На самом деле, все в этой шикарной таверне говорило о наличии вкуса, изящества и привилегий. Столы застланы белым дамастом[8]. Цветы украшают каждый уголок. Тарелочки одна в одну. Слуги вежливы и не пересчитывают столовое серебро после смены блюд. Каждая из этих мелочей — новая ступень, ведущая в жизнь, полную богатств и уважения. А все вместе складывается в угощение, которое Тзигона будет еще долго с удовольствием вспоминать.
А что еще важнее, это был первый раз, когда Маттео сам ее разыскал. Их встречи всегда были спонтанными и только по ее инициативе. Да и не встречи вовсе, скорее — дружеские засады. Радость Тзигоны от происходящего была так велика, что не могла померкнуть под косыми взглядами и от зловещего шепота. Никогда в чинном Халарахе — вообще, где бы то ни было в Халруаа — джордайны не водили компанию с учениками волшебников.
В кои-то веки Маттео, похоже, не поддался щепетильности. Но стоило ему заговорить откровенно и без обиняков, как хорошее настроение девушки растворилось, и она слушала не перебивая, не ругаясь, не пытаясь напялить ему на голову кумкватовый[9] десерт — хотя, как же ей этого хотелось.
— Даже и не знаю, — неуверенно произнесла Тзигона, когда Маттео наконец замолчал, чтобы перевести дыхание. Он наклонился вперед:
— Дамари Эксчелсор сделал грандиозное предложение, которое может изменить твою жизнь, возможно даже спасти ее. Тебе стоит хотя бы подумать об этом.
Девушка пожала плечами:
— Хорошо, я подумаю. А как продвигаются твои поиски?
На миг показалось, что он испугался.
— А, ты имеешь в виду сведения о Киве.
Тзигона закатила глаза и переставила кувшин с вином поближе к себе:
— Так, пить тебе явно хватит. Помнишь Киву? Желтые глаза, зеленые волосы, черное сердце?
— Похоже, что в этом городе много узнать не получится, — с явным разочарованием ответил джордайн. — Храм Азута не желает иметь со мной дела. Зефир и Кассия мертвы. Я разыскал нескольких местных эльфов, но они ни сном, ни духом.
— Может, ты задавал не те вопросы, — Тзигона наклонила графин над бокалом. Упала одна золотая капля. Вздохнув, девушка потянулась к столовому ножу и заткнула его назад за пояс, с большим сожалением оставляя на столе серебряные приборы. Маттео встал, чтобы помочь Тзигоне подняться — обычная дань вежливости, которую джордайн проявляет к леди-волшебнице. От этой мысли Тзигона вздрогнула.
— Что-то не так? — мягко спросил он.
— Леди, — пробормотала она, — волшебница.
Маттео не требовались объяснения, он и так знал, как нелегко Тзигоне было вжиться в новую роль.
— Патронесса, — поправил он и поклонился с выражением полнейшего смирения.
Они громко рассмеялись, вызвав осуждающие взгляды более степенных посетителей. Все еще хихикая, они оставили холодную роскошь таверны ради сияния улицы.
И Тзигона вдруг кое-что вспомнила. Она замерла на месте и хвать юношу за руку:
— Забыли заплатить. Бежим!
Он недоверчиво на нее посмотрел и неожиданно рассмеялся. Тзигона сложила руки на груди и сердито смотрела, ожидая конца веселья.
Маттео смахнул с глаза слезу и потянулся за медальоном джордайна. По его лицу было видно, что он вот-вот разразится нравоучениями, но грохот приближающегося ледовоза не позволял.
Когда повозка поравнялась с ними, тяжелую парусину в ее задней части резко отбросили в сторону. Двое мужчин высунулись, подхватили Тзигону и затащили ее внутрь, под навес фургона.
Нападение было внезапным и совершенно неожиданным. Маттео как раз собирался объяснить Тзигоне, что джордайны редко имеют при себе деньги, поскольку считается, что так у них будет меньше шансов поддаться соблазну. И конечно, те же самые причины принуждают джордайнов не вступать с кем-либо в близкие дружеские отношения из опасений, что это может затуманить их разум и повлиять на качество их советов.
Сердце замерло на миг, и Маттео понял, насколько такие предосторожности оправданы. Сейчас единственное, что его волновало — это маленькая, отчаянно борющаяся девушка и двое головорезов, которые держали ее. Он припустил в погоню.
Занавесь вновь откинулась, и оттуда показалось злобное бородатое лицо. Третий мужчина, огромный и волосатый, похожий на варваров с севера, выбросил бледно-голубую мантию — точно такую, какую носила Тзигона — на улицу. Все это произошло в считанные мгновения, но Маттео успел заметить алые пятна.
Прозрачный намек.
Джордайн рванул на полной скорости, впервые в жизни жалея, что в нем нет ни капли магии и он никак не может замедлить повозку. Как будто в издевку, кучер подстегнул лошадей и телега рванула вперед.
В отчаянии, Маттео собрал остатки своих сил и прыгнул. Он почти промахнулся, но таки успел ухватиться за висящий конец веревки, которым затягивали и закрывали парусину. Осознавая дорогу лишь по ударам брусчатки, Маттео раз за разом подтягивался ближе. Наконец он нашел опору у задней оси и так и висел, пока ледовоз летел по улицам.
Дети указывали на него пальцем, прохожие ухмылялись, и никто из них не поднял тревогу. Повозка двигалась быстро, но не быстрее установленных правил в стране настолько жаркой, что лед исчезал быстрее огненного шара волшебника.
Маттео успокоил дыхание и начал обдумывать предстоящую битву. Там, по меньшей мере, четверо мужчин: двое тех, что схватили Тзигону, бородач и кучер. Сама повозка была вместительной, так что внутри вполне мог оказаться еще кто-то. И Тзигона совсем одна против этих головорезов.
Он гнал от себя эти мысли. Сердце взывало немедленно броситься на помощь другу, но разум и подготовка взяли верх. У джордайна не было возможности атаковать неожиданно, и естественно, бандиты не согласятся вежливо обождать, пока он взберется внутрь повозки. Лучше попытать счастья по прибытию к месту назначения. Как ни странно звучит, но окровавленная мантия давала надежду, что Тзигоне не навредят. Похищение было предупреждением или попыткой заманить в ловушку Маттео.
Хорошо же, он даст им возможность послать сообщение ему напрямую, и гораздо быстрее, чем они ожидают. С мрачной улыбкой, джордайн поклялся себе сделать предстоящий «разговор» как можно более насыщенным.
Наконец впереди замаячило огромное здание льдохранилища. Повозка свернула на узкую улочку и, обогнув здание, подкатила с черного входа. Широкие двойные двери распахнулись, чтобы впустить их, и тут же захлопнулись за ними. Ледовоз замедлил ход, и грохот стих.
Маттео бесшумно соскользнул на землю и бегло осмотрел льдохранилище. Внутри царил порядок. На металлических крюках и инструментах не было ни следа ржавчины. Земляной пол устелен свежей соломой, паутины не потолках не видать. За заклинанием, что открывало и закрывало ворота, следили и обновляли. Словом, здание вовсе не походило на заброшенное. А в то же время — ни одного рабочего на месте, хоть и солнце давно миновало зенит, и часы полуденного сна уже прошли. А еще Маттео подметил, что толстые стены помогали не только удерживать холод, но и, явно умышленно, приглушали звук.
За миг тишина взорвалась от ударов и проклятий. Большая часть их исходила от Тзигоны, хотя пара сдавленных и болезненных восклицаний со стороны похитителей подсказывали, что и тем было несладко. Затем голос девушки перешел в яростное мычание. Задняя дверца повозки с грохотом распахнулась и из-за занавески показались, а потом спустились, трое мужчин, несущих непокорную пленницу. Им удалось заткнуть рот девушки тряпкой. Она извивалась и лягалась, и, вполне возможно, сквернословила, но без толку. Мужчина так плотно связал ее руки, что не оставил возможности сотворить заклинание.
Еще один мужчина следовал за ними — маг с длинной волшебной палочкой в руке. Завидев Маттео, он быстро дотронулся палочкой каждого из троих мужчин. Джордайн при этом услышал слабый щелчок, похожий на удар по граниту.
«Каменная Кожа…» — невесело подумал юноша. Его ждали, к его приходу готовились. Он быстро раскинул свои шансы против троих воинов под магической защитой. Четверо на одного представляли угрозу, даже пятеро — он вспомнил еще и о вознице, как раз слезающим с облучка. Теперь, чтобы развеять заклинание Каменной Кожи, ему предстояло нанести по несколько крепких ударов каждому, умноженных на число превращенных противников.
