Грей с огромным уважением относится к работам и методам компаративистов и надеется, лингвисты рано или поздно примут его древо всерьез: когда поймут, что метод свободен от известных ошибок глоттохронологии.

Прибегнув к не менее сложной филогенетической технологии, археолог из Кембриджского университета Питер Форстер составил родословное древо нескольких кельтских языков, включая галльский в изводе, на котором говорили в древней Франции, валлийский, бретонский и гэльский. Кельтские языки – крупная ветвь индоевропейской семьи. Древо Форстера предполагает, что раздел общего праязыка на ветви произошел около 10 000 лет назад, а кельтская ветвь разошлась на галльскую и британские подветви около 5200 лет назад{282}. У этих данных возможна серьезная погрешность, но они лежат в той же области, что даты Грея.

Датировка первого раскола в праиндоевропейском языке по Грею – 8700 лет назад – значительно добавляет основательности гипотезе Ренфрю о сельском хозяйстве как двигателе экспансии индоевропейцев.

Выводы касаются не только индоевропейской семьи. Успешное вычерчивание языковых генеалогий с помощью методов биологии могло бы означать, что в историю языка можно проникнуть на 9000 лет – значительно глубже, чем полагали многие ученые. И даже реконструировать еще более древнее состояние языкового древа человечества.

Исследования Грея имеют отношение к спору, давно разделившему компаративистику на два лагеря. Это спор о том, как оценивать отношения между нынешними языками при той скорости, с которой меняется язык. Сегодняшние 6000 живых языков рассыпаны по периферии давно исчезнувшего древа. Можно ли его восстановить и для других семей помимо индоевропейской? Объединить их в надсемьи и проникнуть в пласты времени, более глубокие, чем праиндоевропейская эпоха?

Классификация языков – область, в которой нет согласия. Многие лингвисты, знающие, насколько изменчив человеческий язык, смотрят на попытки восстановить древние связи нынешних языков с недоверием. Языки меняются так быстро, считают ученые, что корпус общих слов, которые можно признать истинными когнатами в двух расходящихся языках, очень скоро убывает практически до нуля. Действительно, число когнатов может упасть до того уровня, на котором находятся слова, между которыми возникло чисто случайное сходство. Не понимая этого, исследователь может увидеть связи там, где их нет. Единственный способ обойти такие ловушки – это сравнительно-исторический метод. Сравнительно-исторический метод весьма надежен. Но есть недостаток: он слишком строгий, и это не позволяет ему проникать слишком далеко вглубь истории.

Часть лингвистов считает, что сравнительно-исторический метод хорош для подтверждения предполагаемой связи между языками, но не позволяет такие связи обнаруживать. Главным представителем этой школы был покойный Джозеф Гринберг из Стэнфордского университета. Гринберг за годы научной работы успел классифицировать почти все мировые языки и показал, как они соединяются в 14 макросемей.

Систему макросемей, разработанную Гринбергом и его коллегой Мерритом Руленом, приветствовали генетики: такая таксономия языков хорошо накладывается на карту популяционных ветвлений, составленную по данным генетической генеалогии. Но многие лингвисты отвергли классификацию Гринберга на том основании, что его метод неточен, а в данных встречаются ошибки.

Формально Гринберг был связан с языкознанием. Он занимал пост председателя Американского лингвистического общества и избирался в Национальную академию наук. Помимо генетической классификации языков Гринберг создал особый раздел лингвистики – типологию, которая занимается поиском общих закономерностей в грамматическом строе языка. Статья Гринберга о типологии 1962 г. считается самым цитируемым источником в истории языкознания.

Вместе с тем по основному образованию Гринберг был не лингвистом, а социальным антропологом. Он изучал языческие культы, проводя полевые исследования среди хаусаговорящих народов на западе Африки, с 1940 по 1945 г. служил в радиоэлектронной разведке, а после войны заинтересовался родственными связями между африканскими языками.

Эта область лингвистики была тогда прерогативой английских и французских ученых, прибегавших для классификации языков к самым разнородным критериям вроде фенотипа носителей. Гринберг считал, что эти критерии не имеют отношения к происхождению языка. Он разработал собственный языковедческий метод, который позже назвал методом массового сравнения. Суть метода – в сопоставлении около 300 лексических единиц, главным образом из местоимений и названий частей тела: тех слов, которые, как установил Сводеш, меньше всего подвержены языковым трансформациям. Гринберг составлял таблицы, слева в столбец записывал названия языков и сверху в строку значения слов, а затем искал в полученной картине связи.

Он начал с языков хауса, пытаясь установить, каким другим языками они могут быть родственны, для этого сравнивал общеупотребительные слова и увидел, что языки распадаются на группы. В течение пяти лет Гринберг раскладывал 1500 известных на тот момент африканских языков по все более обширным группам, пока, наконец, не распределил их сначала по 16, а затем и вовсе по четырем макросемьям. Странные и древние щелкающие языки Южной Африки он поместил в группу, которую назвал койсанской. Центральноафриканские языки, в том числе широко распространенные языки банту, Гринберг отнес в группу под названием нигеро-кордофанская. Он решил, что языки банту должны были возникнуть на западе Африки, потому что именно там наблюдается их наибольшее многообразие. Отсюда он заключил, что современные языки банту, распространенные вдоль восточного и западного побережий материка, возникли в результате миграции, которая разделилась на два потока, и один двинулся прямиком на западное побережье, а второй пересек Африку поперек и затем двинулся по ее восточному берегу на юг. Этот вывод Гринберга подтверждается данными археологии.

Третьей из четырех макросемей у Гринберга стала нило-сахарская, к которой принадлежат языки нилотских народов, например динка и нуэр, языки, распространенные на территориях Сахары и сонгайские языки из Западной Африки. Четвертую семью, объединившую языки, распространенные по всему северу Африки, Гринберг назвал афразийской. Сюда вошли берберские языки с северо-запада континента, древнеегипетский и семитские, к которым относятся арабский, иврит и аккадский, вымерший язык ассирийцев и вавилонян.

Всеобщая классификация африканских языков, предложенная Гринбергом, выдержала проверку временем и сегодня широко признается, хотя ученые не перестают ее совершенствовать. Африканские языки вызывают особый интерес из-за их большого разнообразия и предполагаемой древности. По последним оценкам, сегодня в Африке существует около 2035 языков, 35 из которых принадлежат койсанской семье, 1436 – нигеро-конголезской (новое название гринберговой нигеро-кордофанской), 196 – нило-сахарской и 371 – афразийской{283}.

Установить период, когда на земле звучали праязыки, давшие начало четырем семьям Гринберга, попытался Кристофер Ирет. Опираясь на археологические свидетельства, он установил, что протокойсанский язык появился около 20 000 лет назад. Язык-прародитель нигеро-конголезской семьи, вероятно, возник около 15 000 лет назад, поскольку младшая ее ветвь стала распространяться на западе Африки 8000 лет назад. Нило-сахарский праязык, по глоттохронологическим оценкам, мог родиться 12 000 лет назад{284}.