— Давайте судить о сказке по ее завершению. Вина не желаете? — Дамари указал на охлаждающий бассейн. — Это розовое «Эксчелсор», отличное дополнение к длинным и вызывающим жажду историям.
Джордайн вежливо отказался и сел на предложенный Дамари стул. Маттео кратко рассказал о событиях на Ахлауровых болотах, упомянув, что от полученных повреждений Кива впала в долгий и глубокий, похожий на сон, транс, и умолчал о ее побеге.
— Как видите, — подвел он итог, — для нас жизненно необходимо узнать, что случилось с вратами — и если не от Кивы, то, возможно, от кого-то, кто хорошо знал ее.
Волшебник отклонился на спинку стула:
— Вы хорошо подготовились. Я почти забыл те времена, что мы с Кивой провели в этой самой башне.
Вот это новость!
— Как давно это было?
— Пожалуй, добрых двадцать шесть лет назад, — Дамари погрузился в воспоминания. — Мы были учениками одной очень талантливой волшебницы из школы Воплощения. Сложно поверить, как давно это было.
Маттео намеревался упомянуть Киву, а потом повернуть разговор к пойманной эльфийкой Кетуре. А тут такая возможность сократить путь!
— Могла ли волшебница, Ваша бывшая наставница, знать о жизни Кивы помимо времени ее ученичества?
— Могла ли? О да, к ее несчастью, и моему! — мужчина глубоко вдохнул и улыбнулся Маттео, извиняясь: — Простите мне. Я так редко имею возможность поговорить о моей леди Кетуре. Это большая отрада и великая скорбь. Возможно, Вы знаете это имя?
— Оно прозвучало на болотах Ахлаура.
— Догадываюсь, почему. — Дамари подался вперед: — Эта девушка, необученная простолюдинка, чей голос удержал ларакена. Расскажите мне о ней.
Маттео небрежно развел руками:
— Я не скажу Вам многого. Это уличная артистка, девушка с веселым сердцем и быстрым умом. Она способна подражать любому голосу, какой только услышит. Совершенно необученная Искусству, она нахваталась заклинаний. У нее сильный врожденный дар, что редко случается в наши цивилизованные времена. Впрочем, сейчас она ученица волшебника.
— О да, Базеля Индолара. Я слышал, — подтвердил Дамари. — Я был одним из многих, кто предлагал обучать ее, но и Совет, и сама девушка склонились в сторону Базеля. У него большой опыт преподавания, Вы же знаете.
Маттео не знал, но вежливо кивнул.
— Лорд Базель любит учеников, — продолжил Дамари. — И берет троих сразу. Он так всегда поступает с тех пор, как покинул Школу Джордайнов.
Информация обрушилась на Маттео, как удар варварского боевого молота:
— Он преподавал в Школе Джордайнов?
— Именно так. Но Вы его, кажется, не застали. Совсем немного. Восемнадцать, может, двадцать лет назад.
Это было до начала его обучения, но определенно, не до появления Маттео в Школе! Он вспомнил заявление Тзигоны, будто один из преподавателей был ему отцом. Приглядываясь к учителям все время, пока находился в Школе, он никогда не рассматривал иные возможности. Надо полагать, в отличие от Тзигоны.
Это было очень на нее похоже, помыслил Маттео. У Тзигоны сильное, и нешаблонное, понимание чести. Когда он согласился помочь девушке отыскать семью, она, возможно, решила вернуть ему долг тем же. И отыскала его мать. Может, теперь она стала ученицей Базеля Индолара, чтобы узнать и об отце.
Маттео вдруг понял, что хозяин обеспокоено смотрит на него. Джордайн улыбнулся, и это, несомненно, выглядело так же натянуто, как он себя чувствовал. Дамари наполнил бокал вином и всучил Маттео, приглашая выпить. Тот глотнул из вежливости и ощутил, как к нему возвращается ясность мысли.
— День невероятно жаркий, надо чаще пить, чтобы избежать головокружения, — заметил волшебник.
Это было любезное и приемлемое наблюдение. Маттео благодарно кивнул:
— Вы упомянули историю, связанную с Кетурой. Я не слышал ее.
Повисло молчание, и лишь спустя какое-то время Дамари Эксчелсор склонил голову:
— Не уверен, что эта история хоть чем-то Вам поможет, но делайте выводы сами.
— Кетура, некогда бывшая моей наставницей в Искусстве Воплощения, стала моей женой, — медленно начал волшебник. — Мы жили вместе, хотя и недолго, здесь, в башне, в которой я ранее проходил обучение. Сначала нас все устраивало, но Кетуру вели амбиции, и она становилась все более смелой в поисках пределов своих возможностей. Она могла призывать наиболее опасных существ с легкостью, будто пастух свистом подзывает собаку. Шло время, и она обратила взор на созданий из темных мест, монстров, что превосходили ее в силе. Они исказили ее магию. Они исказили ее душу, — он подвел итог голосом, почти не слышным.
Спустя какое-то время волшебник кашлянул и продолжил:
— Я чувствовал, что с Кетурой что-то неладное. Она часто пропадала, иногда целыми днями. Когда же она оставалась в башне, то часто спала по пол дня из-за ужасной мигрени, которая приходила быстро и без предупреждений. Она стала вспыльчивой, резкой, скорой на гнев. Я закрывал глаза на смены ее настроения. О, если бы я начал действовать раньше, — произнес Дамари с глубоким и болезненным сожалением, — эта история могла бы окончиться иначе. В последний раз я видел Кетуру в день, когда зеленый маг погибла, атакованная тремя звездозмеями.
— Это невозможно! — возразил Маттео. — Звездозмеи избегают волшебников и остерегаются друг друга!
— При нормальных условиях, да. Судя по всему, созданий призвали.
Выводы были пугающими, но безошибочными. Зеленый маг была повитухой, знающей травы и искусство врачевания, обычно у нее был небольшой талант к прорицанию, и она всегда обучалась под присмотром церкви Азута. Немного волшебница, немного жрица, немного маг-гончая и немного ведунья, но определенно большее, чем просто лекарь, зеленый маг следила за здоровьем халруанских волшебниц. Ведь их магия и здоровье так переплетены, что без всеобъемлющей подготовки лекаря не обойтись.
— Вы сказали, что Кетура плохо себя чувствовала. Она отправилась к зеленому магу за советом?
— Да. По словам слуг зеленого мага, Кетура была последней, кто видел женщину в живых, — Дамари устало вздохнул. — Возможно, она призвала звездозмей. Может, и не она. Этого я никогда не узнаю, в тот день она была потеряна для меня навсегда.
Убийство посредством магии было тяжким преступлением, Кетуру ждала смертная казнь. Это могло объяснить ее побег. Но Маттео надеялся, что есть еще что-то, и заявил об этом вслух.
— Да, — печально согласился волшебник. — Всегда должно быть, не так ли?
Джордайн кивнул, наградив хозяина слабой печальной улыбкой.
— Несколько лет Кетура ускользала от преследователей. В Халруаа это невероятная способность! Многие разыскивали ее, и время от времени известия достигали моего слуха. — Волшебник мельком взглянул на Маттео: — Она носила ребенка. Никто не мог сказать имени отца. Вы понимаете серьезность этого?
— Да.
В Халруаа дети с родословной волшебников не рождались от случайных связей, как это происходит в нецивилизованных землях на севере. Пары волшебников подбирались согласно заклинаниями прорицания и тщательно хранимым записям, чтобы обеспечить чистоту линии. Опасные магические таланты, нестабильность психики и слабость тела — для ребенка волшебников это была смертельная угроза. Обычай настолько укоренился в Халруаа, что лишь мизерное количество детей рождалось вне барка. Бастарды всю жизнь носили клеймо позора. Детей волшебниц, когда отец был неизвестен, убивали сразу после рождения.
— Кетура знала закон, — продолжил Дамари. — Она сбегала, скрывалась и защищала ребенка. Ценой своей жизни она защищала ребенка!
Дамари встал и быстро, резкими шагами подошел к столику. Он открыл резную шкатулку и достал из нее нечто обернутое в шелк. Развернув платок, он вернулся к Маттео и показал ему простой медальон.
— Это принадлежало Кетуре. Кива настигла ее, а потом принесла мне талисман как трофей. Она рассказывала, как умерла моя жена, и смеялась, — он обернулся к Маттео, и глаза его блестели от непролитых слез. — Поскольку Кива нашла Кетуру, я предполагаю, что и девочку она тоже поймала.
