– Я не могу обсуждать это вслух…

– Это моя ошибка. Я должен был взять тебя медленно и осторожно, но ты была такой страстной, такой податливой. Я совершенно потерял голову.

Картер сопровождал свои извинения милой мальчишеской улыбкой, способной смягчить даже самое холодное сердце, но Доротея не улыбнулась. Она отвела глаза.

– Я знаю, что для мужчин все иначе. И понимаю, что вы просто были верны своей природе. Не сомневайтесь, я стану выполнять свои супружеские обязанности со всей страстностью, на которую способна.

Картер раздраженно хмыкнул:

– Независимо от того, насколько они тебе неприятны?

– Я этого не сказала, – возразила Доротея, скрестив руки на груди.

Этот жест привлек его внимание к ее пышной груди. Он вспомнил соблазнительный оттенок розовых сосков, контрастировавших с молочной гладкостью восхитительных округлостей. Их вид и вкус едва не свел его с ума ночью, и одного лишь воспоминания оказалось достаточно, чтобы мгновенно привести его в состояние возбуждения.

С усилием Картер оторвал взгляд от ее роскошного тела. И тут он увидел это – беззащитность и уязвимость на прекрасном лице, неуверенность и настороженность в грустных глазах. Он почувствовал себя законченным мерзавцем.

Она поверила ему, думала, что он обойдется с ней нежно, а он не оправдал ее надежд. Не умышленно, разумеется, но это ничего не меняло. Вожделение и страсть сделали его эгоистом. Едва ли так следовало обращаться с женой – не этого она заслуживала.

Казалось, Доротее удалось взять себя в руки, и она попыталась улыбнуться, но безуспешно.

– Это было не так ужасно, – повторила она. – Я хочу сказать… по крайней мере, самая болезненная часть быстро закончилась.

Она медленно вздохнула, затем выпрямилась, расправив плечи, как солдат, готовый ринуться в битву, несмотря на свой страх.

У Картера сжалось сердце. За всю его жизнь ни разу слова так больно не ранили его. Он знал, как доставить удовольствие женщине. Как заставить ее задыхаться от предвкушения, в нетерпении извиваться всем телом, изнывая от желания, кричать изо всех сил, когда достигнет вершин блаженства.

– Уверяю, миледи, я взял тебя в жены не только для того, чтобы удовлетворять свою безумную жажду плотских утех.

– Полагаю, для этого предназначена любовница, бедняжка.

Он резко поднял голову. Его прежних любовниц вряд ли можно было назвать бедняжками. Благодаря его щедрости они были обеспеченными женщинами. И он ни разу не слышал от них жалоб по поводу его в плотских утехах.

– Мы договорились перед свадьбой, что будем соблюдать наши клятвы верности. Я не собираюсь заводить любовницу, да и не имею на это желания. Я хочу тебя.

У нее перехватило дыхание.

– Правда?

– Да. Ты – моя жена, и только ты можешь подарить мне наследника.

Радостное выражение надежды исчезло с ее милого лица при его последних словах. Картер сразу же понял, что не должен был их произносить. Сказать женщине, что он хочет, чтобы она вынашивала его детей, не самый лучший способ решить возникшую проблему. Кроме того, он и в самом деле не хотел другую женщину. Он хотел Доротею.

– Я сознаю свой долг, сэр, – холодно сказала она. – Я не стану уклоняться от его выполнения. У вас будет наследник.

Картер шумно вздохнул и разворошил ладонью волосы.

– Храните нас, святые угодники. Я не хочу, чтобы моя жена делила со мной постель только из чувства долга. Это должно доставлять радость и удовольствие нам обоим.

Доротея пожала плечами, словно не допускала мысли, что такое возможно.

– Тебе нравятся мои поцелуи, – сказал он больше себе, чем ей. – И мои прикосновения, похоже, не вызывают у тебя отвращения.

– Я и не говорила, что вызывают. Прошлой ночью все было не так катастрофично. Мне было очень приятно… ну, почти все, кроме последнего момента. И я смогу научиться терпеть эту последнюю, заключительную часть близости. И потом, это достаточно быстро закончилось. – Доротея склонила голову и задумалась. – Хотя, возможно, вся проблема… в размерах. Очевидно, я слишком мала, а ты слишком… хм, слишком большой. Может быть, если бы твой… если бы ты… если бы он у тебя был немного меньше, я бы не испытывала неудобств, когда наши тела соединились?

Картер возмущенно фыркнул. Другой мужчина на его месте, возможно, пришел бы в ярость. Она оскорбила его, поставив под сомнение его мастерство любовника и обвинив в недостатке выносливости. Быстро закончилось? Как же! Единственный комплимент, да и то непредумышленный, который он от нее услышал, касался размеров его инструмента. Если бы он был меньше? Неужели она и вправду сболтнула такую чушь?

Картер всегда гордился тем, что был внимательным, тактичным любовником, терпеливым и чувственным. Даже будучи неопытным юнцом, он не прилагал особых усилий, чтобы соблазнить женщину. Несколько чарующих слов, знойная улыбка, страстный поцелуй – и женщина оказывалась у него в постели, готовая и жаждущая, а покидала ее полностью удовлетворенная, зачастую мурлыча от удовольствия.

Так могло бы быть и с его женой. Картер все острее ощущал свою беспомощность, но понимал, что не может срывать свое разочарование и неудовлетворенность на ней. Доротея не виновата. Это он неправильно оценил ситуацию. Сам все испортил и поселил в душе жены страх перед совокуплением. Ну что за идиот! И понимал, что необходимо избавить ее от этого страха, если он хочет иметь в постели страстную, жаждущую его ласк женщину.

Путь к этому был ему ясен. Следует поухаживать за женой по-рыцарски, очаровать и соблазнить ее. Он должен будет сделать это не только для себя, но и, что гораздо важнее, для нее.

Следующий после свадьбы день оказался гораздо более трудным и волнующим, чем Доротея могла предположить. После откровенного разговора с мужем, окончившегося его уходом, она оказалась предоставлена самой себе.

Она обидела Картера своими замечаниями насчет брачной ночи. Обидела, разозлила и, возможно, больно ранила его чувства. Ну, скажем, ранила его гордость. Его чувства она понимала с трудом, но гордости у него было хоть отбавляй.

Гармония их взаимоотношений теперь нарушена, и Доротея беспокоилась, что ее не так-то легко будет восстановить. Подумать только, они женаты всего один день, а уже находятся в такой критической ситуации. Совсем не то представляла она себе, когда соглашалась выйти за него замуж.

Шаги у двери гостиной насторожили Доротею. Она обернулась, гадая, не Картер ли это вернулся, одновременно и надеясь, и страшась его увидеть. Но это оказалась миссис Симпсон, нерешительно остановившаяся в дверях. Она зашла узнать, удобное ли сейчас время, чтобы обсудить с ее светлостью меню на оставшиеся дни недели.

Подумав, что было бы дурным тоном вымещать свое скверное настроение на экономке, Доротея покорно согласилась. Она внимательно просмотрела длинный перечень соблазнительных кушаний, составленный кухаркой, по ходу высказывая одобрение с авторитетным, как она надеялась, видом. Это была сложная задача, поскольку Доротея понятия не имела, какую еду предпочитает ее муж. Но она полагала, что прислуга наверняка знает, что любит или не любит его светлость.

Одобрительная улыбка миссис Симпсон, когда Доротея закончила, несколько успокоила ее взвинченные нервы. Может, она и не поладила сегодня с мужем, однако чудесным образом сумела произвести благоприятное впечатление на прислугу.

– Пожалуйста, поблагодарите от меня кухарку. Она составила великолепное меню, – сказала Доротея, передавая меню экономке. – И похвалите за замечательный ужин, который она приготовила вчера вечером. Мы с лордом Атвудом наслаждались каждым кусочком.

Последовали еще один кивок и одобрительная улыбка, и миссис Симпсон повернулась, чтобы уйти, но перед дверью задержалась и спросила:

– Не хотите ли сегодня осмотреть оставшуюся часть дома, миледи? Я в вашем распоряжении.

– Почему бы нет? – ответила Доротея, решив, что такой способ провести день ничуть не хуже других. Возможно даже, это поможет ей отвлечься от проблем с супругом и прогнать из головы мрачные мысли.