Я лишь дернулась, взведя на шиасу вопросительный взгляд, как мир вокруг заколебался, расплылся и потемнел...

Темно и сыро. Где-то в стороне капля за каплей, оглушая эхом и раздражая воспаленный слух, ныла капель. Кап. Кап. Кап. Слишком сыро. Шероховатая подстилка давит в локоть и бедро. Не могу поднять тяжелые веки и пошевелить затекшими руками. Глаза затянуты затхлой тряпкой, а руки впереди крепко связаны ершистой веревкой. Вздохнула и закашлялась от холодного и гнилого воздуха. Где я? Кряхтя и постанывая, попробовала сесть. Ноги не связаны, это хорошо. Осмотреться не реально, поэтому стараюсь прислушаться к окружению, чтобы хоть что-то понять. Тишина. Лишь эта нервирующая капель. Кап. Кап. Кап. Поежилась от холода и попыталась сосредоточиться. Но вместо трезвой мысли в груди настойчиво захныкала паника. А потом этот странный звук...

- Тут кто-нибудь есть? - настороженно прошипела я, не узнав свой голос.

В ответ тишина и эта капель. Кап. Кап. Кап. Дрожь колотит все тело так, что цокотят зубы. Послышался снова этот короткий легкий шорох и негромкий звон метала о метал.

- Есть тут кто-нибудь? - жалостливые нотки моего голоса пугающе хрипели. - Пожалуйста, ответьте... Кто-нибудь!

Опять пугающий загадочный шорох и звон. Жутко. Мозг лихорадочно принялся анализировать ситуацию, в которой я оказалась, и что к этому привело. Помню, как я безрассудно пустилась в преследование, чтобы узнать, с кем должна была встретиться Мара. Потом, не подумав, вошла в лифт, чтобы спуститься вниз, в подвальное помещение Дома Торжеств. Там меня сразу связали и дальше это недовольное лицо старшей шиасу. Потом ее фраза про таинственную хаягетту и что она получит то, что требует. А далее темнота. Сейчас, придя в себя, я обнаружила, что нахожусь в гулком пустынном помещении с мерзкой капелью и эхом как в пещере. Еще связаны руки и завязаны глаза. Ладно, руки, но почему закрыты глаза? Зловещая тишина, разбавляемая жутким звонким капанием, приводила меня в ужас. Плюс эта противная сырость, заставляющая меня трястись, как осиновый лист. Я снова крикнула:

- Кто-нибудь! Пожалуйста! Отзовитесь!

- Что вопишь, как резанная?! - услышала я, наконец, чей-то недовольный скрипучий женский голос. - И так тошно!

- Мамочки! Кто вы?! Скажите что-нибудь. Где мы? Что мы здесь делаем?

- Какая разница?..

- Как какая?! Я ничего не вижу. Помогите мне, пожалуйста!

- Вот трындычиха! - голос недовольно переместился чуть в сторону. - Не могу я тебе помочь. Я прикована к стене цепью. И меня предупредили с тобой не разговаривать.

- Кто предупредил? Зачем? Что им от меня нужно?

- Сколько текста! Прикрути фонтан, и так тошно!

- Кто вы? Скажите хоть что-нибудь. Мне очень страшно! Пожааалуйста!

Она со стоном выдохнула и зашевелилась, звонко зазвенев цепью.

- В пещере мы! - соизволила ответить моя соседка. - Заключили нас сюда. Тебя принесли в отключке часов десять назад. Стража велела с тобой не разговаривать, иначе мне будет несладко, но, видимо, мне будет несладко, если ты будешь вопить, как умалишенная.

- Зачем они меня сюда притащили?

- А мне почем знать? Они не отчитывались.

- А что это за место?

- Мне откуда знать? Пещера. Огромная пещера. Эта долбанная капель уже достала меня! И эта дурацкая сырость!

- Ты давно здесь?

- Два дня.

- А почему ты здесь?

- Ууу! Сколько вопросов! Тебе не сложно помолчать?! Так было хорошо, когда ты спала.

- Умоляю вас! Только не молчите! Это хоть как-то спасает меня! - взмолилась я. - Что это за пещера? За что вас сюда посадили?

- Ты что, разве еще не догадалась? Ты вообще откуда? Верно, из центральных районов... - цепь снова зазвенела и я догадалась, что она села поуютней.

- Я из Ира.

- Ааа... значит, еще веришь в сказки о добрых наездниках.

- О чем вы? Я вас не понимаю!

- Пещера эта - тайник, где держат недовольных и провинившихся. А потом передают таракам. Тебе бы нужно знать об этом. Все, кто живет на побережье, уже давно знают, что наездники заключили договор с тараками и потихоньку подкармливают их людьми взамен на вольную рыбную ловлю за границей поля. Ведь бедненьким крылатым дружкам наездников так хочется рыбки! А если прервется поставка свежей рыбы, что будут кушать несчастные ниясыти?! Вот и расхлебываем мы, простые люди, нужды правителей Иридании. И сказать, главное, ничего не можем. Ведь как противостоять наездникам? Говорят, тараки бояться ниясытей. Да их все боятся! И люди тоже! Столько силищи! - женщина недовольно фыркнула и активно заерзала.

- Не говори так! Ведь наездники - защитники Иридании! Без них мы бы никогда не выгнали тараков из Иридании и люди бы навсегда остались рабами!

- Наивное дитя... - голос ее прозвучал даже сочувствующе. - Ты еще веришь в эти россказни? Когда такое было? Много лет назад. А теперь... - она иронично цокнула. - Когда-то они нас защищали... теперь продают... - глубокий вздох сообщил, что моя собеседница пребывает в апатии.

- Но ведь тогда можно их наказать за это!

- Глупая ты! У них все шито-крыто. Поди докажи, что это они делают. Знаешь, как бывает. Факт преступления есть, а доказательств нет. Нет, деточка. Они знают, что делают. Там все повязаны. Брюхо ниясыти дороже жизни людей.

Волосы на голове встали дыбом от сказанного. Неужели это правда?

- Но ведь ятгор... Лахрет Ноа! Он же постоянно на границе! Он ищет пути решения этой проблемы! Он знает и хочет помочь!

Пауза. Женщина задумалась.

- Таких, как этот парень, осталось очень мало. Что он сделает против налаженной системы? Этот... главный... Тирет. Он же ему палки в колеса постоянно тычет. Что может этот ятгор против лорта? Видела я его один раз. Правда, честный человек, но таких как он слишком мало и они не имеют силы.

- Лахрет теперь лорт! Он сможет! - выпалила в сердцах я и приподнялась на колени, повернувшись лицом к голосу.

- Лорт? - она была явно удивлена. - Хм... все равно. Он слаб против Тиретовой машины. С ним Мара. Она страшная язва и гремучая пещерная змея. С ее королевой никто не справится. Так что не стоит напрасно тешиться его повышением. Его быстро поставят на место.

- Он сильный! Он сможет!

- Чего ты так его защищаешь? Родственница что ли? - я закусила губу, не решившись признаться, кто я. Но она не слишком и докапывалась: - А! Неважно! Может, что-нибудь когда-нибудь и сдвинется. Но что нам до этого? К тому времени нас уже оприходуют тараки... - голос ее дрогнул и затих.

От этих слов у меня внутри все связалось в тугой узел.

- А ты как сюда попала?

- Поймали на браконьерстве. И вместо суда, сюда посадили.

- Браконьерстве?

- Угу. Веришь, что все в Иридании послушны закону? Может, в центральных районах еще кто-то и чтит закон, а на границе все пытаются выжить. Признаю, я одна из тех, кто выживает. Захотелось хорошей жизни, и поддалась на уговоры дружка. Мол, деньги легкие. Подумаешь, порыбачим немного в запретной зоне... не тут-то вышло. Поймали нас на первом же деле. Вот, теперь буду отдуваться с тараками. А ты как сюда попала?

- Перешла дорогу одной шиасу... - и тут до меня отчетливо дошло, что со мной произошло, и какая участь меня ожидает.

- Не Маре случайно? Только она сюда может запраторить.

- Маре... - у меня внезапно к горлу подступил ком, и сперло дыхание от безнадежности моего положения.

- Змея пещерная... - зло прошипела моя собеседница. - А звать-то тебя как?

- Лана... - мой голос уже предательски дрожал, и я еще силилась сдержать нахлынувшую обиду.

- Хм... знакомое имя... Эй! Ты чего! - вздернулась она, увидев мою реакцию.

Я плюхнулась набок и скукожилась от панического ужаса, внезапно охватившего меня. Сначала тело затрусило от судорог немой истерики. Затем, через стоны прорвались всхлипы и плачь. Слезы потоками полились из моих глаз, моча зловонную тряпку. Больная фантазия рисовала печальный исход. Я подумала о Забаве, моей маленькой и смелой девочке. Что будет с ней? Ведь я столько времени уже не была рядом, а ее детский сон очень чуткий. А как же Лахрет? Что он сейчас делает? Он должен искать меня. Но как он будет искать? Где? Надо верить, что он сможет, но сейчас верилось во все очень плохо. Паника запеленала мой разум, туго утянув сознание. Я конвульсивно дергалась от истеричных рыданий и не могла обуздать себя. Не знаю, сколько это длилось. Но потом медленно пришла в себя и продолжила, молча, лежать на полу, ощущая гулкую опустошенность.