- Да и что тут такого странного? - поддержал Павел Иванович, - Наденька - молодец, аккуратистка - смогла себя заставить! Я и сам давно собираюсь разгрести свои завалы. Не представляете, сколько тут хлама! слои бумаг! повыбрасывать к чертям! И хоть бы кто шевельнулся выкинуть за собой свое старье! У нас тут, думаю, аж с Нового года никто не прибирался!
Коля повернулся к нему. Упоминание о Новом годе навело его на еще одну мысль.
- Не могли бы вы рассказать, - спросил он Павла Ивановича, - как у вас в вашем вузе прошло празднование Нового года? И желательно бы вспомнить, что вы тогда пили - если что-то пили, конечно.
Этот вопрос озадачил уже Павла Ивановича. Он развел руками и удивленно посмотрел на Кукину, как будто ищя у ней поддержки.
- Как "что пили"? Да как обычно! После общего собрания по фужеру шампанского и все, разбежались тут же по своим делам. У нас тут всё по-скромному, на бюджетные деньги, выжимки эти грошовые, не больно-то разгуляешься. Не то что, вон, я слыхал, как в иностранных фирмах хозяева устраивают своим подчиненным гуляния, с икрой, с коньяком, с дискотекой! С дискотэкой, как вы, молодые, говорите. А потом их, говорят, всех персонально на такси развозят по домам! Нет, у нас такого не бывает. У нас тут все из старого состава, тут не до веселий, тут бы выжить как-нибудь. Не до жиру!... Так ведь, Надежда, а? Правильно я говорю?
Преподавательница пожала плечами.
- В декабре у нас были как раз задержки с зарплатой, поэтому Новый год мы на кафедре не отмечали, - сухо сообщила она, проигнорировав излияния Павла Ивановича, - Тех, кто остался после общегодового собрания, говорят, угощали чем-то. Но это было не шампанское, а что-то вроде коктейлей. Впрочем, я уже не помню деталей. Да и если честно, я не любительница... этого всего.
- Точно-точно! - поддакнул Павел Иванович, - Секретарши из деканата коктейлями обносили. Чисто символически, по чуть-чуть. Коктейлей они намешали. Так, дрянцо фруктовое. На шампанское-то, похоже, денег жалко стало, вот и решили коктейлями обойтись! Потом еще все, кто остался, страшно ругались, что ни зарплаты не дали в срок, ни хотя бы шампанского, как положено. Обещали еще концерт хора самодеятельности, да и тот в последний момент отменили! А все потому, что тот самый лидер их партийный - с которым они тут все носятся - из Москвы не изволил приехать. Вот так всё у нас! Вот такие у нас порядки! в черном теле держат! По фужеру шапани пожалели! Ну да уж тебя-то, Надюша, в тот раз не обделили, ты же в ректорате - в "узком кругу" гуляла. Ты же у нас из "избранных"...
Коля повернулся к Кукиной расспросить о праздновании в "узком кругу". Кукина выглядела недовольной. Ей, похоже, что-то не понравилось в упоминании об ее близости к ректорату.
В коридоре как сирена загудел звонок, и в комнату, как будто по команде, тут же стали входить по одной и по две шумливые пожилые женщины с папками и учебниками. Кукина воспользовалась сумятицей и сбежала.
- А я думала, мальчик из милиции уже ушел давно, а он, оказывается, до сих пор сидит, что-то выспрашивает, - удивилась одна из них, увидев Колю. Коля покраснел и понял, что пора уходить. Он задал для проформы еще несколько вопросов вошедшим пенсионеркам, аккуратно записал их сбивчивые ответы и распрощался.
Коля уезжал из Академии, чувствуя, что у него в голове несколько сдвигаются ориентиры не только относительно дела, которым ему пришлось заняться в свой первый рабочий день, но и относительно своей жизни, и даже, в какой-то мере, всего мироуклада, как он его понимал. Все впечатления, полученные им за день, оказались одновременно и более бытовыми и более сложными, чем он ожидал.
Смерть молодой преподавательницы от паленой водки оказалась не сенсацией, а банальным несчастным случаем, и он добросовестно выяснил все факты, которые бы это подтверждали.
Преподавателей он до этого мог наблюдать только со стороны, на лекциях, которые посещал в своем институте. Теперь ему открылась другая, более интимная сторона их жизни. Он обнаружил, что в среде всех этих непритязательных, придавленных бедностью людей существуют своя конкуренция, свои потаенные и явные амбиции, своя жесткая иерархия и всплески яркой в своем роде жизни. Его романтическое воображение поразила история неведомой ему Ангелины Левертовой, скандалистки с выразительным именем, взбудоражившей этот тихий омут нон-конформистским поступком. В злой и нахальной Ангелине Левертовой угадывалась неординарная личность. По крайней мере, Коле хотелось верить, что она - неординарная личность. Интересно, подумал он, как она выглядит. Коле было неприятно думать, что она может быть похожа на своих невзрачных униженных коллег. Он пожалел, что никогда ее не увидит. У Ангелины Левертовой имелось твердое алиби, поэтому у него не было необходимости с ней встречаться.
***************
На следующий день Коля принес своему шефу, как тот и требовал, докладную записку, составленную от руки, потому что старенький колин компьютер отдал концы еще месяц назад - чинить его было накладно, а на новый не было денег. В записке на пять страниц аккуратным почерком утверждалось, что в ходе проведения расследования фактов, сопутствовавших смерти сотрудницы Академии такой-то, были опрошены такие-то и такие-то лица, которые сказали то-то и то-то. Шеф взял записку в руки, повертел. Наскоро перелистал и сказал:
- На будущее тебе: никогда не пиши отчетов больше чем на двух страницах.
После этого он спрятал записку в ящик стола.
- А как же... прочитать? - и вопрос, и изумленная интонация, с которой Коля его произнес, в точности копировала реплику персонажа из известного анекдота.
Шеф усмехнулся.
А чё там читать-то? - сказал он, - я и так все знаю. Я и сам там был два раза. И другие ребята ездили. У меня вон весь стол уже забит бумажками по панфиловскому делу. Никаких особых эпизодов там не прослеживается, можно закрывать. Со спокойной душой. У тетки оказалось слабое сердце, куча хронзаболеваний и плохая переносимость алкоголя. Бывает. Случается. Медподтверждение лежит в папке. Ну и все, даем делу отбой.
- Да брось ты, я тебе точно, без дураков, говорю, что все процедуры дознания были уже проведены должным образом в полном объеме, - настойчиво повторил шеф, начинавший раздражаться из-за того, что новичок как бы подвергает сомнению его профессиональность, - Ничего там нет, всех допросили, все объяснения пришиты к делу. Я тебя послал туда из чистой формальности, как новичка, для завершающих выяснений, потому что мне просто уже надоело до чертиков возиться с этими бюджетными курицами. Паленкой и без нас занимаются. Партийцев я сам объезжал. Ничего сверхъестественного они не сообщили. Сидели себе в дальней пустой аудитории, квасили по-тихому. Все как обычно. Один из них ходил отлить в сортир, Панфилова чисто случайно попалась ему на пути в коридоре, и этот партийный товарисч по пьяни проявил настойчивость, зазвал ее с собой на посиделки. Они налили этой клуше рюмку-другую, дали шоколадку, наговорили любезностей и отпустили с богом. Говорят, что выпила она чисто символически, но кто знает, что для этих мужиков символизирует это "символически"? Для некоторых, бывает, и поллитра - символически... Они ей то и дело подливали, как выяснилось. Всё сходится, чего тут придумывать! Сидели эти ребята в маленькой аудитории в ректорском флигеле, а обнаружили Панфилову через две двери от них в актовом зале напротив лестницы, куда она, видно, зашла отсидеться, когда ей стало дурно. Это подтвердили все вплоть до бабки на вахте. Это - официальная версия, и я не вижу в ней никаких противоречий! и никаких оснований ее менять! Даже больше скажу тебе - нам нет выгоды ее менять - даже если б были такие основания - потому что в дело замешаны довольно большие шишки, и к нам уже поступила сверху достаточно настойчивая просьба "не раздувать излишне".
- А куда она шла, когда партийный товарищ ее встретил на своем пути? - озабоченно спросил Коля - он лихорадочно старался запомнить только что услышанные детали.
