И подвига жажду в душе ощутив И сердце отвагою воспламенив,
С Авладом помчался вперед великан;
12190 Летит его Рехш, как степной ураган.
И вот, через семь перебравшись хребтов,
Сквозь множество вражьих прорвавшись рядов,
Достиг он ущелья, где дна не видать,
Где дивов построена грозная рать.
Сказал он: «Авлад, от тебя в эти дни
Я слышал правдивые речи одни.
Последний теперь приближается бой —
Пути укажи мне и тайны открой».
Авлад отвечает: «Когда горячи
12200 К полудню становятся солнца лучи, —
Спят дивы, а спящих легко побеждать:
Не лучше ль немного тебе подождать?
Ты бодрствующих не найдешь среди них,
Не спящими стражей увидишь одних.
Коль помощь Даритель побед ниспошлет,
В бою уничтожишь ты вражий оплот».
Внял пленнику витязь — он в бой не спешит.
Но вот уже солнце вступило в зенит,
И к дереву снова привязан Авлад,
12210 И снова Могучий на Рехше. Булат
Из ножен Ростем извлекает рывком,
Воинственный клич его грянул, как гром.
Как вихрь, прорывает он вражеский строй
И головы косит одну за другой.
Никто не дерзнул на пути его стать,
В сраженье с воинственным славы искать.
И в логово дива он смело идет.
Как ясное солнце, стремится вперед.
Теснины, подобные аду, пред ним.
12220 Во мраке кромешном волшебник незрим.
Сразиться нельзя и нельзя отступить.
Стоит меченосец, не зная, как быть.
Глаза протерев, именитый боец
Во мраке врага различил, наконец.
Казался огромною глыбою див;
Лежал он, ущелье и склон заслонив.
Сказал бы: всю землю окутала мгла.
Весь черен, как смоль, только грива бела.
То Белый был див; словно мертвый он спал.
12230 Герой убивать его спящим не стал.
Как тигр, испускает он рев громовой;
Див разом проснулся и ринулся в бой.
Горой надвигается, злобой объят,
Железом окован от шеи до пят.
Вот жернов огромный схватил он, рыча.
Его над Ростемом заносит сплеча,
И в ужасе дрогнул невольно боец,
Подумав: «Ужели найду здесь конец?»
Как яростный лев зарычал он потом, »
12240 Врага в поясницу ударил мечом,
И было ростемовой силе дано
Бедро отрубить чародею одно.
Схватился затем врукопашную с ним,
Как бился бы лев со слоном боевым.
Громады нависшие разворотив,
Длил яро борьбу изувеченный Див.
Пытаясь Ростема повергнуть во прах,
Могучего сжал он в железных тисках.
Друг друга терзали, ломали они,
Все кровью вокруг заливали они.
12250 Подумал Ростем: «Коли эту беду
Осилю — вовеки в бою не паду».
А див размышлял, не сдаваясь врагу:
«Ужель драгоценную жизнь сберегу!
Когда бы живым он меня отпустил,
Хоть кожу содрав и оставив без сил, —
Я в бегство пустился бы, долю кляня:
Забыли бы в Мазендеране меня».
Так думал, сражаясь, неистовый див,
12260 Надеждою сердце свое обольстив.
Все жарче, меж тем, разгорается бой,
Пот — градом струится, кровь льется рекой.
Могучий, всесильным Йезданом ведом,
Упорно и яростно бился с врагом.
Пресытившись долгой борьбой, наконец,
Рванулся к противнику славный боец,
Вцепился пантерою в гриву его
И, вскинув свирепого дива того,
С размаху о землю ударил, да так,
12270 Что с жизнью расстался поверженный враг.
В утробу вонзил ему острый клинок
И черцое алчное сердце извлек.
Ущелье собой завалил чародей,
Весь мир затопил черной кровью своей.
Вернувшись, Авлада спешит отвязать
Ростем, и, его заарканив опять,
Велит он поганое сердце нести.
Знак подал — и вот уже оба в пути.
Авлад говорит ему: «Доблестный лев!
12280 Твой меч торжествует, землей завладев.
Следы твоих пут я на теле ношу,
Влачимый петлей, за тобою спешу.
Надежду вдохнул из твоих я речей,
Но дай обновиться надежде моей.
Ты — лев и владыкой глядишь: не к лицу
Являть вероломство герою-бойцу».
Ответ был: «Воинственный Мазендеран
Весь будет тебе во владение дан.
Еще предстоит нам неслыханный труд,
12290 В котором паденья и взлеты нас ждут.
Сначала властителя этой страны
Мы ввергнуть в пучину несчастья должны.
Немало должны отрубить мы голов,
Немало должны перебить колдунов,
Но знай, что скорее покину я свет,
Чем свой преступлю нерушимый обет».
К царю Кей-Кавусу примчался затем
Могучий и доблестный витязь Ростем.
И радостно грянули клики бойцов:
12300 «Вернулся великий, глава храбрецов!»
Ростемовы славили долго дела,
И долго ему воздавалась хвала.
Вождь молвил: «О шах, покровитель ума!
Злой недруг сметен, да рассеется тьма!
Я Белому Диву утробу рассек,
Царю своему не поможет он ввек.
Я вырвал нечистое сердце его,
Я жду повелений царя моего».
Ему отвечает хвалой властелин:
12310 «Век здравствуй, о гордость венца и дружин!
Той матери славной привет и хвала,
Что сына такого, как ты, родила.
Хвала и Заль-Зеру, отцу твоему,
Хвала и забульскому краю всему,
Где палиценосец могучий взращен,
Затмивший всех витязей прежних времен.
Звезды моей свет вечно ярок и нов:
Ведь служит мне лев, сокрушитель слонов».
Окончив хвалу, молвил витязю Кей:
12320 «О славный отвагой и мощью своей!
Для глаз моих крови теперь принеси
И витязей этих ослепших спаси,
Да сможем тебя лицезреть, наконец.
Да будет опорой твоею Творец!»
И, кровью омывшись, избавясь от мглы,
Глаза просияли, как солнце светлы.
Из кости слоновой поставили трон,
Над троном кеянский венец вознесен.
Воссел на престоле увенчанный Кей,
12330 С ним рядом Ростем и собранье мужей:
Гудерз, Фериборз, и Горгин, и Роххам
[363],
Гив славный, и Тус, и отважный Бехрам.
Семь дней пировали бойцы у царя,
Весельем и песнею душу бодря.
А на день восьмой, скакунов оседлав,
Помчались бойцы за владыкой держав.
Вот палицы тяжкие занесены.
В селения мазендеранской страны,
Подобны пожару в сухих тростниках,
12340 Бойцы ворвались, как приказывал шах, —
Оружия не выпускали из рук,
Огнем и мечом сея гибель вокруг.
Немало там злых колдунов полегло,
Кровавое море в степи потекло.
Вот мрак поредел, и заря уж близка,
Разить булавою устала рука.
Сказал венценосец, собрав свою рать:
«Смогли мы, как должно, врагов покарать.
Воздали за все преступления им,
12350 Теперь истребление мы прекратим.
В столицу я тотчас отправлю посла —
Царя вразумить и отвадить от зла.
Воителя мудрого должно послать,
Что знает, где требовать, где уступать».
Сын Заля доволен был словом таким
И все именитые витязи с ним.
