-Ну, вот и хорошо, - сразу успокоилась Маша, моментально превращаясь в ласковую, мурлыкающую кошечку. - А то вы, как дедки старые дома сидите. Нельзя же так.

Тёмка как чувствовал - вечеринка не принесла ему никакого удовольствия.

Не успели они еще осмотреться, как к ним с Максом подошла незнакомая девица - высокая и стройная и, справедливости ради надо отметить, весьма эффектная. Она сразу, с решительностью и напором бультерьера, вцепилась в Макса.

Словно ненароком оттерев Тёмку плечом, что, учитывая его метр шестьдесят восемь, ей не составило труда, она увлекла Макса разговором, вроде и не кокетничая в открытую, но все равно незаметно, исподволь, флиртуя с ним.

И Тёма вдруг почувствовал себя таким несчастным и одиноким, и совершенно лишним здесь. Постояв в растерянности пару минут, он сделал шаг назад и жалобно посмотрел на Макса, который словно и не видел его, да впрочем, девица и не давала ему шанса увидеть кого-либо кроме нее, повиснув на нем, как клещ на собаке. И Темка, помедлив еще секунду, шагнул в толпу и, развернувшись, направился в сторону лоджии. Ему хотелось воздуха, он задыхался в этой атмосфере всеобщего веселья, кокетства и флирта.

Пробираясь мимо веселящихся гостей в сторону лоджии, Тёмка отвечал на приветствия и шутливые заигрывания, с трудом удерживая на лице вымученную улыбку и, вдруг, ему на миг показалось, что в полумраке комнаты, среди множества знакомых и незнакомых лиц, мелькнуло лицо Алекса. Передернувшись от отвращения и страха, все еще, не смотря ни на что, живущего где-то в глубине души, Тёма испуганно оглянулся.

В отношении Алекса Тёмка испытывал странный и невообразимый коктейль чувств.

Когда Тёмка первый раз увидел Алекса, он смотрел на него с любопытством и надеждой.

Тёмка, за свою жизнь, пока они кочевали с матерью от одного ее любовника к другому, привык к равнодушию, поучениям, снисходительности, и научился абстрагироваться от этого, но все равно, он очень хотел теплого отношения, дружеской привязанности и понимания. И когда он увидел нового родственника, увидел мелькнувшие в его глазах восхищение и нежность, у него на миг вспыхнула надежда, что в нем он сможет найти поддержку, но тут парень, вдруг, переменился, глянул на него зло и неприязненно, и скрылся в своей комнате.

А потом, с каждым днем, относился все хуже и становился все злее, пока тихое третирование не переросло в откровенную ненависть со стороны Алекса и животный ужас со стороны Тёмки.

Теперь же, чувствуя за своей спиной надежную защиту в лице Макса, которую он так и не нашел в Алексе, увидев униженного Алекса, поняв что тот тоже может быть слабым и беспомощным, животный ужас, который Тёмка испытывал по отношению к сводному брату, сменился приглушенным страхом, который опустился на дно его души, и притаился там, прикрытый сверху брезгливой жалостью, словно в подвале Тёмка увидел раздавленного жука.

Не замечая никого вокруг, Тёмка, наконец, добрался до тишины и уединенности лоджии. Уже и забыв про Алекса, он с отчаяньем думал, что будет с ним, когда Макс его бросит. Ведь Максу, как и любому мужчине, в конце концов, когда-нибудь захочется завести семью, детей, а Тёма – это так, блажь и удовлетворение инстинкта защитника или желание попробовать что-то необычное и экзотическое, но все когда-нибудь проходит, пройдет для Макса и Тёма. И Макс встретит хорошую или слишком настырную девицу, которая уведет его, а Тёмка останется один. И, что тогда ему делать? Тёмка теперь просто не представлял, как раньше он мог жить без Макса и, уж тем более, как будет жить, если вообще сможет, после того как Макс разбаловал его своей любовью и вниманием, без него дальше.

И Тёмке, вдруг, стало так жалко себя, и он уже совсем было собрался расплакаться, когда дверь на лоджию открылась, на миг, впустив грохот музыки и шум голосов, и тут же вновь захлопнулась, отсекая все звуки. Тёмочка напрягся, готовый к каким-то глупым и ничего не значащим вопросам нежеланного собеседника. Но его накрыло со спины большое тело, излучающее такое знакомое, родное тепло и запах, и Макс прижался крепко и зашептал взволновано, наклоняясь к Тёмкиной шее и накрывая своей ладонью его руку лежащую на перилах:

-Тёмочка, маленький мой, что случилось? Ты почему ушел? Я обернулся, а тебя уже нет. Ну, разве так можно? Я ведь волнуюсь. Малыш, не делай так больше, говори мне, пожалуйста, куда уходишь, а то я еле нашел тебя.

И Тёмка, расслабился постепенно, прижимаясь к любимому всем телом, и перевернул руку, переплетая с ним пальцы.

Так они и стояли, молча глядя на темное небо с сахарными осколками звезд.

Макс обнял Тёмку со спины, заключая в жаркое кольцо сильных рук, и, положив подбородок ему на макушку, прижал к себе, не позволяя вырваться, словно боялся, что он может исчезнуть. И Тёмка, вцепившись в обнимающие его поперек груди руки, вжался в сильное тело и, чувствуя спиной широкую грудь и глухое, размеренное биение сердце Макса, умиротворенно вздохнул, успокаиваясь и забывая все свои глупые страхи.

****

Димка нашел Алекса в подъезде, на верхней площадке, где кроме выхода на чердак, не было ни одной двери. Он сидел на нижней ступеньке железной лестницы, ведущей к чердачному выходу, оперевшись руками о колени, и курил, бессмысленно глядя в одну точку на грязном мозаичном полу. Даже не повернув головы на шум Димкиных шагов, Алекс, не отрывая взгляда от какой-то, только ему видимой цели, так и продолжал молча курить, глубоко затягиваясь, и когда Димка начал выговаривать ему злым, срывающимся от волнения голосом:

-Что с тобой происходит?! Ты, блять, сумасшедший придурок! С чего ты сорвался? Говорят, что Стас сказал, что-то про Куколку, и сразу после этого ты съехал с катушек.

Алекс дернулся, как от удара током, и вся его апатия слетела, словно последний, желтый лист от порыва осеннего ветра.

-Он, блять, тебе не Куколка, и уж тем более этому пидаристическому уёбищу, понял? – проорал Алекс, вскакивая на ноги и делая шаг к растерявшемуся Димке.

-Что? - Димка аж попятился от полыхнувшей в глазах Алекса ярости и, посмотрев ему в лицо, отпрянул от обжегшей его догадки. - Ты любишь его? - удивленно прошептал Димка, стараясь не обращать внимания на резанувшую от этого слова боль в груди.

Алекс, пристально глядя на Димку, упрямо покачал головой и зло прохрипел:

-Я его НЕНАВИЖУ.

-Ты его любишь, - теперь утвердительно сказал Димка, заглядывая Алексу в глаза и видя в них плещущую через край тоску.

Алекс отвел взгляд, не в силах смотреть в эти темные глаза, лучащиеся жалостью, болью и каким-то еще, не понятным ему чувством. Казалось, вот еще чуть-чуть, и Алекс поймет, что это за чувство, но, зло сморгнув, он предпочел увидеть только жалость, унижающую его.