Итак, он не стал в меня стрелять. Дуло револьвера было направлено прямо мне в грудь, до него оставалось каких-нибудь полметра — и в этот момент револьвер выстрелил. Однако он выстрелил не в меня. И я остался жив.

— В тебя не стреляли, — во весь голос объявил я. — Ты остался жив. — Мне казалось, что звук собственного голоса должен успокоить, но вместо этого меня вдруг затрясло. Неудержимая дрожь спустилась по моим рукам, потом охватила все тело — чтобы прийти в себя, я заставил себя встать на ноги. Не помню, как прошел через сад, как выбрался на мощенную камнем дорожку. Помню, как стоял там, жадно хватая воздух широко открытым ртом, как потом полез в карман и вытащил сотовый, попытался открыть его, чтобы позвонить, но руки у меня плясали, и я выронил его в траву. В конце концов мне удалось его поднять, и я, хоть и с трудом, смог все-таки нажать нужные три кнопки.

Я сказал им все, что обязан был сказать. Диспетчер принялся настаивать, чтобы я не вешал трубку, пока не приедет полиция, однако я не стал его слушать и отключился. Потом, спотыкаясь на каждом шагу, медленно поплелся назад, к беседке, мне вдруг непременно захотелось взглянуть на тело Мэтью еще раз — может, чтобы лишний раз убедиться, что это не мой собственный труп.

Крови натекло уже столько, что под телом образовалась приличная лужа. Когда Мэтью упал, револьвер выпал у него из руки и теперь лежал рядом с его телом. Даже на открытом воздухе, при том, что ветер не стихал ни на минуту, отвратительный солоноватый запах крови чувствовался уже на расстоянии.

— Ты ж теперь миллионер, — шепнул я, обращаясь к трупу. — Именно это я и приехал тебе сказать. Не знаю, черт тебя возьми, за кого ты меня принял, но я искал тебя только ради этого.

Потом мне вдруг почему-то стало трудно на него смотреть, я отвернулся и принялся разглядывать пруд, поглотивший остатки его черепа. Лунные блики поблескивали на боках бутылки с виски, которая так и осталась стоять там, где еще пару минут назад сидел мертвец. Внезапно я заметил, что из-под бутылки выглядывает клочок бумаги, наверное, он придавил его бутылкой, чтобы бумагу не унесло ветром. Я осторожно подошел поближе и увидел, что это был тот самый вырезанный в форме яблока листок из блокнота, на котором Кара Росс по моей просьбе нацарапала записку для Мэтью.

Первая машина, которая приехала, была из офиса шерифа, за рулем ее сидел один из его заместителей — сказать по правде, лично я бы не дал парнишке больше четырнадцати. Он суетливо пробежался взад-вперед по парковке, потом забрался в машину и принялся что-то взволнованно талдычить в свою рацию, а когда я окликнул его, подскочил так, будто я пальнул ему под ноги из пистолета.

— Тело вон там, внизу, — объяснил я, выйдя из тени и встав так, чтобы на меня падал свет. — Кстати, там много крови. Вам доводилось уже когда-нибудь бывать на месте преступления?

Парнишка потряс головой и опасливо покосился туда, куда я указывал. Потом осторожно сделал шаг назад. Все ясно — юнец здорово перепугался. И боится он, скорее всего, меня.

— Кто-нибудь еще кроме вас приедет сюда?

Он жалко сглотнул слюну, потом кивнул. И с трудом выдавил из себя:

— Да, сэр. Полиция штата.

— Давайте тогда дождемся их, — предложил я, стараясь, чтобы голос мой звучал по возможности мягко.

— Да-да, конечно. Почему бы не подождать? — промямлил он с видимым облегчением в голосе. Потом, видимо, сообразив, как это будет выглядеть в глазах полиции штата, если они увидят, как он просто топчется тут, на парковке, рядом со мной, не удосужившись даже взглянуть на тело, дрожащим голосом предложил: — Э-э-э, может быть, мне стоит… как это говорится… немного осмотреться? Как вы считаете?

Я кивнул.

— Ладно. Тогда идите за мной.

Мы уже были почти на полпути к беседке — парнишка, который брел за мной по пятам, успел пару раз споткнуться в темноте, — когда шум и шорох гравия под колесами подъехавшей следом машины избавил его от необходимости глазеть на труп. Мы оба, как по команде, обернулись, и я заметил, что подъехавшая машина была без опознавательных знаков. Обычный «таурус», даже без мигалки — точь-в-точь такой же, как тот, на котором обычно ездит Джо.

— Прибыла полиция штата? — осведомился я.

— Ага. — В голосе парня звучало нескрываемое облегчение.

Повернувшись ко мне спиной, он припустил назад к парковке, точно заяц. Из ничем не примечательного «тауруса» выбрался одетый в гражданское коп и, увидев нас, начал спускаться по склону нам навстречу. Мы встретились возле угла амбара — я остановился подождать его в пятне света, падавшем на землю от одной из немногих ламп, которые были снаружи.

— Насколько я слышал, у нас тут самоубийство, — начал заместитель шерифа.

Мне показалось, грудь его слегка раздувалась — наверное, от ощущения важности собственной персоны.

— Угу, — запинаясь, промычал в ответ парнишка. — Я… примерно так и подумал… ну, когда диспетчер велел мне съездить сюда, сказал, что тут случай самоубийства.

Точь-в-точь воздушный шарик, из которого разом выпустили воздух.

— А вы кто будете? — осведомился у меня вновь приехавший коп.

Я украдкой окинул его взглядом: на вид ничем не примечательный человек, в самой обычной одежде — средний вес, среднее телосложение, не симпатичный, и не уродливый, просто один из тысяч самых обыкновенных мужчин, которых вы каждый день встречаете на улице и мимо которых проходите, не удостоив их даже взглядом.

— Меня зовут Линкольн Перри, — представился я. — Это я звонил.

— Стало быть, это вы обнаружили тело?

— Видел собственными глазами, как он покончил с собой.

— А! — Кивнув, он вытащил из кармана миниатюрный диктофон. — Линкольн Перри, значит. Что ж, хорошее имя. А я Роджер Брюер, полиция штата.

Включив диктофон, он назвал свое имя, дату и время, потом указал, где находится, после чего перечислил, что ему сказал диспетчер и что он узнал от меня. Покончив с этим, он пристегнул диктофон к поясу и кивнул мне.

— Ну, что ж, давайте показывайте, где это.

Оба послушно двинулись за мной вокруг амбара. Как только мы вышли из полосы света и ступили в темноту, старший из копов зажег карманный фонарик. Я проводил их до беседки, а там остановился, пропустив их вперед.

— Вон он. Теперь, наверное, мне лучше держаться в стороне.

— Угу, — проворчал второй. Он двинулся вперед без малейших колебаний, во всяком случае, без страха и отвращения, зато тот, что помоложе, боязливо поежился, прежде чем последовать его примеру. Как только луч фонаря выхватил из темноты распростертое на полу тело, Брюер протяжно свистнул и покачал головой.

— Ну и натворил парень дел, согласны?

Я предпочел промолчать. Лицо младшего копа посерело. Он забился в самый дальний угол беседки и крепко ухватился рукой за перила, старательно отводя глаза от лежавшего на полу трупа. Ветер заметно усилился, вдобавок сильно похолодало, по поверхности пруда шла сильная рябь, казалось, он весь покрылся пупырышками от страха, впрочем, то же самое происходило и со мной. Меня до сих пор била дрожь. Ветер с силой тряхнул дерево, пара листьев с мягким шорохом спланировала вниз, один из них нежно опустился на спину Мэтью Джефферсона. Брюер нетерпеливо смахнул его кончиком пальца.

Еще одна машина припарковалась возле амбара, на этот раз это была патрульная полицейская машина с мигалкой. Лес, обступивший нас со всех сторон, а вместе с ним и поверхность пруда замерцали огнями. Двое копов, которые выбрались из автомобиля, были в полной форме — вплоть до высоких черных ботинок на шнуровке и широкополых шляп.

— Подождите тут, хорошо? — попросил Брюер.

— Конечно.

Мы с молоденьким копом остались на берегу пруда, у самой кромки воды, а Брюер отправился встречать вновь приехавших. Я слышал, как он велел им позвонить в «скорую», чтобы та приехала забрать тело, а заодно проследить, чтобы на руки трупа не забыли надеть пакеты. Закончив давать указания, Брюер окликнул меня, попросив подняться к нему. Я молча прошел мимо одетых в форму копов, отметив при этом, как оба смерили меня угрюмыми, подозрительными взглядами, после чего присоединился к Брюеру, стоявшему на крыльце перед входом в амбар. Он что-то негромко говорил в диктофон.