Поскольку мужчины и женщины расселялись по планете вместе, то картина, которую дает генеалогия по Y-хромосоме, должна совпадать с данными генеалогии по митохондриальной ДНК. В целом обе картины совпадают довольно точно, но расходятся в деталях. Мутации, формирующие линию Y-хромосомы, открыты недавно и пока еще не изучены до конца. Митохондриальная ДНК мутирует быстрее Y-хромосомы, и датировка развилок на ее генеалогическом древе в целом старше, чем на древе Y. Чтобы точно и правильно соотнести данные этих древ, предстоит еще большая работа.

Эти два древа не только помогают проследить миграцию первых современных людей по земному шару, но и показывают, что лишь ничтожная группа африканцев оказалась за пределами континента, – этот вывод также косвенно свидетельствует в пользу однократной миграции. По женской стороне линии L1 и L2 на древе митохондриальной ДНК оставались запертыми в Африке, по меньшей мере до нового времени; только дочери L3 – M и N – вышли во внешний мир. Со стороны Y-хромосомы никогда не покидали Африку сыновья A и B с древа Y. За пределами континента обнаруживаются только носители так называемой мутации M168. Предположительно мужчины линии M168 сопровождали M– и N-женщин в миграции из Африки в Индию.

Эмиграция современного человека из Африки была не только поворотным моментом человеческой истории, но и важным демографическим событием. Те немногие, что перешли Красное море, несли лишь малый фрагмент генетического разнообразия, которое было характерно для первобытного человечества. Под генетическим разнообразием понимается число альтернативных версий одного и того же гена – аллелей, как называют их генетики, – наблюдаемых в популяции; каждая особь может нести до двух аллелей, унаследованных по одной от каждого из родителей. Так, область ДНК, ответственная за ген инсулина, у африканцев встречается в 22 разных вариантах, а вот за пределами Африки – только в трех{93}. Небольшой размер покинувшей Африку партии должен был увеличить вероятность того, что эволюционная траектория этих людей будет отлична от эволюции оставшихся в Африке, поскольку малый размер группы создает условия для возникновения важного типа эволюционных изменений, иначе говоря, для дрейфа генов.

Главным инструментом эволюции считают естественный отбор, но генетический дрейф также действенный фактор, и он сказывается тем быстрее, чем меньше популяция. Суть дрейфа генов в том, что половина родительских генов, передаваемая ребенку, и половина, откидываемая прочь, тасуются абсолютно случайным образом[7]. Только случай определяет, какие версии генов со сменой поколений умножаются в популяции, а какие сходят на нет. В конце концов одна из версий может стать в популяции всеобщей, а все другие варианты исчезнут. Так было с Y-хромосомой и митохондриальной ДНК. В общем эволюционном механизме дрейф дополняет мутацию. Мутация постоянно привносит в геном новшества, но в каждом поколении часть новаций вымывается дрейфом. Так работает естественный отбор – биологические виды приспосабливаются к меняющимся условиям жизни.

Дрейф – процесс стихийный, и потому всеобщими в популяции могут становиться как полезные, так и вредные версии гена. В большинстве случаев, впрочем, это нейтральные, как называют их генетики, вариации, никак не влияющие на выживание особи. Чем меньше популяция, тем скорее одна из вариаций гена вытесняет все остальные. Таким образом, дрейф был особенно силен в небольшой группе первых людей, покинувших Африку, и у их дальних потомков, разбредшихся по планете. Человеческая популяция как целое, вероятно, многие тысячелетия существовала в виде изолированных немногочисленных сообществ, потому что расстояния и вражда к чужакам не допускали сколько-нибудь заметного смешения племен.

Вышедшие из Африки несли лишь фрагмент широкого генетического разнообразия тогдашнего человечества, и размер этого фрагмента позволяет приблизительно оценить численность партии эмигрантов. Генетик Сара Тишкофф из Университета Мэриленда подсчитала, что современных людей, покинувших Африку, могло быть всего 160{94}. Другой расчет сделали генетики, изучающие митохондриальную ДНК: африканская популяция, от которой произошли все люди за пределами Африки, насчитывала максимум 550 женщин детородного возраста или, скорее всего, гораздо меньше{95}.

При всей кажущейся точности эти цифры весьма приблизительны, и погрешность оценки может быть значительной. Главный вывод, который можно отсюда извлечь: популяция прародителей, из которой вышли первые эмигранты-колонизаторы, была совсем немногочисленной: скорее всего, просто родовая группа охотников-собирателей. Численность ее при условии, что тогдашние группы были похожи на существующие сегодня, могла составлять около 150 человек. И вот эта партия, видимо, и отправилась за Красное море.

Каким бы путем люди ни вышли из Африки, их первой крупной остановкой была, судя по всему, Индия, потому что именно там обнаруживаются первые после выхода из Африки разветвления и на митохондриальном древе, и на древе Y-хромосомы.

Среди жителей Индии и сегодня часто встречаются представители вышедших из Африки линий M и N митохондриальной ДНК. Линия М широко распространена, и ее мутации в Индии старше, чем те, что обнаруживаются в ней дальше на восток: косвенное указание на то, что индийский субконтинент был заселен вскоре после исхода из Африки. Что касается Y-хромосомы, то несколько отростков ранних мужских ветвей встречаются только в Индии, и эта картина также согласуется с южным сценарием первой трансафриканской миграции: если бы миграция прошла северным маршрутом, эти отростки встречались бы не только в Индии, но и в Леванте{96}.

В Индии пути группы первоэмигрантов исторически разошлись. Часть прародителей и дальше держалась берегов, расселяясь вдоль южного края Азии и в итоге добравшись до Австралии, Китая и Японии. Часть отправилась вглубь материка, на северо-запад, через земли, ныне известные нам как Иран и Турция: этой группе предстояло долгое противоборство с неандертальцами за обладание Европой. Оба путешествия испытывали человека на прочность, требуя изобретательности, умения выживать во враждебной среде и преодолевать жестокие трудности. Сначала рассмотрим австралийскую миграцию, а затем проникновение в Европу.

Популяция, расселявшаяся вдоль побережья, двигалась на восток вокруг Индии и Индокитая и в итоге достигла двух ныне исчезнувших материков – Сунды и Сахула. 50 000 лет назад уровень моря был существенно ниже, чем в наши дни, так что Малайский полуостров и острова Суматра, Ява и Борнео были одной большой сушей, известной как Сунда, или Сундаленд, отходившей на юг от Азиатского континента. Австралия в те времена сливалась с Папуа – Новой Гвинеей на севере и с Тасманией на юге, и эти три острова вместе образовали материк под названием Сахул, лежавший строго к югу от Сунды.

Если не считать речных устьев, людям, селившимся по побережью, не приходилось пересекать обширные водные пространства, пока они не вышли к проливу, разделявшему Сунду и Сахул. При ширине около 100 км он представлял собой серьезную преграду. Присутствие земли на юге наблюдателям с Сундского берега могли выдать лесные пожары на Сахуле или миграции птиц. Так или иначе, современные люди достигли и Сахула, и это не оставляет сомнений в том, что они обладали навыками мореходства, необходимыми для исхода из Африки через Ворота слез.

Появление первых современных людей в Австралии – важное событие не только потому, что они совершили великое путешествие из далекого дома в Восточной Африке, но и потому, что благодаря этому событию появилась одна из первых возможностей соотнести генетическую историю с данными археологии. Известные археологам погребения позволяют датировать колонизацию Австралии 50 000 лет назад. Такая давность уже не проверяется радиоуглеродным методом, так что приходится использовать другой, так называемый термолюминесцентный. Термолюминесцентное датирование не всегда надежно, но в нашем случае его подтверждают другие свидетельства: 46 000 лет назад в Австралии внезапно вымерли все крупные, тяжелее 100 кг млекопитающие, птицы и рептилии{97}. Причиной наверняка были действия нового неутомимого хищника – человека-охотника. Такая же судьба постигла немного позже и крупных животных Америки, когда первые люди достигли Нового Света.