Последнее слово сильнее пощечины глушит. В висках звенит, тут же вскидываю голову, и должно быть, в моих глазах чертов вопрос так и плещется, потому что стоит только взглядами встретиться, как на бледных губах появляется едва заметная, едва ли кривой линией обозначенная усмешка, и он опускает подбородок.

Расцениваю как кивок.

Мальчишка разминает шею, нервно стискивает рукояти своих кинжалов и скользяще, почти не отрывая ног от пола, отступает назад.

Тяжелые ботинки наоборот.

Два шага вперед.

Теперь я между ними.

Растерянный. Вполоборота стою, не рискую ни к одному из них повернуться спиной.

Левый бок омывает ничем не прикрытым отчаяньем Рина, правый же едва ли не физически коченеет, коснувшись презрительного равнодушия.

- Отойди, - в очередной раз просит мелкий, только на этот не вижу его глаз, вообще ничего кроме подрагивающего подбородка не вижу.

Пальцы только сильнее сжимают привычную рукоять.

- Не терпится передать привет команде? - холодно, словно мраморная статуя, интересуется вдруг Шики, и Рина едва ли не выламывает.

Подгибаются тощие коленки, локти отводит назад, и словно изломанная шарнирная кукла весь.

Развалится.

- Не терпится вскрыть тебе глотку, мразь, - отвечает отрывисто, словно ему тяжело дышать, словно каждый слог раскаленным углем скользит по корню языка и скатывается в пищевод.

Ощущаю, как футболка пропитывается холодным потом, потому что сейчас мне становится действительно страшно.

Не отступить. Не выйти отсюда. Одному из них.

- Что же, похоже, ты больше не будешь путаться у меня под ногами, мусор. Отойди.

Едва соображаю, понимая, что последнее слово адресовано мне. Мне, стоящему между двух огней.

Моргаю и медленно, проклиная себя за то, что не смог перехватить мальчишку раньше, мотаю головой.

Нет, Шики.

Встречаю его взгляд куда смелее в этот раз.

Щурится и, кажется, даже выглядит довольным, но разве разберешь сейчас, тень какой эмоции скользнула по его лицу.

- Ты такой упрямый, Акира. - Не то странная нежность в голосе, не то нечто магическое в звучании моего имени. Кусаю губы. Не думаю, не поведусь.

Рин усмехается слишком громко, чтобы быть неуслышанным.

Истерически хихикает и откидывает челку со лба, чтобы взглянуть на меня. Взглянуть и тут же, ожесточившись, стать почти копией своего старшего брата. Именно его черты я замечал в лице мальчишки, его нездоровый блеск в глазах.

Складывает в своей дьявольски расчетливой голове два и два и все понимает.

- Вот оно что, а я-то все гадал… - не договаривает, качает головой и бросается вперед в следующую секунду. Готовлюсь поставить блок, как железные пальцы, не церемонясь, хватают меня за плечо и отшвыривают назад, за спину, чтобы не мешался.

Неуклюже заваливаюсь набок и отчего-то не могу подняться.

Не могу вскочить на ноги и сделать хоть что-то. Потому что не растащить. Потому что сил не хватит не дать им поубивать друг друга. Потому что, падая, я как следует приложился головой о каменный пол и теперь только меланхолично наблюдаю за тем, как растекающегося красного вокруг моей головы становится больше.

Тонкой струйкой с виска и тут же впитывается в пыли слой.

Звон металла, истерические выкрики Рина, почти не разбираю слов.

Только «Казуи» и «ненавижу».

Что ты ему сделал, Шики?

Что?

Хруст, и высокий, оборвавшийся под потолком вопль придают мне сил. Вскакиваю на ноги, словно подкинутый пружиной.

Огни кружатся.

Упрямо сжимаю нож.

Кажется, уже закончено.

Рин на камнях, лезвие нихонто глубоко в его бедре. Мальчишка сжимает зубы, стискивая маленькие кулаки, а из его глаз, просто огромных сейчас, чертя дорожки по грязному лицу, текут слезы.

- Ну давай уже, - шепчет он, приподнимаясь на локтях. - Давай, заканчивай. Я наконец-то увижу Казуи…

Лезвие покидает свежую рану, и, больше не теряя времени, не дожидаясь рокового замаха, бросаюсь на черную тень, нависшую над Рином сбоку.

Не Шики, не Иль Ре… Тень.

Так проще.

Легче.

Отбивает, словно отмахивается, от второго удара, поморщившись, уходит, после третьего оборачивается ко мне.

В легких песок. Грудная клетка в агонии.

Сжимаю губы. Смотрю прямо в глаза.

Не надо. Отойди. Отпусти его.

Пожалуйста.

Отпусти.

Опускает подбородок, усмехается, как если бы я забавлял его, и отступает от раненого мальчишки.

Три шага - и сможет прикончить меня.

- Так выходит, ты выбрал?

Не хочу. Не так. Не сейчас.

Сплевываю густую слюну и в очередной раз понимаю, что нет его, нет его, этого блядского выбора. Киваю, готовый драться за свою жизнь.

Готовый умереть прежде, чем увижу, как ты прикончишь своего младшего брата.

Киваю, и он, словно марионетка, равнодушно пожимает плечами, перехватывая рукоять в другую руку.

Это насмешка такая? Или же это… шанс?

Атака.

Отражаю первую, от второй у меня остается распоротая на спине куртка и ощущение холодного металла, почти коснувшегося кожи.

Пытаюсь уйти в контр, но едва выходит отступить, прежде чем нихонто прочертит по горлу.

Мелкими каплями пропитывается воротник.

Царапина.

Новые синяки, ссадины не принимаю во внимание. Равно как и то, что едва могу стоять, опираясь на левое, перебитое ударом ботинка колено.

Как совсем недавно на крыше, разрываю дистанцию, пытаясь выбить себе короткую передышку, и он позволяет мне это.

Понимание вспышкой.

- Снова жалеешь? - говорить трудно, ритм дыхания слишком сбит.

Не стоит больше, Шики.