нарастают революции $$$$$$$$$$$$$$$$$$$$за вспышками восстаний. Крут буржуев озверевший норов. Тьерами растерзанные, воя и стеная, тени прадедов, парижских коммунаров, и сейчас вопят парижскою стеною:
– Слушайте, товарищи! Смотрите, братья! Горе одиночкам — выучьтесь на нас! Сообща взрывайте! Бейте партией! Кулаком одним собрав рабочий класс. — Скажут: «Мы вожди», а сами — шаркунами? За речами шкуру распознать умей! Будет вождь такой, что мелочами с нами — хлеба проще, рельс прямей. Смесью классов, вер, сословий и наречий на рублях колёс землища двигалась. Капитал ежом противоречий рос вовсю и креп, штыками иглясь. Коммунизма призрак по Европе рыскал, уходил и вновь маячил в отдаленьи… По всему поэтому в глуши Симбирска родился обыкновенный мальчик Ленин. Я знал рабочего. Он был безграмотный. Не разжевал даже азбуки соль. Но он слышал, как говорил Ленин, и он знал – всё. Я слышал рассказ крестьянина-сибирца. Отобрали, отстояли винтовками и раем $$$$$$$$$$$$$$$$$$$$разделали селеньице. Они не читали и не слышали Ленина, но это были ленинцы. Я видел горы — на них и куст не рос. Только тучи на скалы упали ничком. И на сто вёрст у единственного горца лохмотья сияли ленинским значком. Скажут — это о булавках а́хи. Барышни их вкалывают из кокетливых причуд. не булавка вколота — значком прожгло рубахи сердце, полное любовью к Ильичу. Этого не объяснишь церковными славянскими $$$$$$$$$$$$$$$$$$$$крюками, и не бог ему велел — избранник будь! Шагом человеческим, рабочими руками, собственною головой прошёл он этот путь. Сверху взгляд на Россию брось — рассинелась речками, словно разгулялась тысяча розг, словно плетью исполосована. Но сине́й, чем вода весной, синяки Руси крепостной. Ты с боков на Россию глянь — и куда глаза ни кинь, упираются небу в склянь горы, каторги и рудники. Но и каторг больнее была у фабричных станков кабала. Были страны богатые более, красивее видал и умней. Но земли с ещё большей болью не довиделось видеть мне. Да, не каждый удар сотрёшь со щеки. Крик крепчал: – Подымайтесь $$$$$$$$$$$$$$$$$$$$за землю и волю вы! — И берутся бунтовщики- одиночки за бомбу и за рево́львер. Хорошо в царя вогнать обойму! Ну, а если только пыль взметнёшь у колеса?! Подготовщиком цареубийства пойман брат Ульянова, народоволец Александр. Одного убьёшь — другой во весь свой пыл пытками ушедших переплюнуть тужится. И Ульянов Александр повешен был тысячным из шлиссельбуржцев. И тогда сказал Ильич семнадцатигодовый — это слово крепче клятв солдатом поднятой руки: – Брат, мы здесь тебя сменить готовы, победим, но мы пойдём путём другим! — Оглядите памятники — видите героев род вы? Станет Гоголем, а ты венком его величь. Не такой — чернорабочий, ежедневный подвиг на плечи себе взвалил Ильич. Он вместе, учит в кузничной пасти, как быть, чтоб зарплата взросла пятаком. Что делать, если дерётся мастер. Как быть, чтоб хозяин поил кипятком, |
