Важно иметь это в виду, иначе можно подумать, что все вокруг больны СДВ. Это заболевание созвучно культуре, хорошо в нее вписывается.

Не слишком ли часто мы ставим этот диагноз? Не слишком ли широко и расплывчато наше определение синдрома? Когда люди впервые слышат описание СДВ, обычно замечают: «Разве не у всех то же самое?», «По-моему, такое поведение вполне нормально?» или «Как вы можете называть болезнью такое распространенное явление?»

Может показаться, что наши культурные нормы все больше и больше соответствуют диагностическим критериям СДВ. Многие, особенно жители мегаполисов, обитают в мире, порождающем дефицит внимания. Нам надо действовать быстро, учитывать сразу много факторов, не отставать. Требования к нашему вниманию и поток информации, который приходится перерабатывать, очень высоки. Взрыв коммуникационных технологий и стандартная реакция на самую вездесущую форму — телевидение — дают хорошие примеры характерного для СДВ поведения. Мы сидим с пультом в руке, переключаемся с канала на канал, поглощаем дюжину программ одновременно, ловим тут строчку, там картинку, схватываем суть шоу за миллисекунду, а за секунду оно нам уже наскучивает, и мы переключаемся на следующее, на очередную стимуляцию. Кроме того, вокруг раздается постоянное отвлекающее жужжание виртуального мира.

Практически каждый может найти у себя его симптомы. Большинство людей знают, каково жить под обстрелом стимулов, все время отвлекаться на перекрикивающие друг друга сигналы, страдать от обилия обязательств и недостатка времени на их выполнение, хронически куда-то спешить, опаздывать, быстро «отключаться», легко поддаваться фрустрации, испытывать сложности со снижением темпа; не уметь расслабиться, когда появляется шанс; тосковать по сильным стимулам, быть прикованным к телефону, факсу, экрану компьютера.

Однако это еще не значит, что большинство людей больны синдромом дефицита внимания. Такое состояние можно назвать «псевдо-СДВ». Как мы объясним в главе, посвященной диагностике, истинный СДВ — это медицинский диагноз, требующий экспертной оценки. От настоящего синдрома и действительно больных людей от всех, отождествляющих себя с этим заболеванием, псевдо-СДВ отличает продолжительность и интенсивность симптомов.

Это верно для многих психиатрических диагнозов. Например, большинство из нас знают, каково приходится параноикам. У кого время от времени не появлялось чувство, что кто-то плетет против нас интриги, хотя на самом деле это не так? В такой ситуации мы начинаем нервничать и задумываться: может, за нами следят? Может быть, налоговая служба взялась за нас? Или руководитель думает о нас плохо? Та шутка на встрече — это какой-то завуалированный намек? Однако моменты паранойи еще не делают человека параноиком. Истинно параноидальных личностей такие мысли обуревают хронически и интенсивно. Именно интенсивность и продолжительность симптомов отличают чувствующего неуверенность человека от настоящего параноика.

Аналогично все мы время от времени чувствуем подавленность. Но это не значит, что мы страдаем от серьезной депрессии. Большинство периодически играют в азартные игры — покупают лотерейный билет или бросают монетку в автомат, чувствуя прилив эмоций при выигрыше. Однако это не делает их патологическими игроманами. Большинство иногда боятся высоты, неуютно себя чувствуют в закрытом помещении или пугаются змей, но не до такой степени, чтобы это можно было назвать фобией. Только если симптомы интенсивнее нормы, длятся достаточно долго и мешают в повседневной жизни, можно рассмотреть возможность медицинского диагноза.

То же самое с синдромом дефицита внимания. Человек с истинным СДВ переживает симптомы большую часть времени и более сильно. Самое главное, что эти симптомы обычно мешают ему жить сильнее, чем среднестатистическому человеку.

Настоящее заболевание надо отличать от псевдо-СДВ, чтобы диагноз сохранил серьезность. Если у каждого, кто отвлекается, спешит или быстро начинает скучать, находить СДВ, этот диагноз превратится в очередную мимолетную моду. Может быть, псевдо-СДВ — интересная метафора для нашего времени, однако сам синдром далеко не метафора. Это настоящее, биологически обусловленное, иногда калечащее заболевание, которое требует тщательной диагностики и не менее внимательного лечения.

Диагноз — линия, где заканчивается «норма» и начинается СДВ, и она прочерчена довольно произвольно. И тем не менее уместно вспомнить Эдмунда Берка[36], который заметил, что между ночью и днем нет четкой границы, однако никто не станет отрицать, что разница между ними есть.

Существует логичная последовательность этапов постановки диагноза СДВ. Ключевым будет изучение истории пациента, его воспоминаний о своей жизни, подтвержденных и усиленных (особенно при диагностике СДВ у ребенка) наблюдениями близких: родителей, супруга, учителей, братьев и сестер, друзей. Контрольного теста на СДВ не существует: не помогут анализы крови, электроэнцефалография, компьютерная или позитронно-эмиссионная томография, рентген, патогномоничные неврологические симптомы[37] и психологические тесты.

Важно подчеркнуть: диагноз СДВ основан прежде всего на изучении истории жизни человека. Чтобы определить, есть ли у вас эта болезнь, требуется поговорить со специалистом, разбирающимся в этой области. Самый главный «тест» при постановке диагноза — сбор анамнеза. Это старомодная, а не высокотехнологичная медицина. Доктор задает вопросы, слушает ответы, хорошо узнает своего пациента и делает выводы. В наши дни принято уважать только модные технологии. Тем не менее диагноз СДВ всецело зависит от правильного сбора анамнеза — самой простой из всех медицинских процедур. Более мощного (и, по иронии, более дешевого) диагностического инструмента просто нет в природе. Доктор должен обязательно ему доверять и воспользоваться им, прежде чем направлять вас на сложные, дорогие и не всегда нужные тесты.

Процесс постановки диагноза выглядит следующим образом.

Возникает ситуация, заставляющая искать помощи. У детей это обычно плохие успеваемость и поведение. У взрослых главные причины — неспособность собраться, хроническая неорганизованность и прокрастинация, проблемы в достижении профессиональных целей, с близостью в отношениях, хроническая тревожность и депрессия, злоупотребление алкоголем и наркотиками, игромания и хроническая отвлекаемость. Большинство взрослых, страдающих СДВ, не подозревают о своей болезни. Человек просто чувствует: что-то не так, но не понимает, что именно. Многие лечились от других заболеваний, так как замаскированный синдром не удалось выявить.

Первый шаг в процессе диагностики — найти врача, который разбирается в проблематике СДВ, а затем изложить ему историю своей жизни. Если после этого врач придет к выводу, что: 1) у пациента имеются симптомы СДВ; 2) они есть с детства; 3) эти симптомы выражены в значительно большей степени, чем у лиц того же психологического возраста; 4) нет других диагнозов, объясняющих эти симптомы, — можно ставить предварительный диагноз СДВ.

Здесь следует помнить пару моментов. Лучше всего, если историю изложат как минимум двое. Больные СДВ очень плохо умеют наблюдать за собой, поэтому гораздо надежнее пригласить другого человека, который поможет, расскажет подробности или представит иную точку зрения на изложенные факты. В детском возрасте анамнез нужно собрать у самого ребенка, его родителей и из письменных отчетов учителей и опроса их по телефону. У взрослых сведения предоставляет сам пациент, а также супруг или супруга, друг или родственник. Если это возможно, хорошо рассмотреть документы, относящиеся к периоду обучения в школе и колледже.