После некоторых колебаний Джордж решил не отправлять письмо. «Я думаю, пришло время перестать выпрашивать у нее какое-то одобрение. Она все равно не сможет его дать. Сам не понимаю, почему в таком возрасте я оглядываюсь на других». Со временем он начал получать одобрение окружающих и, прежде всего, стал доволен самим собой. Его долгую борьбу смогли наконец понять, по крайней мере он сам, жена и дети. Тем не менее было бы легче, если бы сестра сумела войти в его положение.

Семья обладает большой силой. Она может исцелить человека и причинить ему боль. Если семья захочет по-новому взглянуть на раненого родственника, помочь его вылечить, это может оказаться эффективнее, чем все лекарства, терапевтические приемы и заклинания, вместе взятые. Но если родные откажутся по-другому посмотреть на своего Джорджа, если начнут говорить: «Очередная глупая отговорка! Может, просто возьмешься за ум?» — это может снизить эффективность любого лечения. Немногим из нас дано пересилить влияние семьи, ее способность и опустошить нас, и вдохнуть в нас жизнь. Немногие способны перешагнуть через потребность в любви и одобрении отца и матери, братьев, сестер, других родственников. Если это желание будет исполнено, оно принесет добро и поддержку. Если человека отвергнут — будет нанесен вред.

Чтобы использовать свою мощь во благо, семья должна принять вызов. Все сообщества, и особенно семьи, избегают нарушения статус-кво, какой бы плохой ни была ситуация. Когда больной СДВ хочет измениться, он приглашает семью измениться вместе с ним. Это всегда сложно, причем не только в проблемных, но и в здоровых семьях. Однако, руководствуясь знаниями, информацией и при должном ободрении и поддержке большинство семей способны успешно адаптироваться.

До сих пор не существует общепринятого краткого определения синдрома дефицита внимания, поэтому приходится полагаться на описания его характерных симптомов. Такие описания часто относятся к какому-то одному элементу, подчеркивают тот или иной аспект синдрома, и все это напоминает притчу о слепцах, которые пытаются описать слона. Один из них щупает хобот и заявляет, что слон — продолговатый, трубчатый и выпускает теплый воздух. Другой схватился за хвост и рассказывает о чем-то тонком и гибком. Третий щупает ногу и утверждает, что слон похож на ствол дерева. Еще один трогает живот и возражает: слон — это что-то громадное и мягкое, как губка. И ни один слепой не может отойти от слона и увидеть его целиком.

То же самое можно сказать про СДВ. Сосредоточиваясь на отдельных элементах этого синдрома, мы рискуем упустить из виду другие, которые разительно отличаются. Например, если делать акцент на невнимательности, можно не заметить того, что большинство больных СДВ периодически способны невероятно фокусировать внимание. Или можно рассказать о гиперактивности и проигнорировать, что многие подобные люди — тихие мечтатели. Сложно, глядя на большую картину, понять, что все эти аспекты — часть единого целого. Тем не менее, исследуя различные элементы (подтипы) синдрома дефицита внимания, можно прийти к более полному пониманию этого сложного явления. Формально диагностическая номенклатура признает всего два подтипа СДВ: с гиперактивностью и без гиперактивности. Еще одна широкая классификация — деление на СДВ у детей и СДВ у взрослых.

Мы хотели бы ввести еще несколько подтипов. Не все из них получили официальное признание, но, основываясь на нашем клиническом опыте, считаем их полезными для выделения самых частых и характерных проявлений этого заболевания. Поскольку многие связанные с СДВ вторичные симптомы развиваются постепенно, перечисленные ниже подтипы преимущественно относятся к взрослым. Список начинается с самых распространенных.

1. СДВ без гиперактивности.

2. СДВ с тревожностью.

3. СДВ с депрессией.

4. СДВ с нарушениями обучаемости.

5. СДВ с возбужденностью или манией.

6. СДВ со злоупотреблением алкоголем и наркотиками.

7. СДВ у творческих личностей.

8. СДВ с рискованным поведением и СДВ «сильной стимуляции».

9. СДВ с диссоциативными состояниями.

10. СДВ с пограничными чертами личности.

11. СДВ c кондуктивным и оппозиционным расстройствами (у детей) и антисоциальными чертами личности (у взрослых).

12. СДВ c обсессивно-компульсивным расстройством.

13. Псевдо-СДВ.

Одно из самых распространенных заблуждений в отношении синдрома дефицита внимания — мнение, что он всегда сопряжен с гиперактивностью. Многие уверены, что если ребенок не лезет на стену, не имеет проблем с поведением и дисциплиной, то у него нет и СДВ. Или если взрослый не беспокойный, то у него не может быть этого синдрома. Порой кажется, что диагноз в общественном сознании сводится к симптому двигательной гиперактивности.

Это ошибочно, но неудивительно, ведь синдром дефицита внимания впервые был описан именно у гиперактивных детей, и наши знания о нем во многом базируются на исследованиях этой популяции. Сравнительно недавно ученые пришли к пониманию, что СДВ можно болеть и без гиперактивности, во всяком случае во взрослом возрасте, однако репутация успела прижиться, и устаревшие убеждения не торопятся сдавать позиции.

Современные данные свидетельствуют, что в мире множество детей и взрослых имеют полный набор симптомов СДВ, но при этом не только не гиперактивны, но даже не проявляют активности вообще. Скорее наоборот: они ведут себя медлительно.

Такие люди — мечтатели. Это дети, часто девочки, которые сидят на задней парте, крутят пальцем волосы, смотрят в окно и подолгу о чем-то думают. Это взрослые, которые «отключаются» во время разговора или посреди страницы. Такие люди склонны иметь очень развитое воображение. Они строят лестницу в небеса и убегают по ней в середине беседы, или пишут в уме пьесы, хотя не закончили работу на день, или вежливо кивают головой в знак согласия, хотя вообще не слышали, что было сказано. Они уходят тихо, без лишнего шума, характерного для их гиперактивных собратьев, но в остальном все так же.

СДВ без гиперактивности встречается у обоих полов, но у девочек и женщин, по-видимому, распространен шире, что может быть связано с особенностями экспрессии соответствующего гена или с отсутствием хромосомы Y.

В таких случаях главным симптомом обычно служит отвлекаемость — тихое, незаметное смещение внимания, которое, однако, происходит четко, как разрыв кинопленки. Представьте, что вы только что были в одном месте, а уже в следующую секунду перемещаетесь куда-то еще. Сами этих движений даже не замечаете: вы смирились с ними, как со сменой сцен в фильме. Перед вами разворачивается своя мысленная история, внутренняя экранизация событий дня, и вас точно так же увлекает нить повествования.

В каком-то отношении это очаровательный симптом. Разум блуждает, как ручеек, ветвится, повторяет изгибы ландшафта: тут свернет, там блеснет водопадом, тихо, по собственному расписанию пробивая путь к большой реке мысли.

Но, с другой стороны, ничего очаровательного в этом нет. Временами невозможность положиться на свою способность что-то запомнить, успеть в срок, не сбиться во время важного разговора, сосредоточиться на том, что очень хочется прочитать, или на проекте, который ждет завершения, совершенно сковывает человека. Кажется, что блуждающий ручей уносит вас очень далеко, и совсем не туда, куда вы стремитесь.

«Бывает, я работаю за своим столом, — жалуется одна пациентка, — и вдруг, сама того не осознавая, переключаюсь на какую-то другую идею, подсказанную проектом. Потом начинаю следовать за мыслью или даже выхожу из-за стола, чтобы что-то принести, но, пока иду, забываю, зачем шла. Я почти как лунатик. Такое рассеянное состояние может продолжаться часами. В голове проплывает много интересных мыслей, я размышляю над множеством творческих идей, но работа не выполняется. Если я на что-то отвлекаюсь, несколько минут могу сознательно бороться и сосредоточиваться, но, как только перестаю следить за своими действиями и погружаюсь в работу, попадаю во власть этих причуд. Если бы получалось сосредоточиться хотя бы на час, я бы, наверное, сделала свою работу за день».