К кейсеру от шаха помчался посол
[387] Немало часов он в дороге провел.
Привез он письмо: «Из румийской земли
13650 Умелых и смелых бойцов мне пришли —
Готовых объехать весь мир на коне,
Которые сердце бы тешили мне.
Испытанных в битве воителей жду,
В товарищи взявших булат и узду,
Таких, чтобы всюду скакали за мной —
В горах и безбрежною ширью степной».
Меж тем к копьеносцам арабской земли
Из Хамаверана письмо привезли
О грозном Ростеме, отвагу свою
13660 Явившем с Берберией, с Мысром в бою.
Послали они с молодым седоком,
Искусным копейщиком, метким стрелком
Посланье, какого достоин был шах,
Где сказано в ясных и веских словах:
«Покорно склоняемся мы пред царем
[388],
Обычай, угодный ему, изберем.
Лишь кергесаранцы отправились в путь,
Решившись на шахский престол посягнуть,
Нам сердце пронзили обида и гнев;
13670 К господству стремятся они, обнаглев.
На трон твой позарился царь Афрасьяб.
Но нет, поруганья не стерпит араб!
Бойцы и защитники славной земли,
Мы смело сражаться с захватчиком шли.
Мы с длинными копьями двинулись в бой,
Ему отравили мы сон и покой.
Немало из нас и из них полегло.
Судьба то дарила нам благо, то зло.
Но вести до нас долетели, что трон
13680 Наследственный снова тобой обретён.
От берберов к нам возвращайся! Опять
Построимся мы в копьеносную рать,
И кровопролитным оружьем своим
Всю степь меж хребтами в Джейхун обратим».
Посланец, коня огневого погнав,
В страну берберийцев понёсся стремглав.
Владыка Ирана посланье прочёл,
Достойными благоволения счёл
Арабских мужей боевые дела,
13690 И шлет он с письмом к Афрасьябу посла.
«Оставь мой Иран, о господстве забудь!
Ты гневом великим наполнил мне грудь.
Довольствуйся краем туранским твоим,
Зачем ты корыстью и злобой томим?
Богатств не ищи сверх насущной нужды,
Иначе лихой не избегнешь беды.
Смирись, дабы зла на себя не навлечь.
Подумай, как душу свою уберечь.
Мне рок предназначил Ираном владеть,
13700 Всем миром, в наследье мне данным, владеть
А тигр, как ни лют и отважен он сам,
Не смеет приблизиться к львиным когтям».
Поставив печать на послании том,
Послал он его с расторопным гонцом.
Кавуса письмо Афрасьяб прочитал,
И вспыхнул, и в ярость великую впал.
Он тут же ответ повелел написать:
«Подобные речи лишь низким подстать.
Когда ты своим называешь Иран,
13710 Зачем занесло тебя в Хамаверан?
В сраженьи победа одержана мной,
Мой реет сверкающий стяг над страной.
Отныне пределы иранской земли —
Под властью моей. Слову правды внемли.
По праву Иран — родовой мой дворец;
Внук Тура я, чей Феридун был отец.
К тому же рукой меченосною, знай,
От рати арабской очистил я край.
Горы острие срубит острый мой меч,
13720 Под силу орла ему с тучи совлечь!»
Посланец, обратно помчавшись чуть свет,
Кавусу отвез Афрасьяба ответ.
Как только посланье Кавус прочитал,
Он войско готовить к сражению стал.
От берберов рать к аравийцам пришла,
Которой не видно конца и числа.
И царь Афрасьяб поднимает свой стан:
Сказал бы, то грозно бурлит океан.
Такую собрал из туранцев он рать,
13730 Что стало и в полдень ни зги не видать.
Бойца не осталось в Туране во всем,
Что не был в Иран бы отозван вождем.
Рычат барабаны, литавры гремят;
Земля — что железо, а воздух — агат.
Средь свиста и лязга булатного встал
Кровавый над полем сражения вал.
Ростем, разъярясь, клич издав громовой,
С размаха прорвал неприятельский строй.
И дрогнула тут Афрасьяба орда,
13740 Померкла ее боевая звезда.
Вождь, видя, что ужасом рать сражена,
Стал злее огня, горячее вина.
Вскричал он: «О львы мои, о храбрецы,
Избранники, полные пыла бойцы!
На то ведь растил я и пестовал вас,
Чтоб страха не зная в решительный час,
Помчались вы, недругу смертью грозя,
Мечами врагов беспощадно разя.
Их натиск отбейте, к спине став спиной,
13750 И свет для Кавуса померкнет дневной.
Дружнее вздымайте секиру и меч,
И вражьи срывайте вы головы с плеч!
Систанца Ростема, того силача,
Затмившего солнце сверканьем меча,
Быть может, сумеете вы захватить,
Могучему шею арканом скрутить,
Тому, кто примчится, его полоня,
Стащив его наземь с дракона-коня,
И царство и дочь свою дать я готов:
13760 Возглавит он полчища храбрых бойцов:
Иран во владенье ему я отдам,
К высоким его вознесу небесам».
Турана мужи, после речи такой
Исполнясь решимости, ринулись в бой,
Вздымая тяжелые палицы ввысь,
Навстречу иранцы тогда понеслись,
И столько туранцев убили, что взор
Не видел ни степи, ни моря, ни гор.
Две трети легло их, усеяв поля;
13770 От крови — что жидкая глина, земля.
Покинуло счастье туранскую рать,
В смятеньи пришлось Афрасьябу бежать.
Умчался с туранской дружиною он.
Ему не нажива досталась — урон.
Увидя теченье событий, Гуран
[389]Оставил владыка, вернулся в Туран
С истерзанным сердцем, с разбитой ордой,
Не славу стяжав, а спознавшись с бедой.
