Он напрасно прождал целый час, прежде чем окончательно признал, что она не собирается просыпаться. Подняв Доротею на руки, Картер бережно отнес ее наверх, в спальню. Он нарочно тряхнул ее, укладывая на кровать, но и тут она не проснулась.

Прикрыв жену мягким покрывалом, Картер покинул комнату с твердым намерением совершить еще один заплыв в холодном озере.

Доротея проснулась в своей постели, лежа на спине в одной только легкой сорочке. В голове гудело, во рту пересохло. С минуту она тупо смотрела в потолок, пытаясь припомнить, каким образом очутилась в постели. Но ничего не смогла вспомнить.

Поморщившись, она оторвала голову от подушки и посмотрела в окно, чтобы определить время дня, но увидела только проблески тусклого света, пробивающиеся сквозь задернутые занавеси. Ни энергии, ни сил у нее не хватило, чтобы пересечь комнату и раздвинуть портьеры.

Прижав ладонь к ноющей голове, Доротея постаралась вспомнить предшествующие события. Она запланировала пикник, но дождь перечеркнул ее планы. Картеру понравилось ее предложение устроить пикник в доме, в зимнем саду. Они с большим удовольствием лакомились едой и вином за дружеской беседой, потешаясь над проделками Ланселота. Смеялись и подшучивали друг над другом. Картер целовал ее. Или это она целовала его? В любом случае ощущение бархатной мягкости его губ на коже дарило наслаждение. Доротея отчетливо вспомнила собственный страстный отклик на эти поцелуи. А потом… потом?..

Занимались ли они любовью? Черт, она не могла вспомнить. Доротея беспокойно подвигала ногами под простыней, надеясь обнаружить какое-нибудь физическое свидетельство, но ничего не почувствовала. Вздохнув с облегчением, она перевернулась на бок. Было бы просто ужасно заняться любовью с Картером всего во второй раз и совершенно ничего не запомнить.

Послышался легкий стук, и дверь в спальню отворилась. Доротея в страшном смущении зарылась в простыни, однако сквозь наплыв тошноты увидела, что вошла ее служанка, Сара. Не Картер, слава милостивому Господу.

– Вы хорошо отдохнули, миледи? – спросила Сара, широко раздвигая занавеси.

Доротея мгновенно закрыла глаза, потому что яркий свет вызвал тупую боль в голове.

– Есть здесь немного воды? – ухитрилась выговорить она.

Спустя минуту большой бокал был наполнен и вручен ей. Благодаря судьбу за спокойный от природы нрав Сары, Доротея большими глотками осушила бокал. Холодная жидкость успокоила ее страждущий желудок и помогла немного приостановить вращение комнаты. Она приняла из рук служанки второй бокал, прикончила его и попыталась подготовиться к тому, чтобы встать с постели.

Доротее потребовалось колоссальное напряжение, чтобы сесть прямо, но все же это ей удалось. Несколько раз она медленно и глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, ухитрилась спустить ноги на пол и встала. Ухватившись за столбик кровати, пошатываясь, сделала несколько шагов.

Сара, благослови ее бог, не сказала ни слова и держалась так, словно видеть свою госпожу в столь плачевном состоянии было для нее самым обычным делом.

– Лорд Атвуд дома? – спросила Доротея.

– Нет, миледи. Он ушел с мистером Хиггинсом сразу же, как только вы вернулись к себе.

– Понимаю. – Доротея попыталась улыбнуться, но ей было слишком тяжело дышать.

Усилия держаться прямо и трезво мыслить требовали слишком большого напряжения, и она боялась, что проиграет эту битву с собой. Она была почти уверена, что мистер Хиггинс – управляющий поместьем. Но в ее затуманенном мозгу бродили некоторые сомнения. И все же усилия, необходимые для выяснения истины, показались чересчур утомительными и она промолчала.

– Может, я приготовлю горячую ванну? – предложила Сара.

Ванна! Какая поистине изумительная идея. Доротея с готовностью закивала и тут же поморщилась, потому что острая боль пронзила голову до самых зубов. Боже милостивый, у нее даже волосы болели.

– Ванна – это райское блаженство.

С понимающим видом, но ничего не выясняя, Сара сделала необходимые распоряжения.

Доротея нежилась в горячей ванне, пока вода не начала остывать. Тогда она с помощью служанки осторожно вылезла из ванны. Чувствуя себя намного лучше – почти человеком, – Доротея велела Саре заплести ей косу. Затем надела простое ярко-голубое шелковое платье, дополнив его филигранным золотым ожерельем и соответствующими серьгами, принадлежавшими еще ее матери, и наконец почувствовала себя готовой спуститься к ужину.

Она появилась в гостиной в состоянии тихой паники, озабоченная тем, как встретит ее Картер. Притворится, что ее выходка с алкоголем в начале дня вообще не имела места? Станет ее отчитывать или всем своим видом продемонстрирует неодобрение?

Мужьям несправедливо дано право указывать своим женам, как себя вести. И сегодняшний инцидент может привести к глубокому разладу между супругами. Доротея не была уверена, что ее нервы и больная голова смогут выдержать длительную нотацию.

Она попросила лакея, дежурившего у двери гостиной, не объявлять о ее прибытии и тихо проскользнула в комнату. Картер был уже там. Одетый в черный вечерний костюм, он выглядел необычайно красивым. Сердце, как обычно, замерло у нее в груди.

– Ах Доротея, как приятно вас видеть! Я не был уверен, что вы сегодня спуститесь к ужину.

– Добрый вечер, Картер. – Доротея обуздала свои нервы и строго приказала себе держаться невозмутимо. Похоже, это был лучший способ заставить ноги двигаться вперед. – Извините за опоздание. Надеюсь, вы не умираете с голоду.

– Я уже поел чуть раньше с мистером Хиггинсом. Нам нужно было обсудить массу дел. Надеюсь, вы ничего не имеете против?

– Вовсе нет.

– Я могу посидеть за столом, пока вы будете ужинать, – предложил он.

– По правде говоря, я бы предпочла, чтобы мне подали что-нибудь легкое.

Картер согласно кивнул и позвонил лакею, которому и передал ее просьбу.

– Да, и обязательно принесите для ее светлости чай – большой чайник горячего чая.

Доротея заставила себя признать, что вовсе не усмешку увидела на лице мужа, когда он отдавал распоряжение принести ей чай. Хотя, сказать по правде, крепкий черный кофе был бы намного лучше.

Они учтиво беседовали, когда слуги принесли и подали ей еду, и напряженная неловкость, заполнившая пространство, вскоре рассеялась.

Чувствуя себя одним из тех вывалившихся из гнезда птенцов, которых так охотно подбирала и выхаживала Гвендолин, когда они были детьми, Доротея медленно ела, отправляя в рот маленькие кусочки, избегая всего, что содержало подливу, большое количество масла или было щедро приправлено пряностями, предпочитая простую пищу.

К счастью, все благополучно улеглось у нее в желудке. Когда ее чайная чашка опустела в третий раз, Доротея заметила, что Картер пристально наблюдает за ней. Подняв с колен льняную салфетку, Доротея слегка коснулась ею уголков рта, затем вздернула подбородок и открыто встретила взгляд мужа.

– Вам лучше? – с сочувствием спросил он.

– Намного. – Чувствуя, что нужно сказать что-то еще, она тихо добавила: – Обычно я не пью так много вина – бокал… самое большее два.

– Рад это слышать. А то я уж решил было, что с вашей помощью счета от виноторговца пустят меня по миру.

– Не будьте так жестоки, милорд. – Доротея прикрыла улыбку чашкой с чаем.

Картер окинул ее взглядом и подмигнул. Ох, до чего же он коварный! Коварный чувственный мужчина. Она задрожала.

– Может, поиграем немного в карты, милорд?

– Почему бы нет? В вист?

Она согласно кивнула. Картер достал колоду карт и пригласил жену поближе к камину. Доротея подождала, пока он разложит карточный столик, и заняла кресло напротив мужа. Затем взяла карты и начала неспешно тасовать.

– Назначим ставку или будем играть просто так, для развлечения?

– Просто так, – осмотрительно ответил Картер. – Ваши пальцы слишком ловко управляются с картами, моя дорогая. Боюсь, если мы будем играть на деньги, я окажусь попросту обобранным.