— Что с документами? — Генерал произнес это сквозь зубы, с подозрением разглядывая Литвицкого. Уж больно он суетлив. — Все в порядке?

— Конечно-конечно! — Борис Ильич поспешно схватил лежавшую поверх вороха разбросанных по его столу бумаг папку с экспертными бумагами. — Вот, пожалуйста, вас ждут. Вниз я уже звонил, груз сейчас примут и отправят на досмотр сразу же. Вы сами изволите поехать?

— А что? — Березин быстро пролистал бумаги.

— Ну у нас вагончики не то чтобы чистые, а вы в таком костюме замечательном. Уж простите, но Юрий Валерьевич и Владимир Александрович всегда переодевались тут. В том смысле, что спецовочку я вам, конечно, подберу по размерчику, но придется подождать.

— Уж не думаете ли вы, что я сам намерен грузить товар в ваши вагоны? — презрительно фыркнул генерал. — Думаю, водитель справится, а если нет, ваши грузчики подсобят. Или за это тоже надо доплачивать?

Борис Ильич внезапно побледнел и схватился за сердце, тут же осев на свой стульчик.

— Боже мой, о какой плате вы говорите? Я не беру взяток! Клянусь, нет.

— Ага. А за что же, позвольте спросить, в таком случае вам ваш дружок Кропотин ежемесячно отстегивает такие бабки?! — Березин злобно уставился на Литвицкого, кажется готового грохнуться в обморок. — И эксперты ваши дерут, и таможеннику на лапу… Я вот еще разберусь, кому сколько тут перепадает. А то, как я слышал, ставки-то вы снова повысили?

Борис Ильич молчал с самым потерянным видом, что генералу вполне пришлось по душе. «Вот как с ними надо разговаривать, — самодовольно подумал он. — А то совсем оборзели, а старый хрен Кропотин потворствует дружку-то. Ну недолго вам, господа хорошие, осталось благоденствовать! Вы еще узнаете, кто такой генерал Березин и с чем его едят!»

Вид пасующих перед ним людей всегда приводил Валерия Андреевича в благостное расположение духа и соответственно повышал настроение. Тревога, мучившая в последние часы, моментально отступила, и кабинет насмерть перепуганного Бориса Ильича, даже не сумевшего как следует распрощаться со своим грозным посетителем, он покидал вполне успокоившимся.

Коридор уже не был столь пустынен, как несколько минут назад.

И здесь теперь сновали какие-то люди чиновного вида с папочками в руках. Но Валерия Андреевича это больше не раздражало. И поскольку, с его точки зрения, все следовало проверять и перепроверять по нескольку раз, он автоматически подошел к окну: моргающие лампы давали света меньше, чем поздние майские сумерки, даже «украшенные» дождевыми облаками. Валерий Андреевич решил пролистать экспертные документы еще раз. Но прежде чем открыть папку, он тоже автоматически глянул в окно, из которого должен был хорошо просматриваться его джип. И замер на месте.

Джип находился там, где ему и положено находиться. Однако перпендикулярная к нему линия парковки для легковых машин, прежде пустая, таковой теперь не являлась. Поскольку свое авто Березин намеренно припарковал с краю, то и крайняя машина перпендикулярной парковки оказалась к нему ближайшей, разделяло их не более десятка метров. Но самым невероятным, было не это. И даже не то, что соседом березинского джипа оказался в точности такой же темный, кажется темно-синий, «пежо», как тот, что преследовал их с Монаховой ужасной позапрошлой ночью. Самым жутким было то, что в данный момент из «пежо» как раз выбирался водитель. И, несмотря на довольно приличное расстояние между ним и Березиным, генерал мог поклясться, что из-за руля проклятого авто, похожего на огромного жука, вылез не кто иной, как «важняк» Турецкий собственной персоной. И стоял теперь, посмеиваясь и переговариваясь с кем-то оставшимся в салоне, изредка поглядывая на березинский джип.

В голове генерала словно щелкнуло что-то, сбрасывая завесу, из-за которой все события последних дней виделись словно в серой дымке, сглаживающей детали. Картина прояснилась, породив в душе Березина ненависть почти непереносимую. Однако рано ты радуешься и хихикаешь, проклятый «важняк», плохо ты знаешь Валерия Андреевича Березина, полагая, что его можно взять вот так — легко, голыми руками. Ой, рано!

Березин немыслимым почти усилием воли взял себя в руки, продолжая неотрывно смотреть на Турецкого.

Итак, его, старого, опытного волка, обложили и решили обвести вокруг пальца и взять, что называется, с поличным. Не выйдет, господа! Березин на мгновение зажмурился, заставив работать свой и без того острый и стремительный ум на пределе возможностей.

«Кропотин у них, это ясно. Ах сукин сын, твою мать. Вряд ли, впрочем, его слова можно доказать, — разумеется, он «спел» этим сукам все, что знал, надеясь, что сам отмажется. Так. С девкой тоже ясно. Плевать! Юрка… Ах дурак-дурак, погорел ты на этой шлюхе, все-таки погорел. Тоже плевать! — Генерал никогда не пытался разрешить неразрешимых ситуаций. Правило номер один гласило, что от них следует дистанцироваться, причем заранее, как от вероятных. Сын не был исключением. Спасать следовало в первую очередь собственную шкуру! Находясь на свободе, он, с его-то деньгами, и Юрку, откупит. А этой б… Монаховой, разрушившей столь изящно задуманное дело, так и надо, пусть сгниет на зоне, тварь проклятая, все из-за нее!

Обнаружив, что эмоции вновь начинают преобладать, Березин одернул себя и, осторожно оглядевшись и убедившись, что здесь по-прежнему все спокойно, небрежно положил папку с экспертными документами на подоконник, предварительно незаметно стерев с нее свои отпечатки пальцев.

Сумерки за окном сгустились окончательно, и дождь наконец-то хлынул. Парковка перед терминалом, однако, освещалась хорошо, пожалуй, лучше, чем здешний коридор. Березин с самым деловитым видом, словно что-то припомнив, отступил, попятившись, от окна, отметив, что Турецкий, видимо из-за дождя, нырнул обратно в машину, и, круто развернувшись, пошел в сторону лестницы. Папка с экспертным заключением на товар, которому сегодня так и не суждено было отправиться в далекий Израиль, осталась сиротливо белеть на подоконнике.

Никто не остановил Березина ни на пути к лестнице, ни внизу, где скучали в застекленной будке охранники, и спустя ровно минуту Валерий Андреевич уже с жадностью вдохнул, стоя на крыльце, мокрый, свежий воздух, не обращая ни малейшего внимания на ливень. Ливень ему был очень кстати! Генералу предстояло абсолютно незамеченным добраться до своего джипа, после чего, попробуйте, господа хорошие, его прижать, а для этого хотя бы добраться до него. Ах, какое счастье, что спасительное Шереметьево рядом, а он, Валерий Андреевич Березин, проявил столь присущую ему предусмотрительность, прихватив необходимые документы и зарубежный паспорт с мультивизой. Какое счастье, что Шенгенская зона все еще пока существует!

Расслабляться и радоваться, однако, было пока рано. И все-таки Березин, прежде чем шагнуть в сплошную темную стену дождя, не выдержал и оглянулся на окна второго этажа, на подоконнике одного из которых оставил драгоценные документы. Жизнь, однако, включающая в себя в первую очередь свободу, куда дороже. Черт! Что это?! Березину показалось, что во втором окне слева, том самом, мелькнула знакомая ему физиономия. Но откуда мог в здании терминала взяться его новый водитель, которого он самолично отправил домой?! Размышлять на эту тему дальше, теряя драгоценное время, было нелепо и опасно. Подхлестнутый страхом, Березин, почти не разбирая дороги, метнулся к своему джипу сквозь становившийся с каждой секундой плотнее ливень.

Маленькая черная рация в этот момент тихо тренькнула в руках Турецкого, ожидавшего развития событий за рулем «пежо»:

— Он уходит, точно что-то заподозрил, товарищ Турецкий. Второй, вы меня слышите? В машине с ним двое, документы брошены на этаже…

— Я вас слышу, — негромко произнес Александр Борисович. — Объект вижу, переходим к варианту номер два. До связи!

— Удачи вам. Учтите, он, кажется, тоже вооружен. До связи!

— К черту, — пробормотал Турецкий. И, слегка повернув голову, бросил сидевшему сзади Филе Агееву: — Первым огонь не открывай, вообще если что — старайся по колесам.