Коля повернулся к девушке и увидел, что той мгновенно передалась пренебрежительность ее начальника. Она служила барометром его настроения.

- Я же уже все рассказала, - раздраженно сказала секретарша.- Два раза же рассказывала вашим сотрудникам. Что вы от меня еще хотите? Не знаю я ничего!

- Тогда мы вас вызовем повесткой, - припугнул Коля, сказав наугад первое, что пришло в голову. Это простенькая страшилка подействовала так быстро, что Коля просто диву дался. Секретарша страдальчески возвела очи горе, вздохнула, шмыгнула носом и приготовилась отвечать на вопросы. Будучи вполне адекватной девушкой, она предпочла десять минут мучений поездкам на допросы. "Как же я с пенсионерками не догадался так?" - подосадовал он.

- Расскажите, что вы и другие сотрудники вокруг вас делали восьмого марта в день гибели Панфиловой, начиная с утра, - строго велел он секретарше. - С максимальными подробностями. Вплоть до того, в какое время кто вышел в туалет.

Девушка смешно нахмурила лоб, вспоминая.

- Я... я сперва печатала бумаги, потом пошла взяла ключи у вахтерши и стала готовить помещения для встречи гостей, потом сходила в магазин за цветами для женщин и продуктами для фуршета, потом... потом снова печатала бумаги... потом пошли с Танькой - это наш второй секретарь - в буфет обедать... потом следила за приготовлениями, доставала посуду, затем мы с Танькой пили шампанское у лаборанток в том крыле... ждали конца конференции и фуршета ... потом у Игоря Муратовича пуговица оторвалась, он попросил пришить, потом - фуршет уже здесь с нашими гостями... потом Игорь Муратович уехал...ну и все остальное начальство тоже... а мы с Танькой остались, потому что нам велели проследить, пока помещение не освободят... и ключи потом надо было сдать на вахту... дальше все стали потихоньку разъезжаться, но все-таки осталось человек пять; они нам дали денег и послали в магазин, - девушка слегка смутилась и сделала неопределенный жест рукой, как бы помогая самой себе продолжать говорить, - мы купили, все, что они просили, вернулись, отдали. Потом они стали нас уговаривать с ними выпить, но мы с Танькой сразу: "нет-нет-нет, что вы, дяденьки!" и стали им активно намекать, что уже поздно, нас уже давно мамы-папы ждут домой, и нам далеко возвращаться, отпустите нас, пожалуйста. Тогда они сказали, ну ладно, вы, девочки, если надо, идите, а мы еще себе побудем.

- И вы ушли?

- Мы сказали, что не можем, что нам велено проследить, чтобы все забрали свою одежду из аудитории, которую им отвели как гардероб, чтобы не пропало ценных вещей и все такое. Тогда они сказали, что заберут одежду из той комнаты, и перейдут в другую, которая была не под ключом. В аудиторию у актового зала, то есть. Она обычно закрыта по четвергам и тем более - в праздник, но тогда почему-то была открыта. И они и в правду туда перешли, а мы закрыли помещение и сразу - домой. Ну вот и все. Больше я ничего такого не знаю.

- А что они вас попросили купить?

- Мы взяли водки, шампанского, шоколадные рулеты в коробке и килограмм мандаринов. Мы не знали точно, что именно они хотят. Наугад брали. Мы покупали в магазинчике, который открыт круглосуточно в доме рядом с автостоянкой. Мы всегда туда бегаем покупать в таких случаях.

- А почему именно туда? - уточнил Коля.

- Потому что других мест поблизости больше нет, - резонно ответила девушка.

- Какую водку вы купили? - педантично спросил Коля, хотя он знал ответ - это было указано в деле.

- Мы купили две "Праздничных". Они - дяденьки с конференции - уже были такие... такие - девушка опять сделала легкое движение рукой, как бы пытаясь вырисовать контуром в воздухе состояние, в котором находились упившиеся партийцы, - в общем, им уже было довольно все равно, по-моему. Они просто сказали: купите нам водки, шампанского и еще чего-нибудь эдакое, для дам. И мы с Танькой решили купить "Праздничную", потому что мы ее уже покупали в прошлый раз, когда нас посылали покупать для новогоднего фуршета.

- Вы покупали там тот же сорт водки, что и на Новый год? - спросил Коля, - для кого? и не было слышно, что в тот раз кто-нибудь отравился?

- Этого я не знаю, - сказала девушка. - На Новый год я отпросилась. Тогда мы закупили для академии штук шесть или семь "Праздничных". Но ее, наверное, никто не пил в концентрированном виде. Ее купили для коктейлей. С соками, нектарами и всякое такое. У нас был ограниченный лимит средств. Нам сказали деньги потратить предельно оптимально: частично купить шампанское, а частично дешевую водку для коктейлей. Мы купили и отдали ее в лаборантскую, а там уже девочки сами - делали коктейли и подавали. Но я думаю, что если семь бутылок поделили на пятьдесят-шестьдесят человек, и соком разбавили, то, по-любому, трудно было бы отравиться. Скорее всего, даже не всем хватило...

Коля вздохнул. Информация, которую он получал, словно размазывалась, расползалась все шире, набухала слоями разнообразных фактов, и вместе с наплывом фактов набухали также его мозги. Это изобилие мешало ему собраться и отделить драгоценные крупицы нужных знаний (если таковые имелись) от повседневной мишуры.

- Расскажите еще о вашем восьмом марта. Расскажите о ваших "гостях": вели себя, агрессивно, добродушно или как? Как выглядели, сколько пили, о чем говорили? - вернулся он к основной теме.

- Я их плохо запомнила, - ответила девушка, - их к тому времени осталось человек пять... в общем-то, я их не очень разглядывала... они все мне показались на одно лицо. Такие дяденьки совершенно обычные. Они у нас партийную конференцию проводили. Они почти все были из области: директора совхозов, разные депутаты, бизнесмены... нет, они не были агрессивными, они были вполне добродушные, смеялись, поздравляли с восьмым марта, - девушка хихикнула, - они расшумелись, когда выпили, но сами себя все время старались успокаивать. Один все время так смешно говорил другим: тише, тише, а то девочки нас выгонят на холод! Они приглашали нас с ними пить, но мы только для приличия выпили по бокалу шампанского, а потом сдали ключи и...

- Понятно, - сказал Коля. Ему решил, что девушку больше не о чем спрашивать. Он взял у нее на всякий случай телефон второй секретарши и вышел.

"Нужно еще для верности опросить еще кого-нибудь с кафедры и ту женщину, как ее? - Надежду Кукину", - подумал он, и невольно снова подивился, насколько точно нелепая фамилия соответствовала угловатой внешности женщины.

Коля вернулся на кафедру. В учебной части Академии было так же тихо, как и в административной. Коридоры опустели; как раз шло занятие. На кафедре, кое-как приткнув свертки с едой среди стопок тетрадей и бумаг, пили чай молодая некрасивая преподавательница и Павел Иванович.

- А вот и наш господин следователь! - шутливо и порывисто, как прежде, воскликнул Павел Иванович, - ну и как, господин следователь, нашли преступные следы? Или все по-прежнему? Я же говорил: бестолку это! Ну какие у Панфиловой враги? Безобиднейшее, добрейшее существо. Вон Наденька вам все про нее расскажет! Наденька, ты ведь ее знала вроде неплохо, а?

Молодая преподавательница сидела, задумчиво склонив голову набок. Она механически разглаживала на коленях мятый платок.

- Мы вели с ней одно время лекции в соседних аудиториях, - помолчав, сказала она, - иногда она заходила ко мне поболтать в перерывах. Но это было только до конца семестра. Потом аудитории поменяли, и мы почти не видели друг друга. Ну, что еще можно сказать про нее... она любила шить, вышивала ... я даже хотела научиться у нее плести салфетки... Еще мы с ней обменивались детективами... Но так, в целом, у нас были совершенно разные интересы, так что мы не так уж сильно и общались.

- Ну да уж, поглядеть на тебя, так у тебя - государственные интересы, Надежда, ты вон вечно вся таинственная ходишь! - сварливо заметил Павел Иванович, - и что скрывать-то, что скрывать тебе такого секретного? Вчера подошел я к ней, а она бумажки свои и перевернула, чтоб я ни дай бог не подсмотрел, что пишет. Так я назло, нарочно добился, чтоб она показала! А это оказался план квартальный! Всего-то! Чего скрывать! Что скрытничать! А, Надежда?