться. Тогда, оставив условленное место, мы наверняка разминемся.

Маттео кивнул, соглашаясь:

— Я исследую местность, а ты останешься ждать его здесь.

Он свистом подозвал коня — черного жеребца по имени Сайрик Третий — и вскочил в седло прежде, чем Яго успел возразить. Ударив пятками коня в бока, юноша направился по пути, что вился среди крутых холмов, через сосны и скалы.

Ранее он обмотал копыта лошади тряпками — не только чтобы защитить их от черных камней и обломков скал, но и чтобы приглушить цокот копыт. И эти предосторожности принесли плоды: Маттео скакал достаточно тихо, чтобы уловить отголосок небольшого сражения милях в трех от него.

— Андрис, — прошептал джордайн.

Удивление быстро прошло. Андрис был среди лучших из известных Маттео бойцов, но и теневые амазонки славились жестокостью и коварством. Не смотря на приостренные уши и высокие скулы, в кринти ничего не было от изящества эльфов. Маттео видал варваров, которые таскали на себе меньше оружия и не могли похвастать такой мускулатурой.

Издав грозный рык, Маттео вскочил на ноги и приготовился драться на стороне друга. Серая тень развернулась к нему лицом. Ножны-близнецы качнулись на ее бедрах. В три быстрых шага она подскочила к нему, в леденисто-голубых глазах читалось обещание смерти. Ее меч сверкнул вниз и наискось, чтобы за миг просвистеть быстрой, смертельной дугой к его шее. И одновременно ее моргенштерн — длинная цепь, с шипованным шаром на конце — качнулась в сторону и понеслась в противоположном направлении, по восходящей. Вместе оружие кринти творило смертоносный союз, который не давал возможности уклониться или отступить.

Отступление было последним, о чем думал Маттео. Он прыжком сократил дистанцию, вгоняя кинжал в изогнутую гарду меча кринти. В руку пришелся мощный удар, дрожью отдаваясь дальше по спине, но джордайн не позволил боли замедлить его контратаку. Со всей силой он надавил вверх, сначала сдерживая продвижение меча, а потом и поднимая сцепленные клинки. Сам он нырнул вниз, под оружие, заставив и противника повернуться следом — теперь они оказались спина к спине. Благодаря большему пространства для движения, он еще дальше отпихнул оружие, заставив женщину разжать хватку тогда, когда маневр вынес его внутрь траектории моргенштерна.

Меч кринти звучно хлопнулся на каменистую землю. Маттео оскалился из-за того, что цепь прошлась ему по бедру, но настоящая опасность — шипованный металлический шар — с тошнотворным звуком хлюпнул по ноге противника.

Маттео быстро опустил кинжал и ткнул им в серую руку. Кринти зарычала и выпустила моргенштерн. Джордайн тут же отпихнул цепь в сторону и сам крутанулся вбок, сделав подсечку в воздухе. Удар пришелся чуть выше коленной чашечки воительницы. Та тяжело упала на четвереньки. Быстро придя в себя, она оттолкнулась от земли и вскочила на ноги, не обращая внимания на кровь, льющуюся сквозь продырявленные моргенштерном кожаные штаны.

Джордайн подхватил брошенный меч, оставив привычный кинжал как оружие левой руки. Он уже убедился, насколько важна дистанция, а ничего из собственного оружия джордайна не могло противостоять мечу, который теневая амазонка носила у левого бедра.

Кринти извлекла меч — близнец того, который держал Маттео — и ловко выписала им несколько кругов. Хотя ее движение больше походило на ритуал, джордайн был не настолько глуп, чтобы попытаться это повторить. Меч был тяжелым, со странной балансировкой. Кринти знала оружие, халруанец — нет.

Маттео отступил и пару раз взмахнул клинком на пробу. Центр тяжести был непривычно смещен к острию — выбор в пользу увеличения силы удара; оружие для того, кто вынослив и безжалостен. Джордайну совсем не улыбалась перспектива сражаться с воином-кринти таким непривычным мечом.

Дамбратка пришла в движение. К удивлению Маттео, она подбросила меч в воздух. Клинок кувыркнулся в полете и упал бы острием вниз, если бы она не поймала его в полете, схватившись за середину лезвия. Кровь заструилась между ее побелевших костяшек пальцев. Она посмотрела в глаза джордайна, презрительно усмехнулась, сплюнула. А затем направила оружие себе в грудь и обеими руками вогнала его в сердце.

Последние силы она вложила в то, чтобы оттолкнуться назад, как будто не желала упасть ничком. Она тяжело свалилась, раскинув руки. Окровавленные ладони судорожно сжались в кулаки, медленно раскрылись и обмякли.

Долго, ошарашено Маттео смотрел на мертвую воительницу.

— Это их традиция, — тихо сказал Андрис. — Кринти, если чувствуют себя опозоренными, предпочитают смерть бесчестью. Дикий они народ, но гордый.

Маттео медленно обернулся к другу:

— Откуда ты это знаешь?

— Это Нат, — Андрис рукой очертил широкий круг, будто охватывая этот холмистый дикий край. — Если ты хочешь здесь выжить, должен быть знаком с его опасностями.

— Но не становиться самому ими! — возразил Маттео. — Боги милосердные, Андрис, что ты творишь?

— То, что считаю нужным, — призрачный джордайн поджал губу. — Уходи и оставь меня в покое.

— Ты же знаешь, я не могу. Киву следует найти и остановить. Разбойники-кринти — моя единственная ниточка к ней.

Уже произнося это он знал, что слова эти — ложь. Непроницаемое выражение призрачного лица Андриса вынуждали Маттео принять всю горькую правду.

— Ты снова сражаешься на стороне Кивы, — не мог поверить он. — И вместе с трижды проклятыми кринти! Андрис, что же способно оправдать такой союз?

— Халруаа, — тихо ответил тот. — Мои клятвы джордайна. Расправа, учиненная над моими эльфийскими предками.

— Кива предательница Халруаа. Как можно служить стране, следуя за тем, кто ее предал?

— Не суди меня, Маттео, — предупредил Андрис. — И ради нашего общего благополучия, не препятствуй мне.

На какое-то мгновение Маттео замер, раздираемый противоречиями, и видя мольбу в глазах друга. Он медленно отбросил меч кринти. Улыбка облегчения и грусти коснулась лица Андриса, но тут же исчезла, когда Маттео достал джордайнские кинжалы.