«Мечта далёких вдохновений…» Мечта далёких вдохновений, Любовь к иному бытию, Стреми вдали от воплощений Твою эфирную ладью. С моим болезненным томленьем Святой тоски не сочетай, Обрадуй призрачным явленьем И, невозвратная, растай. «По тем дорогам, где ходят люди…» По тем дорогам, где ходят люди, В часы раздумья не ходи, – Весь воздух выпьют людские груди, Проснётся страх в твоей груди. Оставь селенья, иди далёко, Или создай пустынный край, И там безмолвно и одиноко Живи, мечтай и умирай. «В чародейном, тёмном круге…» В чародейном, тёмном круге, всё простив, что было днём, Дал Я знак Моей подруге тихо вспыхнувшим огнём. И она пришла, как прежде, под покровом темноты. Позабыл Я все вопросы, и спросил Я: «Кто же ты?» И она с укором кротким посмотрела на Меня. Лик её был странно бледен в свете тайного огня. Вкруг неё витали чары нас обнявшего кольца, – И внезапно стал Мне внятен очерк близкого лица. «Венком из руты увенчали…» Венком из руты увенчали Меня суровые печали, – И охладела мысль моя, В душе смирилася тревога, Сужу отчётливо и строго, Моей неправды не тая. Не поклоняюсь я иному, Ни богу доброму, ни злому, Но и не спорю тщетно с ним: Творцу ль сердиться на созданья? Огню ль в минуту угасанья Роптать на пепел и на дым? Всё благо, – только это тело В грехах и в злобе закоснело, Но есть могила для него, – И смерть бесстрастно я прославлю, И так же всё легко поправлю, Как создал всё из ничего. «Преодолел я дикий холод…» Преодолел я дикий холод Земных страданий и невзгод, И снова непорочно молод, Как в первозданный майский год. Вернувшись к ясному смиренью, Чужие лики вновь люблю, И снова радуюсь творенью, И всё цветущее хвалю. Привет вам, небеса и воды, Земля, движенье и следы, И краткий, сладкий миг свободы, И неустанные труды. «Огонь, пылающий в крови моей…» Огонь, пылающий в крови моей, Меня не утомил. Ещё я жду, – каких-то новых дней, Восстановленья сил. Спешу забыть все виденные сны, И только сохранить Привычку к снам, – полуночной весны Пылающую нить. Всё тихое опять окрест меня, И солнце и луна, – Но сладкого, безумного огня Душа моя полна. «Все были сказаны давно…» Все были сказаны давно Заветы сладостной свободы, – И прежде претворялись воды В животворящее вино. Припомни брак еврейский в Кане, И чудо первое Христа, – И омочи свои уста Водою, налитой в стакане. И если верный ученик В тебе воскреснет, – ток прозрачный Рассеет сон неволи мрачной, Ты станешь светел и велик. Что было светлою водою, То сердцем в кровь претворено. Какое крепкое вино! Какою бьёт оно струёю! «От курослепов на полях…» От курослепов на полях До ярко-знойного светила В движеньях, звуках и цветах Царит зиждительная сила. Как мне не чувствовать её И по холмам, и по оврагам! Земное бытие моё Она венчает злом и благом. Волной в ручье моём звеня, Лаская радостное тело, Она несёт, несёт меня, Её стремленьям нет предела. Проснулся день, ликует твердь, В лесу подружку птица кличет. О, сила дивная, и смерть Твоих причуд не ограничит! «Яркой одет багряницей…» Яркой одет багряницей, Гладко власы расчесав, Тихо идёт он с цевницей Между увлаженных трав. Очи отверстые кротки, Как у невинных невест, И на руке его чётки, И на груди его крест. Шествует тихо в зелёном Благоуханном саду. Чёрным одетый хитоном, Робко за ним я иду. «Целуйте руки…» Целуйте руки У нежных дев, Широкий плащ разлуки На них надев. Целуйте плечи У милых жён, – Покой блаженной встречи Им возведён. Целуйте ноги У матерей, – Над ними бич тревоги За их детей. |
