«Веет ветер мне навстречу…» Веет ветер мне навстречу, Вещий, вечный чародей. Он быстрее лошадей Веет, светлый, мне навстречу. Что ж ему противоречу Тусклой жизнью площадей? Веет ветер мне навстречу, Вековечный чародей. «На него ещё можно смотреть…» На него ещё можно смотреть, На дорогу не бросило теней. Поднялось чуть повыше растений, И даёт на себя посмотреть, Как неяркая жёлтая медь. В облаках, в кудесах раздвоений На него ещё можно смотреть, От себя не отбросивши теней. «Ну что ж, вздымай свою вершину…» Ну что ж, вздымай свою вершину, Гордись пред нами, камень гор, – Я твой читаю приговор: Дожди, омывшие вершину, Творят на ней песок и глину, Потом смывают их, как сор. Так воздвигай свою вершину, Гордись, невечный камень гор. «Огонёк в лесной избушке…» Огонёк в лесной избушке За деревьями мелькнул. Задымился росный луг. Огонёк поник в тумане. Огорожённая мглою, За холмом стоит луна. Огонёк в лесной избушке За туманами потух. «Долина пьёт полночный холод…» Долина пьёт полночный холод, То с каплей мёда райских сот, То с горькой пустотой высот, Долина пьёт полночный холод. Долга печаль, и скучен голод Тоски обыденных красот. Долина пьёт полночный холод Тоской синеющих высот. «Земли смарагдовые блюда…» Земли смарагдовые блюда И неба голубые чаши, Раскройте обаянья ваши. Земли смарагдовые блюда, Творите вновь за чудом чудо, Являйте мир светлей и краше, – Земли смарагдовые блюда И неба голубые чаши. «Лежали груды мха на берегу морском…» Лежали груды мха на берегу морском, Обрезки рыжих кос напоминая цветом. Белели гребни волн, и радостным приветом Гудел их шумный хор в веселии морском. Легко рассыпанным береговым песком Ещё мы раз прошли, обрадованны светом, Вдыхая соль волны в дыхании морском, Любуясь этих мхов забавно рыжим цветом. «Увидеть города и веси…»
Увидеть города и веси, Полей простор и неба блеск, Услышать волн могучий плеск, Заметить, как несходны веси, Как разны тени в каждом лесе, Как непохожи конь и меск, – Какая радость – эти веси, Весь этот говор, шум и блеск! «Снег на увядшей траве…» Снег на увядшей траве Ярко сверкающей тканью Пел похвалы мирозданью, Белый на рыжей траве. Стих за стихом в голове, Не покоряясь сознанью, Встали, – на мёртвой траве Ярко живущею тканью. «Дачный домик заколочен…» Дачный домик заколочен, Тропки снегом поросли Всё отчетливо вдали. Жаль, что домик заколочен, – Лёд на тихой речке прочен, Покататься бы могли, Да уж домик заколочен, Тропки снегом поросли. «Ржавый дым мешает видеть…» Ржавый дым мешает видеть Поле, белое от снега, Чёрный лес и серость неба. Ржавый дым мешает видеть, Что́ там, радость или гибель, Пламя счастья или гнева. Ржавый дым мешает видеть Небо, лес и свежесть снега. Проносящиеся «Всё зеленее и светлее…» Всё зеленее и светлее, Всё ближе счастье и тепло. К чему же ненависть и зло! Всё зеленее и светлее, И откровенней, и нежнее Через вагонное стекло. Всё зеленее и светлее, Всё ближе счастье и тепло. «Всё чаще девушки босые…» Всё чаще девушки босые Возносят простодушный смех, Отвергнув обувь, душный грех. Всё чаще девушки босые Идут, Альдонсы полевые, Уроки милые для всех. Всё чаще девушки босые Возносят простодушный смех. «Не увлекайтесь созерцаньем…» Не увлекайтесь созерцаньем Луж голубых и белых хат, Что мимо вас назад скользят. Не увлекайтесь созерцаньем И не любуйтеся мельканьем Кустов, колодцев и ребят. Не увлекайтесь созерцаньем Луж голубых и белых хат. «Займитесь чтением в вагоне…» Займитесь чтением в вагоне, Чтоб не дразнил вас внешний блеск, Чтоб не манили гул и плеск. Займитесь чтением в вагоне Иль куйте в дрёмном перезвоне За арабеском арабеск. Займитесь чтением в вагоне, Чтоб не дразнил вас внешний блеск. |
