«В лесу живет проказник неуёмный…» В лесу живет проказник неуёмный, Малютка Зой. Насмешливый, он прячется в укромной Глуши лесной. На нём надет кафтанишко, плетённый Из трав лесных, По ветру кудри вьются, и зелёный Колпак на них. На молвь людей он любит откликаться В тиши лесной, Но им в глаза не смеет показаться Малютка Зой. «Я уведу тебя далёко…» Я уведу тебя далёко От шумных, тесных городов. Где в многолюдстве одиноко, Где рабство низменных трудов. Уйдём к долине безмятежной На берега пустынных вод. Когда свершится неизбежный Звезды таинственный восход. И там, на берегу потока, Под лёгкий лепет камыша, От тёмной суеты далёко, Прохладой свежею дыша, Там, на путях очарованья В безмолвный час поймёшь и ты Неотразимые призванья Миры объемлющей мечты. «Где безбрежный океан…» Где безбрежный океан, Где одни лишь плещут волны, Где не ходят чёлны, – Там есть фея Кисиман. На волнах она лежит, Нежась и качаясь, Плещет, блещет, говорит, – С нею фея Атимаис. Атимаис, Кисиман – Две лазоревые феи. Их ласкает океан. Эти феи – ворожеи. К берегам несёт волну, Колыхаясь, забавляясь, Ворожащая луну Злая фея Атимаис. Пенит гневный океан, Кораблям ломая донья, Злая фея Кисиман, Ворожащая спросонья. Злые феи – две сестры – Притворяться не умеют. Бойся в море злой поры, Если обе чары деют. «Цветёт весёлый сад…» Цветёт весёлый сад В безмолвии ограды. Увидеть нежный взгляд Кусты и птицы рады. С высокого крыльца Походкою царицы Несёт она зарницы Над розами лица. Как сказка голубая, Ушла от ярких в тень, Рукою нагибая Коварную сирень. Сиреневые сказки Понятней, чем слова. Кружится голова, И руки жаждут ласки. Она идёт в поля, Шумят её одежды. Угретая земля Цветёт в лучах надежды, И зелень влажных трав Под жгучей лаской змия, – О сладости благие Развеянных отрав! Идёт к реке весёлой, По мягким берегам. Развейся, зной тяжёлый, По долам, по лугам! Истома грёз и лени В одеждах на песке, И тихий смех в реке, Лобзающей колени. Но только злой дракон На тело смотрит сонный, А где же, где же он, Желанный и влюблённый? Опять идти одной, Закутанной в одежды, Сквозь яркие надежды В истомный, томный зной. «Луны безгрешное сиянье…»
Луны безгрешное сиянье, Бесстрастный сон немых дубрав, И в поле мглистом волхвованье, Шептанье трав… Сошлись полночные дороги. На перекрёстке я опять, – Но к вам ли, демоны и боги, Хочу воззвать? Под непорочною луною Внимая чуткой тишине, Всё, что предстало предо мною, Зову ко мне. Мелькает белая рубаха, – И по траве, как снег бледна, Дрожа от радостного страха, Идёт она. Я не хочу её объятий, Я ненавижу прелесть жён, Я властью неземных заклятий Заворожён. Но говорит мне ведьма: «Снова Вещаю тайну бытия. И нет и не было Иного, – Но я – Твоя. Сгорали демоны и боги, Но я с Тобой всегда была Там, где встречались две дороги Добра и зла». Упала белая рубаха, И предо мной, обнажена, Дрожа от страсти и от страха, Стоит она. «Наряд зелёный не идёт…» Наряд зелёный не идёт, – Весенний цвет, – к моей печали. Ареной горя и забот Меня всё те же кони мчали, От ожиданий голубых К моим отчаяниям белым, От расцветаний молодых К плодам увядшим, но не зрелым. Бег прерывался только там, Где всё томится в свете жёлтом, Где беды зреют по полям, А счастье за надёжным болтом. Гляжу, – ристалища вдруг нет, – Стоит чертог передо мною, А в нём и музыка, и свет, И люди движутся толпою. Печаль моя в нём расцвела, – Ей платье жёлтое пристало, – Она, роскошна и светла, Царицей в том чертоге стала. На бале были чудеса! В груди моей кипели силы, – Печали яркая краса Ласкала ласкою могилы. Но не устал возница мой, Ещё мерцает даль за далью, И мы опять летим домой С моей венчанною печалью. Опять рядиться надо ей, На выбор, – всех цветов наряды. Наряд зелёный всех больней, – Ему все счастливы и рады… |
