Он почувствовал, что ему жутко хочется курить.

Теперь надо было придумать, как это все отправить. Для этого нужен был еще один человек. Человек, который не вызовет подозрений.

Такого человека Алексей знал. Оставалось самое сложное — незаметно добраться до него и передать конверт.

О том, что будет дальше, Алексей сейчас старался не думать.

Он убрал конверт в портфель, туда же сунул пачку денег. Надев куртку, он посмотрел в зеркало.

— Ни пуха, — пожелал он своему отражению.

После этого, не выключая свет, он вышел из квартиры.

Наверняка за подъездом следят. Но у него есть преимущество. Он прекрасно знает все здешние дворы. Если они и ждут его, то сидя в машине. На таком морозе особо не разгуляешься.

Аккуратно спустившись к подъезду, Алексей выглянул на улицу. Справа от подъезда стоял красный джип. Не здешний. Затемненные стекла, сколько человек внутри — неизвестно. Других машин не. было.

Если рвануть сразу в левую сторону, можно успеть добежать до подворотни, а там метров через тридцать забор.

Алексей прислонился к стене. Побежать сразу — значит, тут же себя обнаружить. Гарантии, что ему удастся убежать, нет. Слишком рискованно. Он не имеет права так рисковать. Ну почему в его доме всего один подъезд?

Он снова взглянул на джип.

Тишина. Что происходит внутри? Что делать? Ведь так можно простоять до вечера.

На лестнице послышались шаги. Кто-то медленно спускался вниз.

Оказалось, что это соседка с третьего этажа — Марья Петровна. В руке у нее была тяжеленная сумка. Идея родилась сразу же.

— Здравствуйте, Марья Петровна. — Алексей подскочил к соседке. — Давайте я вам помогу. Куда же вы собрались с такой тяжестью? Кирпичи, что ли?

— Семечки. Спасибо, Алеша. На рынок еду, торговать.

— Ну насчет рынка не знаю, а до автобуса донести помогу.

— Вот спасибо, — обрадовалась Марья Петровна. — Давай я твой портфель-то пока возьму. Подожди, дверь сейчас открою.

Таким образом они вышли из подъезда.

Алексей шел, не оглядываясь, готовый в любую минуту выхватить из рук пенсионерки свой портфель и броситься сломя голову в любую сторону.

Пройдя метров семьдесят, он остановился передохнуть и украдкой взглянул на оставшийся позади джип. Машина стояла на прежнем месте, никто за ним не шел. Алексей слегка успокоился. Пока все шло нормально.

…Возле автобусной остановки они расстались. Марья Петровна настойчиво предлагала Алексею семечек, но он отказался. В данный момент ему было не до семечек.

Он перешел на ту сторону дороги и нырнул в ближайший двор.

К мастерской Ильича Алексей вышел только через полтора часа. Все это время он петлял по дворам, сбивая со следа возможных преследователей. И лишь тогда, когда он окончательно убедился, что за ним никто не следит, он взял курс на мастерскую.

На звонок в дверь никто не отозвался, но Алексея это не смутило. Он знал, где Ильич хранит запасной ключ. Ключ оказался на месте.

Ильич тоже оказался на месте. Верный своим привычкам, он лежал в абсолютно невменяемом состоянии недалеко от дивана. Надо было срочно принимать экстренные меры.

Набрав под краном ведро холодной воды, Алексей без зазрения совести вылил ее прямо на голову Ильича. Старинное народное средство помогло. Ильич уселся на пол и несколько минут мутным взглядом осматривал мастерскую. Наконец его взгляд остановился на Алексее.

— Леха, ты чего, сдурел, что ли?

— Здорово, Ильич. Извини, что пришлось тебя разбудить. У меня к тебе дело срочное.

— Ну пришел бы утром по-нормальному.

— Я же тебе говорю, срочное, — повысил голос Алексей. — Или мне еще раз за водой сходить, чтобы ты в себя пришел?

— Не надо.

Ильич переместился на диван.

— Ну?

— Слушай, в общем, дело в следующем. Я тут вляпался в одну паршивую историю. Теперь меня ищут. И скорее всего, найдут. — Алексей открыл портфель и вынул оттуда пакет. — Этот пакет я оставлю у тебя, и вот тебе пятьсот евро за беспокойство. Если я не вернусь за ним в течение недели или не позвоню, отправишь по указанному адресу. Ценным письмом. Адрес я написал.

Ильич взял деньги, потом пакет. Прочитав адрес, он присвистнул:

— Чего, все так серьезно?

— Да, Ильич. Очень серьезно. Двух человек уже убили. Я, скорее всего, следующий. Поэтому сейчас спрячь его и не забудь, куда спрятал.

— Лех, ну ты зря денег-то дал. Я бы тебе и так его отправил.

— Ильич, ты понял, когда тебе надо отправить пакет?

— Понял. Через неделю. Если ты… ну, в общем…

— Хорошо, теперь слушай дальше. В этом портфеле лежат деньги. Его я тоже оставлю у тебя. Если я не появлюсь, забери их себе.

— Лех, ну я же тебе сказал, — запротестовал Ильич.

— Успокойся, Ильич. Мне все равно некому их оставить. К тому же, может быть, все обойдется. Поэтому ты смотри, за неделю все не растрать.

— Обижаешь, командир.

Алексей подошел к висящему на стене календарю.

— Так, сегодня у нас семнадцатое. Четверг. Следующий четверг — двадцать четвертое. Я тебе обведу фломастером. Жди до трех часов.

Ильин подошел к календарю и серьезно посмотрел на черный кружок вокруг цифры «24».

— Запомнил, — сообщил он.

— Ладно, Ильич, — Алексей протянул ему портфель, — я пойду. Я думаю, ты сам понимаешь, что трепать об этом никому не стоит. И о деньгах тоже. Ни сейчас, ни потом. Ну. Давай пока.

Его задержали спустя три часа на железнодорожном вокзале при попытке приобрести билет до Москвы.

Хмурые милиционеры отобрали у Алексея паспорт и, ничего не объясняя, запихнули в «обезьянник».

Через тридцать минут за ним приехали.

В джипе Алексей получил удар электрошоком и потерял сознание.

Двадцать четвертого числа Ильич за весь день не выпил ни рюмки. Он сидел на диване, уставившись в будильник, заведенный на три часа, и ждал.

Когда будильник зазвонил, Ильич медленно оделся, достал из шкафа оставленный Алексеем пакет и вышел на улицу.

Татьяна лежала в ванне. Рядом стояла початая бутылка коньяка. Татьяну била мелкая, противная дрожь, и даже горячая вода не помогала согреться.

Татьяне было страшно. Она знала, что на кухне сидит охранник, что еще несколько человек дежурят у подъезда, но все равно противный, липкий страх не отпускал ее. Этот страх преследовал ее с момента гибели мужа. Иногда он совсем прятался в глубинах сознания, иногда, как сейчас, выплывал на поверхность, накатывая, словно цунами, смывая все человеческое. В этот момент радостные, светлые воспоминания уходили, словно их совсем не было. Жизнь представлялась огромным подземным ходом — темным, душным, без света и выхода.

Татьяна пыталась расслабиться, через силу говоря себе: «Я абсолютно спокойна. Все в порядке». Но сейчас это не помогало. В сознание настойчиво внедрялась мысль, что ее, Татьяну Кокушкину, хотят убить. Что сейчас неизвестные люди думают о ней и строят планы ее гибели.

Может, какая-то неведомая бомба уже начала свой обратный отсчет?..

…Раньше им с мужем тоже неоднократно угрожали. Но подполковник Кокушкин обладал уверенностью танка и заражал ею окружающих. Когда он был рядом, Татьяна знала, что бояться ей нечего, что муж решит все проблемы, что противники будут повержены. Кокушкин часто шутил после очередной победы: «Что за люди пошли? С такими придется умереть от старости у себя дома».

Юрий Данилович ошибался…

Раздался звонок мобильного. Его трель пронзила Татьяну током. Трясущимися руками она взяла трубку, чуть не уронив ее в ванну. Борис.

— Как ты, заяц?

— Не скажу, что у меня все прекрасно.

— Ты пьяная? Что ты пьешь?

— Коньяк. Не волнуйся, немного.

— Тань, завязывай. Завтра утром тебе лететь в Тель-Авив. Я уже заказал билеты.

— Все настолько серьезно? — Ее голос напрягся.

— Да нет же, не волнуйся. — Борис рассмеялся. Как ей показалось, немного деланно. — Просто тебе нужно отдохнуть. Отойти от всего этого. Ненадолго — максимум на неделю. Потом вместе вернемся. Здесь так тепло…